– Вот вы бы сумели, товарищ полковник?
– Если ты тот, за кого я тебя принимаю, то насчет рукопашки не уверен, – признался Реутов. – Староват я для подобных плясок народов мира.
– А как насчет стрельбы?
– Ну, тут мне равных мало, это я тебе без бэ говорю. – Полковник не сдержал самодовольную улыбку. – В тире молодняк меня еще обставит, за счет острого зрения. Но в бою на пересеченной местности я любому сто очков вперед дам. Если не сто, то по количеству патронов в обойме.
– Давайте попробуем? – предложил Хват, изображая всем своим видом ленцу и расслабленное благодушие. – Изобразим Онегина с Ленским. Надеюсь, часовые на выстрелы не сбегутся?
– На территорию спецназа ни одна падла без предварительного звонка не сунется, – заверил его Реутов. – У нас тут свои правила внутреннего распорядка.
– И дозоры свои, – продолжил Хват, отлично понимая, что с самого начала полковника страхуют его орлы, которым велено не обнаруживать свое присутствие.
– Допустим. – Взгляд Реутова сверлил собеседника, словно пытаясь проникнуть в его мысли. – Только как мы стреляться станем? Холостыми патронами, что ли?
– Меня один хороший инструктор на Алтае иначе натаскивал. Берешь в левую руку картонку, в правую – ствол. Кто больше дырок противнику наделал, тот и победил.
– А если я тебе плечо прострелю, как бы ненароком? – предположил Реутов. – Тебя ведь тогда на задание не пошлют, верно?
– Попробуйте. – Хват ответил полковнику прямым взглядом. – Но у нас на Алтае такое правило было: кто заденет противника, тот считается проигравшим.
– Заметано, – сказал Реутов, вставая. – Жди меня здесь, я скоро. Ты какой пистолет предпочитаешь?
– Лишь бы не китайской сборки.
– Подобного дерьма не держим-с. Предлагаю «ПСМ», годится?
– Именно то, что надо, – кивнул Хват. – Пистолетик легкий, плоский. А для того, чтобы картонку продырявить, крупный калибр не обязателен.
– Но учти, – предупредил Реутов, уже на ходу, – если ты мне одну из своих мелкокалиберных пуль между глаз засадишь, то жить тебе после этого всего ничего. Тебя с самого начала на мушке держат.
– Ой, товарищ полковник, – воскликнул Хват, – я всю свою сознательную жизнь у судьбы под прицелом. Состояние привычное и даже где-то бодрящее.
Прежде чем исчезнуть в темноте, Реутов обернулся и отчетливо произнес:
– Красиво сказано, но предупреждаю наперед. Специалистов уважаю. Пустобрехов и мудозвонов презираю до пятого колена.
– Тогда у нас есть шанс подружиться, – крикнул Хват ему вдогонку. – Если оба живы останемся.
* * *
Условились сходиться вблизи от освещенного костром пятачка, кто откуда вынырнет, без всяких джентльменских отсчетов, без жребия и очередности. Все, как в реальном ночном бою, только вместо голов или сердец под пули подставляются картонки. Их заготовили размером с развернутую книгу, договорившись держать эти своеобразные мишени на отлете, подальше от жизненно важных органов, как мрачно высказался Реутов. Похоже, он уже жалел, что затеял эту спонтанную дуэль, и только профессиональная гордость не позволяла ему пойти на попятный. Палить по едва белеющим в темноте мишеням – опасное занятие. То ли сам на пулю нарвешься, то ли случайно в противника попадешь. Будут разряжены две полные обоймы, прозвучат шестнадцать выстрелов. Много ли шансов не попасть друг в друга и не обзавестись сквознячком в черепной коробке? По прикидкам Реутова получалось: нет, таких шансов не много.
– Ты меня как сопливого пацана на подначку купил, – раздраженно сказал он перед тем, как противники разошлись в разные стороны.
– Откажитесь, – равнодушно предложил Хват. – Это даже не будет засчитано как поражение.
– Может, ты мне еще и фору дашь? – запальчиво спросил Реутов.
– А что, есть такая необходимость?
– Ты меня достал, гражданский человек.
– Пока еще нет, – ухмыльнулся Хват.
Наградив его убийственным взглядом, Реутов быстро двинулся прочь, после чего неожиданно исчез, как сквозь землю провалился. Ни один сучок не хрустнул под его ногами, но и Хват учился ходить не по паркетам высоких кабинетов, не по тщательно заасфальтированным плацам. Скользнув за ближайший куст и обозначив там свое присутствие легким качанием веток, он описал короткую дугу и затаился за сосновым стволом, готовясь встретить Реутова несколько раньше, чем тот мог предполагать.
