К финалу идем, ребята. Вот только — дойдем ли?… Сейчас по-настоящему стремные дела начнутся. Так что если кто решит в Питер вернуться — я пойму. И по человечески, и — по-служебному.
— А ты? — спросил Повзло. — Ты что же, один останешься воевать?
— Я просто отдам всю информацию в милицию.
— И они максимум что сделают — возьмут исполнителей. А про заказчиков никто никогда не узнает, — сказал Коля. — Я из дела выходить не собираюсь.
— А я тем более, — сказал Родя. — После этих таращанских приключений хрен я куда уеду, пока не разберусь, что к чему. Они хотят, чтобы мы свалили — именно поэтому сваливать мы не будем.
— Ну что ж… Все высказались, — подвел итог Обнорский. — Предлагаю обсудить один очень важный вопрос… Он называется «Галина Сомова». Факт утечки информации бесспорен. Нам сейчас очень важно понять: было ли это случайностью или моя гарная Галя — агент Рипус?
— Это нетрудно проверить, — сказал Повзло.
— Проверим, — кивнул Обнорский. — Такого рода проверка необходима с любой точки зрения. Если это случайность, то мы сможем выяснить, кому Галя проболталась про нашу поездку в Таращу. Это след. Если же это не случайность и мадам Сомова действительно агент, подведенный к нам, то получается еще интересней. У нас появляется возможность дезинформировать через нее наших противников… Предлагаю высказаться на эту тему, коллеги.
— Одну минуту, — сказал Родион. — Я хочу уточнить: ты, Андрей, сообщил Галине о нашей поездке в Таращу по телефону?
— Разумеется… А что?
— Я ведь как-никак связист. И я задаю себе вопрос: а нет ли утечки информации через каналы связи? Мне представляется, что это весьма вероятно.
— И давно тебя посетила эта мысль? — спросил Обнорский с иронией.
На самом деле он обрадовался предположению Родиона — Андрея угнетала мысль о том, что Сомова ведет двойную игру. Это казалось ему невероятным… или почти невероятным. Но засада под Таращой заставила задать себе жесткий вопрос: кто дал наводку? Логика подсказывала: Галина. Когда Андрей спокойно (внешне — спокойно) рассуждал о том, что Галина Сомова, возможно, чей-то агент и это открывает перспективы дезинформационных фокусов, на душе у него начали скрести кошки. И он готов был ухватиться за мысль Каширина о прослушивании телефона. Но не очень верил в это.
— И давно тебя посетила эта мысль? — спросил Обнорский.
— Нет, сегодня утром, — ответил Родион.
— А позволь узнать, Родион Андреич, что подтолкнуло тебя к этому?
— Замок в сортире, — сказал Родя.
— Что-что?
И Родя рассказал, что утром он пошел в туалет. Сидя на унитазе (прошу пардону за такую подробность) подумал, как, в сущности, немного нужно для счастья… Или, если угодно, для чего-то подобного. После «таращанского плена», наручников, холода, неопределенности — покой и защищенность. И вот — даже защелка замка работает. И нет нужды орать: занято.
Родя пощелкал фиксатором замка — работает. И вдруг его обожгла одна мысль: а с чего бы замок сам отремонтировался? То, что техника выходит из строя сама — это да, это запросто. Но чтобы она сама по себе ремонтировалась? Нет, не слыхал такого… Может быть, в квартире побывал хозяин? Пришел, обнаружил непорядок и отремонтировал замок? Могло такое быть? В принципе, могло. Но Родион своими глазами видел хозяина — такой не то что замок отремонтировать, гвоздя заколотить не сможет без того, чтобы не перебить себе пальцы… Но замочек-то работает! Щелк-щелк… Вполне исправно, между прочим. С чего бы это?
— Стоп! — сказал Обнорский. — Стоп, Родя. Ты хочешь сказать, что кто-то мог в наше отсутствие посетить квартиру и…
— …И этот «кто-то» мог, кстати, воспользоваться туалетом. И оказаться в ловушке. Но если человек сумел открыть замок входной двери, то, наверно, справиться с простеньким фиксатором он тоже смог, — Родион внимательно посмотрел на коллег. — Но ведь не ради посещения туалета он приходил.
— Глупости все это, — сказал Обнорский. Приложил палец к губам и взял лист бумаги, быстро стал писать. Одновременно продолжал говорить:
— Это у тебя, Родя, от нервов… По себе знаю. А вообще, скажу я вам, техника — это нечто непредсказуемое. Особенно это знают автомобилисты: то вдруг что-то забарахлит — беда, в ремонт надо. А пока соберешься в ремонт ехать — глядь, а все само прошло. Так что плюнь, Родя, и разотри.
