Они сняли наблюдение!
Переднее стекло «жигуленка» опустилось, и из него вылетел окурок. За спиной бесновался Леня Голубков. Он выл и хохотал, он повизгивал по-поросячьи, катался по полу и дрыгал ногами.
Обнорский почувствовал озноб.
«Чао, бамбино, сорри», — пропел Голубков фальшиво.
После самого поверхностного — на бумажном уровне — ознакомления с личностью Обнорского-Серегина майор Чайковский знал почти наверняка, что к наркотикам тот никакого отношения не имеет. Парень много лет занимался спортом, дорос до уровня мастера по дзюдо. В городской «молодежке» работал весьма интенсивно. Для наркомана это нехарактерно. Чайковский не поленился полистать подшивку газеты и обнаружил среди прочих материалов Серегина статью с названием «Наркотики — дорога в ад»… Ну, все ясно.
В жизни, конечно, разные повороты бывают. Мимикрия — понятие не только биологическое, но еще и социальное, политическое, профессиональное. Перекрасившихся сволочей вокруг полно. Но в случае с Серегиным сомнений не было: какой он, к черту, наркот? Может, когда по молодости и баловался… Может быть, во время службы грешок был. Восток — дело тонкое, Петруха. А нынче — навряд ли. Вот со спиртным проблемы у журналиста явно имеют место быть. Об этом Чайковскому и в университете намекнули, да и попадание в вытрезвитель было зафиксировано по учетам ГУВД. Но для 12-го — наркотического — отдела УУР бытовое пьянство не представляло никакого интереса.
Пятнадцать лет службы напрочь лишили юношу из интеллигентной петербургской семьи каких-либо иллюзий. Чайковский прошел по их хрустящим осколкам босиком. Изрезанные ноги давно зажили и покрылись прочными мозолями профессионального цинизма. «Я подл, — иногда говорил о себе старший опер. — Но в меру». Жесткая, порой жестокая, ментовская работа быстро вышибает из мозгов остатки романтической дури. Романтика — это, ребята, по другому ведомству. В уголовном розыске надо пахать. Пахать, сталкиваясь ежедневно с подлостью, с грязью, с человеческими отбросами… Мир опера — мир подворотен, подвалов, чердаков и вонючих притонов. Мир жадности, похоти, ненависти. И бесконечного убожества, подогреваемого водкой, травкой, ширевом. Мир коммуналок и тюремных камер… Как все это далеко от того телевизионного мира, где следствие ведут знатоки.
Что, читатель, не нравится? Не шибко красиво? Дурно пахнет? В жизни еще страшней… А пахнет… Пахнет анашой, перегаром и провисевшим в петле целую неделю телом…
Опера уголовного розыска (они же — менты, мусора, суки и падлы вонючие) разгребают эту кучу клждый день. Меньше она не становится… А как же насчет романтики? А насчет романтики, читатель, туго — извини.
…Вечером семнадцатого сентября старший оперуполномоченный 12-го отдела УУР майор Чайковский сделал первый практический шаг по привлечению журналиста Обнорского к уголовной ответственности. Он вытащил из папки лист писчей бумаги. На чистом листе стояли две подписи. В правом верхнем углу Чайковский написал: «Сов. секретно». Потом минуту подумал и продолжил:
Агентурная записка N…
Источник сообщает, что, посещая Некрасовский рынок, он часто видит там известного журналиста по имени Андрей, которого запомнил по телевизионной передаче о преступности. Источнику доподлинно известно, что Андрей иногда приобретает наркотическое средство анаша у лиц кавказской национальности.
До подписи агента еще оставалось место, и опер дописал еще одну фразу: Указать фамилию журналиста источник не может. Теперь подпись пришлась как раз. Чайковский хмыкнул и продолжил ниже:
Задание. Установить конкретные данные Андрея следующим образом:
1. При возможности войти в контакт и обменяться телефонами.
2. Установить номер автомашины, которой пользуется Андрей.
3. В случае репортажа по ТВ установить время, канал вещания и фамилию журналиста.
И снова подпись агента оказалась на месте.
Мероприятия:
установить, кто из известных журналистов специализируется по криминальной тематике на ТВ и радио.
Ст. о/у 2 отд. 12 УУР майор Чайковский. 17.09.94.
Вообще-то то, что старший опер только что сделал, было должностным преступлением. И делать этого ему совсем не хотелось. Однако и отказать полковнику Тихорецкому он не мог. Три года назад полковник очень сильно выручил Виктора. Очень сильно. Теперь майор отдавал долг.