Внезапность – залог успеха. Застигнуть противника врасплох – значит выиграть те самые доли секунды, которые и решают исход боя.
Хват втянул ноздрями воздух, проверяя, насколько хорошо он различает запахи. В последнее время он изредка покуривал, правда, не более трех сигарет в день, так что они не успели испортить обоняние. Глаза могут подвести в темноте, но нос и уши – никогда. И сейчас они исправно улавливали малейшие звуки, тончайшие оттенки запахов, струящиеся в темноте. Хвату даже казалось, что он может определить, каким одеколоном пользуется невидимый снайпер, страхующий полковника через прицел ночного видения. Он чувствовал себя самым настоящим хищником, вышедшим на охоту. Оборотнем, таящимся под человеческой личиной. Бесплотной тенью.
Пистолет, опущенный стволом вниз, чтобы стрелять навскидку, был снят с предохранителя и взведен заранее. Знай себе, жми на спусковой крючок, а остальное за тебя автоматика сделает, поскольку перезарядка производится за счет энергии отдачи затвора. «Хорошая машинка, надежная, безотказная», – подумал Хват, лаская пальцами рифленую рукоять «ПСМ».
Этот пистолет ижевских умельцев издавна взяли на вооружение офицеры всевозможных силовых ведомств, поскольку небольшие габариты и вес оружия позволяли прятать его во внутреннем кармане пиджака как какой-то портсигар.
Выстрелы из «ПСМ» звучат сухо и сравнительно негромко. Такой пистолет не годится для стрельбы перекатом, когда переваливаешься на земле со спины на живот, паля с обеих рук почти наугад, стремясь деморализовать противника шумом, прежде чем влепить пулю ему между изумленно раскрытых глаз. И все же это – почти идеальное оружие для ближнего боя. Несмотря на малую толщину рукоятки, она сидит в ладони как влитая, а спусковой крючок отзывается на малейшее напряжение указательного пальца. Минимальная отдача предотвращает подбрасывание ствола при стрельбе, позволяя добиться почти идеальной кучности стрельбы. Из положения сидя с упором Хват запросто мочалил «яблочко» мишени, установленной в десяти метрах, причем рассеивание отверстий ограничивалось полуторасантиметровым диаметром, что несколько превосходило технические характеристики «ПСМ». А пробивная сила пули калибра 5,46 мм была такова, что с расстояния трех метров она дырявила 40 слоев кевлара и пронзала телеграфные столбы чуть ли не насквозь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
– Если ты тот, за кого я тебя принимаю, то насчет рукопашки не уверен, – признался Реутов. – Староват я для подобных плясок народов мира.
– А как насчет стрельбы?
– Ну, тут мне равных мало, это я тебе без бэ говорю. – Полковник не сдержал самодовольную улыбку. – В тире молодняк меня еще обставит, за счет острого зрения. Но в бою на пересеченной местности я любому сто очков вперед дам. Если не сто, то по количеству патронов в обойме.
– Давайте попробуем? – предложил Хват, изображая всем своим видом ленцу и расслабленное благодушие. – Изобразим Онегина с Ленским. Надеюсь, часовые на выстрелы не сбегутся?
– На территорию спецназа ни одна падла без предварительного звонка не сунется, – заверил его Реутов. – У нас тут свои правила внутреннего распорядка.
– И дозоры свои, – продолжил Хват, отлично понимая, что с самого начала полковника страхуют его орлы, которым велено не обнаруживать свое присутствие.
– Допустим. – Взгляд Реутова сверлил собеседника, словно пытаясь проникнуть в его мысли. – Только как мы стреляться станем? Холостыми патронами, что ли?
– Меня один хороший инструктор на Алтае иначе натаскивал. Берешь в левую руку картонку, в правую – ствол. Кто больше дырок противнику наделал, тот и победил.
– А если я тебе плечо прострелю, как бы ненароком? – предположил Реутов. – Тебя ведь тогда на задание не пошлют, верно?
– Попробуйте. – Хват ответил полковнику прямым взглядом. – Но у нас на Алтае такое правило было: кто заденет противника, тот считается проигравшим.
– Заметано, – сказал Реутов, вставая. – Жди меня здесь, я скоро. Ты какой пистолет предпочитаешь?
– Лишь бы не китайской сборки.
– Подобного дерьма не держим-с. Предлагаю «ПСМ», годится?
– Именно то, что надо, – кивнул Хват. – Пистолетик легкий, плоский. А для того, чтобы картонку продырявить, крупный калибр не обязателен.
– Но учти, – предупредил Реутов, уже на ходу, – если ты мне одну из своих мелкокалиберных пуль между глаз засадишь, то жить тебе после этого всего ничего. Тебя с самого начала на мушке держат.