Андрей перевернул лист бумаги так, чтобы текст был виден Коле и Родиону: «Возможно, Родька прав. Нужно поискать „жучков“. В первую очередь — в телефоне. Сможешь, Родя?»
Каширин кивнул: да, конечно. Он достал свой швейцарский ножичек и отправился в комнату, где стоял телефон. Обнорский с Колей остались за столом.
Мысль о том, что в квартире могут быть «жучки», угнетала. До сих пор квартира казалась относительно безопасной. На время командировки она стала их домом, что по определению означает — их крепостью. Теперь появилось подозрение, что в крепость проник враг. Маленький (не зря называют его «клопом»), не способный навредить в буквальном смысле слова, но подлый, как всякий шпион, и способный нанести вред.
Родион появился в дверях кухни минут через пять. Он поманил Обнорского и Повзло пальцем. Телефон со снятым корпусом стоял посреди стола, напоминал калеку, выглядел жалко. Андрей и Коля осторожно подошли. Ни слова не говоря, Родя ткнул концом отвертки в маленький электронный блочок.
Через несколько минут они покинули квартиру. Ушли по одному, с интервалом две-три минуты. Разошлись в разные стороны. С тем, чтобы встретиться через час в непрезентабельной пивнухе. Настроение было довольно паршивым… А какое может быть настроение у человека, который неожиданно узнает, что его подслушивают?
В пивнухе было довольно многолюдно, шумно. Большую часть посетителей составляла молодежь — очевидно, студенты. Они горячо обсуждали тему подлинности «пленок Стужи» и на трех мужиков за столиком в углу внимания не обращали.
Повзло и Каширин заказали себе пива, Обнорский — чай.
— Молодец, Родя, — сказал Обнорский. — Я, даже если бы и заглянул в телефонные потроха, ничего бы не понял — проводочки, пимпочки какие-то… Черт его знает — «жук» это или деталь телефона. Молодец, молодец. Объявляю официальную благодарность — уже вторую, заметь.
— Весь вопрос, — сказал Повзло, — что нам дальше делать с этим счастьем?
— А это мы сейчас обсудим, — ответил Обнорский. — Вообще-то, господа расследователи, нужно было давно предположить, что мы под контролем у папаши Мюллера. Или еще у нескольких папаш. Вариантов, как я понимаю, несколько. Можно ничего не делать — оставить так, как есть. Все серьезные разговоры вести по мобильным. Их, правда, тоже сечь можно — но это сложнее и намного дороже. А СБУ — пусть слушают. Они нам не враги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
— А ты? — спросил Повзло. — Ты что же, один останешься воевать?
— Я просто отдам всю информацию в милицию.
— И они максимум что сделают — возьмут исполнителей. А про заказчиков никто никогда не узнает, — сказал Коля. — Я из дела выходить не собираюсь.
— А я тем более, — сказал Родя. — После этих таращанских приключений хрен я куда уеду, пока не разберусь, что к чему. Они хотят, чтобы мы свалили — именно поэтому сваливать мы не будем.
— Ну что ж… Все высказались, — подвел итог Обнорский. — Предлагаю обсудить один очень важный вопрос… Он называется «Галина Сомова». Факт утечки информации бесспорен. Нам сейчас очень важно понять: было ли это случайностью или моя гарная Галя — агент Рипус?
— Это нетрудно проверить, — сказал Повзло.
— Проверим, — кивнул Обнорский. — Такого рода проверка необходима с любой точки зрения. Если это случайность, то мы сможем выяснить, кому Галя проболталась про нашу поездку в Таращу. Это след. Если же это не случайность и мадам Сомова действительно агент, подведенный к нам, то получается еще интересней. У нас появляется возможность дезинформировать через нее наших противников… Предлагаю высказаться на эту тему, коллеги.
— Одну минуту, — сказал Родион. — Я хочу уточнить: ты, Андрей, сообщил Галине о нашей поездке в Таращу по телефону?
— Разумеется… А что?
— Я ведь как-никак связист. И я задаю себе вопрос: а нет ли утечки информации через каналы связи? Мне представляется, что это весьма вероятно.
— И давно тебя посетила эта мысль? — спросил Обнорский с иронией.
На самом деле он обрадовался предположению Родиона — Андрея угнетала мысль о том, что Сомова ведет двойную игру. Это казалось ему невероятным… или почти невероятным. Но засада под Таращой заставила задать себе жесткий вопрос: кто дал наводку? Логика подсказывала: Галина. Когда Андрей спокойно (внешне — спокойно) рассуждал о том, что Галина Сомова, возможно, чей-то агент и это открывает перспективы дезинформационных фокусов, на душе у него начали скрести кошки. И он готов был ухватиться за мысль Каширина о прослушивании телефона. Но не очень верил в это.