Сама по себе липовая агентурная записка — явление обычное, широко распространенное. На это оперативников толкает сов. секретный приказ 008 МВД РФ. Он регламентирует все аспекты общения с агентурой. Он же с чисто бюрократической дурью планово определяет частоту поступления информации: от каждого агента опер должен получать не менее двух сообщений в месяц, от каждого доверенного лица — одно. Вот так!
А поскольку вся эта работа регистрируется в «Журнале учета агентурных сообщений», оперативники идут на маленькие хитрости. На чистых листах бумаги у агента загодя получают подписи. И — вперед. Есть информация — порядок. Нет — опер придумывает ее сам. Все — и опер, и начальник отдела, который прошел ту же самую школу — понимают, что ерунда, пустой перевод времени и бумаги. Но — приказ!
С агентурным сообщением дело обстоит сложнее. В отличие от записки оно должно быть написано агентом собственноручно. А агент чаще всего писать не любит. Да и на встречу с ним в условиях хронического цейтнота у опера не всегда есть время. А долбаный секретный приказ 008 предписывает получать именно сообщения… Вот и крутись, оперюга!
Виктор Чайковский вложил липовый документ в папку. Он отлично сознавал, что именно сделал.
Было противно… Противно, но привычно. Майор разделся, потом подошел к бару и налил себе фужер водки. Залпом выпил.
Он сидел на разложенном диване в гостиной и смотрел в старинное, потускневшее зеркало.
Я, я, я. Что за дикое слово!
Неужели вон тот — это я?
Разве мама любила такого,
Желто-серого, полуседого
И всезнающего, как змея?
Десятизарядную снайперскую винтовку модели Enforcer изготовили на заводе фирмы Royal Small Arms Factory в Энфилде. Прежде чем оказаться в подмосковном лесу, винтовка сначала отправилась в Финляндию, в Тампере. А уже в Тампере партию из шести единиц перекупила эстонская военизированная «Лаанемаа Каайтселит». По подложным документам три винтовки у «Лаанемаа Каайтселит» приобрел сотрудник фирмы «Спорти Агент». Он же перепродал их неизвестному мужчине по имени Владимир без всяких документов… Далее контрабандные винтовки и сто двадцать стандартных натовских патронов 7,62х51 пересекли русско-эстонскую границу в Пыталове. Картонные коробки с оружием спокойно лежали внутри огромной фуры среди рулонов линолеума и ковролина.
— Отличная машинка, — сказал, разглядывая мишень, старший лейтенант Бражник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
Переднее стекло «жигуленка» опустилось, и из него вылетел окурок. За спиной бесновался Леня Голубков. Он выл и хохотал, он повизгивал по-поросячьи, катался по полу и дрыгал ногами.
Обнорский почувствовал озноб.
«Чао, бамбино, сорри», — пропел Голубков фальшиво.
После самого поверхностного — на бумажном уровне — ознакомления с личностью Обнорского-Серегина майор Чайковский знал почти наверняка, что к наркотикам тот никакого отношения не имеет. Парень много лет занимался спортом, дорос до уровня мастера по дзюдо. В городской «молодежке» работал весьма интенсивно. Для наркомана это нехарактерно. Чайковский не поленился полистать подшивку газеты и обнаружил среди прочих материалов Серегина статью с названием «Наркотики — дорога в ад»… Ну, все ясно.
В жизни, конечно, разные повороты бывают. Мимикрия — понятие не только биологическое, но еще и социальное, политическое, профессиональное. Перекрасившихся сволочей вокруг полно. Но в случае с Серегиным сомнений не было: какой он, к черту, наркот? Может, когда по молодости и баловался… Может быть, во время службы грешок был. Восток — дело тонкое, Петруха. А нынче — навряд ли. Вот со спиртным проблемы у журналиста явно имеют место быть. Об этом Чайковскому и в университете намекнули, да и попадание в вытрезвитель было зафиксировано по учетам ГУВД. Но для 12-го — наркотического — отдела УУР бытовое пьянство не представляло никакого интереса.
Пятнадцать лет службы напрочь лишили юношу из интеллигентной петербургской семьи каких-либо иллюзий. Чайковский прошел по их хрустящим осколкам босиком. Изрезанные ноги давно зажили и покрылись прочными мозолями профессионального цинизма. «Я подл, — иногда говорил о себе старший опер. — Но в меру». Жесткая, порой жестокая, ментовская работа быстро вышибает из мозгов остатки романтической дури. Романтика — это, ребята, по другому ведомству. В уголовном розыске надо пахать. Пахать, сталкиваясь ежедневно с подлостью, с грязью, с человеческими отбросами… Мир опера — мир подворотен, подвалов, чердаков и вонючих притонов. Мир жадности, похоти, ненависти. И бесконечного убожества, подогреваемого водкой, травкой, ширевом. Мир коммуналок и тюремных камер… Как все это далеко от того телевизионного мира, где следствие ведут знатоки.