– Ой, товарищ полковник, – воскликнул Хват, – я всю свою сознательную жизнь у судьбы под прицелом. Состояние привычное и даже где-то бодрящее.
Прежде чем исчезнуть в темноте, Реутов обернулся и отчетливо произнес:
– Красиво сказано, но предупреждаю наперед. Специалистов уважаю. Пустобрехов и мудозвонов презираю до пятого колена.
– Тогда у нас есть шанс подружиться, – крикнул Хват ему вдогонку. – Если оба живы останемся.
* * *
Условились сходиться вблизи от освещенного костром пятачка, кто откуда вынырнет, без всяких джентльменских отсчетов, без жребия и очередности. Все, как в реальном ночном бою, только вместо голов или сердец под пули подставляются картонки. Их заготовили размером с развернутую книгу, договорившись держать эти своеобразные мишени на отлете, подальше от жизненно важных органов, как мрачно высказался Реутов. Похоже, он уже жалел, что затеял эту спонтанную дуэль, и только профессиональная гордость не позволяла ему пойти на попятный. Палить по едва белеющим в темноте мишеням – опасное занятие. То ли сам на пулю нарвешься, то ли случайно в противника попадешь. Будут разряжены две полные обоймы, прозвучат шестнадцать выстрелов. Много ли шансов не попасть друг в друга и не обзавестись сквознячком в черепной коробке? По прикидкам Реутова получалось: нет, таких шансов не много.
– Ты меня как сопливого пацана на подначку купил, – раздраженно сказал он перед тем, как противники разошлись в разные стороны.
– Откажитесь, – равнодушно предложил Хват. – Это даже не будет засчитано как поражение.
– Может, ты мне еще и фору дашь? – запальчиво спросил Реутов.
– А что, есть такая необходимость?
– Ты меня достал, гражданский человек.
– Пока еще нет, – ухмыльнулся Хват.
Наградив его убийственным взглядом, Реутов быстро двинулся прочь, после чего неожиданно исчез, как сквозь землю провалился. Ни один сучок не хрустнул под его ногами, но и Хват учился ходить не по паркетам высоких кабинетов, не по тщательно заасфальтированным плацам. Скользнув за ближайший куст и обозначив там свое присутствие легким качанием веток, он описал короткую дугу и затаился за сосновым стволом, готовясь встретить Реутова несколько раньше, чем тот мог предполагать.
Внезапность – залог успеха. Застигнуть противника врасплох – значит выиграть те самые доли секунды, которые и решают исход боя.
Хват втянул ноздрями воздух, проверяя, насколько хорошо он различает запахи. В последнее время он изредка покуривал, правда, не более трех сигарет в день, так что они не успели испортить обоняние. Глаза могут подвести в темноте, но нос и уши – никогда. И сейчас они исправно улавливали малейшие звуки, тончайшие оттенки запахов, струящиеся в темноте. Хвату даже казалось, что он может определить, каким одеколоном пользуется невидимый снайпер, страхующий полковника через прицел ночного видения. Он чувствовал себя самым настоящим хищником, вышедшим на охоту. Оборотнем, таящимся под человеческой личиной. Бесплотной тенью.
Пистолет, опущенный стволом вниз, чтобы стрелять навскидку, был снят с предохранителя и взведен заранее. Знай себе, жми на спусковой крючок, а остальное за тебя автоматика сделает, поскольку перезарядка производится за счет энергии отдачи затвора. «Хорошая машинка, надежная, безотказная», – подумал Хват, лаская пальцами рифленую рукоять «ПСМ».
Этот пистолет ижевских умельцев издавна взяли на вооружение офицеры всевозможных силовых ведомств, поскольку небольшие габариты и вес оружия позволяли прятать его во внутреннем кармане пиджака как какой-то портсигар.
Выстрелы из «ПСМ» звучат сухо и сравнительно негромко. Такой пистолет не годится для стрельбы перекатом, когда переваливаешься на земле со спины на живот, паля с обеих рук почти наугад, стремясь деморализовать противника шумом, прежде чем влепить пулю ему между изумленно раскрытых глаз. И все же это – почти идеальное оружие для ближнего боя. Несмотря на малую толщину рукоятки, она сидит в ладони как влитая, а спусковой крючок отзывается на малейшее напряжение указательного пальца. Минимальная отдача предотвращает подбрасывание ствола при стрельбе, позволяя добиться почти идеальной кучности стрельбы. Из положения сидя с упором Хват запросто мочалил «яблочко» мишени, установленной в десяти метрах, причем рассеивание отверстий ограничивалось полуторасантиметровым диаметром, что несколько превосходило технические характеристики «ПСМ». А пробивная сила пули калибра 5,46 мм была такова, что с расстояния трех метров она дырявила 40 слоев кевлара и пронзала телеграфные столбы чуть ли не насквозь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92