— Вот ты и на коленях, — презрительно ухмыляясь, по-вьетнамски сказал Дай.
— Я споткнулся, — ровным, ничего не выражающим голосом отозвался Фонг.
— Американцы мне нужны, — медленно, с расстановкой произнес Дай. — А ты мне не нужен. Может быть, я убью тебя сейчас и оставлю тут на съедение тиграм.
Фонг ничего не ответил.
Дай взял у ближайшего солдата автомат и приставил к затылку Фонга. Потом надавил дулом на затылок. Фонг напряг шею. Если ему суждено умереть здесь и сейчас, то он умрет мужчиной, не оставив попыток к сопротивлению. А вкус грязи на губах он ощутит лишь после смерти.
— Но я оставлю тебя в живых, предатель трудового народа, если ты встанешь передо мной на колени и начнешь умолять о прощении.
Фонг медленно покачал головой.
Дай дослал патрон в патронник.
— Ты ведь и так на коленях.
— Я споткнулся.
— Ну, тогда я убью тебя за твою неловкость! — визгливо выкрикнул Дай.
Фонг ничего не ответил. Он испытывал скорее злость, чем страх, оттого что ему в затылок упирается дуло автомата. Ему уже не раз доводилось видеть нацеленное на него оружие, и каждый раз на одной прямой с дулом пистолета или автомата находилось искаженное ненавистью лицо капитана Дая. А сейчас, глядя на красную землю Вьетнама, а не в лицо самой воплощенной смерти, как-то легче было примириться с мыслью о неизбежном конце.
Дай передернул затвор. Фонг вздрогнул. Но вслед за щелчком никаких других звуков не последовало. Капитан Дай, задыхаясь от ярости, бросил автомат на землю, рывком поднял Фонга с земли, швырнул в стальной контейнер и захлопнул дверь.
Внутри контейнера пленники постепенно свыклись с теснотой, каждый нашел себе местечко возле стены. За долгие годы плена у них выработалось основное правило поведения: в любой ситуации найти такое место, которое можно было бы назвать своим, и только своим.
Никто не проронил ни слова. Мотор грузовика затарахтел. За ним — моторы других машин. Последним зарычал и пришел в движение танк “Т-54”. Караван тронулся в путь.
Спать никто не мог. Все думали только об одном: куда их везут и зачем?
Рокочущий баритон Янгблада прервал воцарившееся молчание:
— Куда бы нас ни везли, — заявил он, — все лучше, чем было раньше.
— А может, и хуже, — возразил Понд. — Может, они собираются нас расстрелять.
— Для этого им не надо было сворачивать лагерь! — фыркнул Янгблад.
— Вы не умрете, — ни к кому в отдельности не обращаясь, заметил Фонг. Голос его звучал глухо, словно бы доносясь издалека.
— Как это? — не понял Янгблад и подвинулся поближе к все еще дрожащему вьетнамцу.
— Дай говорит: американцы ему нужны. Я не нужен. Вы не умрете.
— А что еще он тебе сказал?
— Ничего, — ответил Фонг.
— Ну, ладно. Будем держаться. Что бы ни случилось, будем терпеть. Как и всегда. Мы терпим, и нам удается справиться с трудностями.
— Ты всегда так говоришь, Янгблад, — проворчал Понд. — Но пока это ни к чему не привело.
— Это привело к тому, что мы все еще живы! — огрызнулся Янгблад. — Это не так много, но все же кое-что.
— По мне лучше смерть, чем кланяться этим косоглазым каждый день.
— Понимаю. Но что ты предлагаешь? Сбежать нам не удастся. Красножопые захватили всю страну. И в Камбодже тоже они. Бежать некуда. Разве что ты собираешься вплавь пересечь Южно-Китайское море.
Никто не рассмеялся в ответ на эту шутку.
— Им придется открыть дверь, чтобы нас накормить, — все тем же равнодушным тоном заметил Фонг.
— Что ты хочешь этим сказать, дружище? — не понял Янгблад.
— Я покойник. Даю меня не сломить, но в любом случае он убьет меня. Я так и так покойник. Мне нечего терять. Я убегу.
— Слушай, Фонг, брось свои косоглазые шуточки, — отмахнулся Бойетт. — Это невозможно.
— Нет. Я решил. Слушайте, Янгблад прав. Убегут все — плохо. А у одного человека, только не белого, есть шанс. Главное — убежать из Вьетнама. Потом Камбоджа. Потом Таиланд. Я это сумею. Я не американский солдат. Я пойду. Я расскажу миру.
— Это смешно, — горько молвил Бойетт. — Если бы кому-то было до нас дело, то давно бы уже что-нибудь предприняли. Знаете, мой парень уже совсем взрослый — школу, наверное, заканчивает. А жена за эти годы могла уже сотню раз снова выйти замуж, пока я тут гнию. Мне некуда возвращаться. Давайте посмотрим правде в глаза — мы все здесь подохнем.
— Нет. Американцы вернутся. Спасут.
— Конечно-конечно, Фонг. Почему бы тебе не достать свой “кодак” и всех нас тут не сфотографировать? Что-что? У тебя нет вспышки? Ай-ай-ай, как не повезло. А может, если мы вежливо попросим, капитан Дай прострелит еще несколько дырочек в стене этого сраного ящика, чтобы тут стало посветлее?
— Заткнись, Бойетт, — осадил товарища Янгблад. — Продолжай, Фонг. Как ты собираешься доказать, что мы тут в плену? Ну-ка, расскажи. Дай нам хоть маленькую надежду. Я так давно уже ни на что не надеялся, что совсем забыл, что такое надежда и с чем ее едят.
Фонг сунул руку под пояс своих грязных хлопчатобумажных брюк. Потом обхватил пальцами широкое запястье Янгблада и переложил в его громадную лапу какой-то изящный металлический предмет.
— Что это? — удивился Янгблад.
— Ручка.
— Откуда?
— Нашел на земле. Чернила есть.
— А бумага?
— Нет. Не надо бумаги. Бумагу можно потерять. Есть способ получше.
— Продолжай, Фонг, — воодушевился Янгблад. — Я, кажется, начинаю понимать. Чую: мне понравится твоя затея.
* * *
Грузовик остановился, когда было уже за полдень. О том, что день давно наступил, говорил яркий свет, пробивавшийся сквозь дырки в одной из стенок контейнера — следы коротких автоматных очередей.
Кто-то швырнул камень в стенку контейнера — сигнал, чтобы пленники отошли подальше от двери. В тесном замкнутом пространстве удар прозвучал особенно громко, и у многих от неожиданности лязгнули зубы. Пленники сгрудились у глухой стены, напротив двери. Все, кроме Фонга. Невысокий жилистый вьетнамец присел на корточки возле двери. Все тело его напряглось. В руке он сжимал серебристую ручку, как кинжал.
Гофрированная дверь контейнера распахнулась.
Возле грузовика стоял один-единственный охранник. Автомат висел на плече. В руках у него была большая деревянная миска с супом из диких трав вперемешку с красным перцем.
Фонг кошкой метнулся к охраннику.
Охранник, опешив от неожиданности, выронил миску. Фонг ударил его ногой по горлу, сбил с ног и сорвал с плеча автомат. Охранник неловко схватился за серебристую ручку, которая торчала у него из груди, напоминая сломанную кость. Приклад автомата обрушился на его череп, охранник тяжело осел, а спустя мгновение голова его глухо стукнулась о землю.
— Молодец, Фонг!
— Давай, друг, жми!
— Заткнитесь! — заорал Янгблад. — Фонг, закрой дверь. А потом — ноги в руки. Но сначала спрячь тело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56