— И давно тебя посетила эта мысль? — спросил Обнорский.
— Нет, сегодня утром, — ответил Родион.
— А позволь узнать, Родион Андреич, что подтолкнуло тебя к этому?
— Замок в сортире, — сказал Родя.
— Что-что?
И Родя рассказал, что утром он пошел в туалет. Сидя на унитазе (прошу пардону за такую подробность) подумал, как, в сущности, немного нужно для счастья… Или, если угодно, для чего-то подобного. После «таращанского плена», наручников, холода, неопределенности — покой и защищенность. И вот — даже защелка замка работает. И нет нужды орать: занято.
Родя пощелкал фиксатором замка — работает. И вдруг его обожгла одна мысль: а с чего бы замок сам отремонтировался? То, что техника выходит из строя сама — это да, это запросто. Но чтобы она сама по себе ремонтировалась? Нет, не слыхал такого… Может быть, в квартире побывал хозяин? Пришел, обнаружил непорядок и отремонтировал замок? Могло такое быть? В принципе, могло. Но Родион своими глазами видел хозяина — такой не то что замок отремонтировать, гвоздя заколотить не сможет без того, чтобы не перебить себе пальцы… Но замочек-то работает! Щелк-щелк… Вполне исправно, между прочим. С чего бы это?
— Стоп! — сказал Обнорский. — Стоп, Родя. Ты хочешь сказать, что кто-то мог в наше отсутствие посетить квартиру и…
— …И этот «кто-то» мог, кстати, воспользоваться туалетом. И оказаться в ловушке. Но если человек сумел открыть замок входной двери, то, наверно, справиться с простеньким фиксатором он тоже смог, — Родион внимательно посмотрел на коллег. — Но ведь не ради посещения туалета он приходил.
— Глупости все это, — сказал Обнорский. Приложил палец к губам и взял лист бумаги, быстро стал писать. Одновременно продолжал говорить:
— Это у тебя, Родя, от нервов… По себе знаю. А вообще, скажу я вам, техника — это нечто непредсказуемое. Особенно это знают автомобилисты: то вдруг что-то забарахлит — беда, в ремонт надо. А пока соберешься в ремонт ехать — глядь, а все само прошло. Так что плюнь, Родя, и разотри.
Андрей перевернул лист бумаги так, чтобы текст был виден Коле и Родиону: «Возможно, Родька прав. Нужно поискать „жучков“. В первую очередь — в телефоне. Сможешь, Родя?»
Каширин кивнул: да, конечно. Он достал свой швейцарский ножичек и отправился в комнату, где стоял телефон. Обнорский с Колей остались за столом.
Мысль о том, что в квартире могут быть «жучки», угнетала. До сих пор квартира казалась относительно безопасной. На время командировки она стала их домом, что по определению означает — их крепостью. Теперь появилось подозрение, что в крепость проник враг. Маленький (не зря называют его «клопом»), не способный навредить в буквальном смысле слова, но подлый, как всякий шпион, и способный нанести вред.
Родион появился в дверях кухни минут через пять. Он поманил Обнорского и Повзло пальцем. Телефон со снятым корпусом стоял посреди стола, напоминал калеку, выглядел жалко. Андрей и Коля осторожно подошли. Ни слова не говоря, Родя ткнул концом отвертки в маленький электронный блочок.
Через несколько минут они покинули квартиру. Ушли по одному, с интервалом две-три минуты. Разошлись в разные стороны. С тем, чтобы встретиться через час в непрезентабельной пивнухе. Настроение было довольно паршивым… А какое может быть настроение у человека, который неожиданно узнает, что его подслушивают?
В пивнухе было довольно многолюдно, шумно. Большую часть посетителей составляла молодежь — очевидно, студенты. Они горячо обсуждали тему подлинности «пленок Стужи» и на трех мужиков за столиком в углу внимания не обращали.
Повзло и Каширин заказали себе пива, Обнорский — чай.
— Молодец, Родя, — сказал Обнорский. — Я, даже если бы и заглянул в телефонные потроха, ничего бы не понял — проводочки, пимпочки какие-то… Черт его знает — «жук» это или деталь телефона. Молодец, молодец. Объявляю официальную благодарность — уже вторую, заметь.
— Весь вопрос, — сказал Повзло, — что нам дальше делать с этим счастьем?
— А это мы сейчас обсудим, — ответил Обнорский. — Вообще-то, господа расследователи, нужно было давно предположить, что мы под контролем у папаши Мюллера. Или еще у нескольких папаш. Вариантов, как я понимаю, несколько. Можно ничего не делать — оставить так, как есть. Все серьезные разговоры вести по мобильным. Их, правда, тоже сечь можно — но это сложнее и намного дороже. А СБУ — пусть слушают. Они нам не враги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116