Что, читатель, не нравится? Не шибко красиво? Дурно пахнет? В жизни еще страшней… А пахнет… Пахнет анашой, перегаром и провисевшим в петле целую неделю телом…
Опера уголовного розыска (они же — менты, мусора, суки и падлы вонючие) разгребают эту кучу клждый день. Меньше она не становится… А как же насчет романтики? А насчет романтики, читатель, туго — извини.
…Вечером семнадцатого сентября старший оперуполномоченный 12-го отдела УУР майор Чайковский сделал первый практический шаг по привлечению журналиста Обнорского к уголовной ответственности. Он вытащил из папки лист писчей бумаги. На чистом листе стояли две подписи. В правом верхнем углу Чайковский написал: «Сов. секретно». Потом минуту подумал и продолжил:
Агентурная записка N…
Источник сообщает, что, посещая Некрасовский рынок, он часто видит там известного журналиста по имени Андрей, которого запомнил по телевизионной передаче о преступности. Источнику доподлинно известно, что Андрей иногда приобретает наркотическое средство анаша у лиц кавказской национальности.
До подписи агента еще оставалось место, и опер дописал еще одну фразу: Указать фамилию журналиста источник не может. Теперь подпись пришлась как раз. Чайковский хмыкнул и продолжил ниже:
Задание. Установить конкретные данные Андрея следующим образом:
1. При возможности войти в контакт и обменяться телефонами.
2. Установить номер автомашины, которой пользуется Андрей.
3. В случае репортажа по ТВ установить время, канал вещания и фамилию журналиста.
И снова подпись агента оказалась на месте.
Мероприятия:
установить, кто из известных журналистов специализируется по криминальной тематике на ТВ и радио.
Ст. о/у 2 отд. 12 УУР майор Чайковский. 17.09.94.
Вообще-то то, что старший опер только что сделал, было должностным преступлением. И делать этого ему совсем не хотелось. Однако и отказать полковнику Тихорецкому он не мог. Три года назад полковник очень сильно выручил Виктора. Очень сильно. Теперь майор отдавал долг.
Сама по себе липовая агентурная записка — явление обычное, широко распространенное. На это оперативников толкает сов. секретный приказ 008 МВД РФ. Он регламентирует все аспекты общения с агентурой. Он же с чисто бюрократической дурью планово определяет частоту поступления информации: от каждого агента опер должен получать не менее двух сообщений в месяц, от каждого доверенного лица — одно. Вот так!
А поскольку вся эта работа регистрируется в «Журнале учета агентурных сообщений», оперативники идут на маленькие хитрости. На чистых листах бумаги у агента загодя получают подписи. И — вперед. Есть информация — порядок. Нет — опер придумывает ее сам. Все — и опер, и начальник отдела, который прошел ту же самую школу — понимают, что ерунда, пустой перевод времени и бумаги. Но — приказ!
С агентурным сообщением дело обстоит сложнее. В отличие от записки оно должно быть написано агентом собственноручно. А агент чаще всего писать не любит. Да и на встречу с ним в условиях хронического цейтнота у опера не всегда есть время. А долбаный секретный приказ 008 предписывает получать именно сообщения… Вот и крутись, оперюга!
Виктор Чайковский вложил липовый документ в папку. Он отлично сознавал, что именно сделал.
Было противно… Противно, но привычно. Майор разделся, потом подошел к бару и налил себе фужер водки. Залпом выпил.
Он сидел на разложенном диване в гостиной и смотрел в старинное, потускневшее зеркало.
Я, я, я. Что за дикое слово!
Неужели вон тот — это я?
Разве мама любила такого,
Желто-серого, полуседого
И всезнающего, как змея?
Десятизарядную снайперскую винтовку модели Enforcer изготовили на заводе фирмы Royal Small Arms Factory в Энфилде. Прежде чем оказаться в подмосковном лесу, винтовка сначала отправилась в Финляндию, в Тампере. А уже в Тампере партию из шести единиц перекупила эстонская военизированная «Лаанемаа Каайтселит». По подложным документам три винтовки у «Лаанемаа Каайтселит» приобрел сотрудник фирмы «Спорти Агент». Он же перепродал их неизвестному мужчине по имени Владимир без всяких документов… Далее контрабандные винтовки и сто двадцать стандартных натовских патронов 7,62х51 пересекли русско-эстонскую границу в Пыталове. Картонные коробки с оружием спокойно лежали внутри огромной фуры среди рулонов линолеума и ковролина.
— Отличная машинка, — сказал, разглядывая мишень, старший лейтенант Бражник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102