Если принесут домой дочь, рискуют получить хорошую взбучку… А потому спокойнее убить новорожденную — либо задушить, либо со всего маху ударить головой о дерево!
В итоге в группах всегда намного больше мужчин, чем женщин, что влечет за собой дополнительные раздоры между мужчинами. Заколдованный круг питает озлобление. Мужская грубость доведена до крайности.
Конечно, желание иметь больше сыновей, то есть будущих охотников, усиливается тем злополучным обстоятельством, что многочисленная оседлая группа оказывает слишком большое давление на фауну и становится все труднее добыть зверя. Шаньон указывает, что яномамо теперь не часто видят мясо, оно составляет менее пятнадцати процентов потребляемой ими пищи.
У того же Шаньона находим описание типичной стычки внутри племени. В последнем из девятнадцати месяцев его работы в селении Патанэ-тери один молодой индеец увел женщину, которую избивал муж. Результатом была жестокая дуэль на дубинках. Под дубинкой здесь подразумевается двухметровая жердь, заостренная на одном конце и с увесистым утолщением на другом.
Сперва удары обрушивались на окровавленные головы соперников, затем последовали выпады острым концом дубинки. «Законный владелец» женщины был ранен метким уколом; тогда разъяренный предводитель племени схватил свою дубинку-копье и пронзил насквозь похитителя чужой жены, отчего тот умер на месте. Женщину вернули «законному» супругу, который в наказание отрезал ей уши! Родственникам убитого предложили немедленно покинуть шабоно, пока дело не дошло до общего побоища. Изгнанникам предоставили приют в одном из соседних селений, взяв с них в виде дани нескольких женщин и пообещав отомстить обидчикам.
В этом случае яблоком раздора явилась женщина. Но причиной распри могут стать и… бананы. Один индеец, рассказывает Шаньон, подвесил над очагом гроздь бананов, чтобы дозрели. Его двадцатилетний сын увидел эту гроздь и съел несколько плодов без спроса. Обнаружив это, отец принялся колотить его дубинкой. Парень дал сдачи, вмешались другие представители мужского населения шабоно — одни на стороне отца, другие на стороне сына, — и драка приняла массовый характер. Результат — разбитые головы и пальцы, ноющие плечи (смертельных случаев не было). И все из-за нескольких бананов.
Кровавые драки по пустякам — свидетельство сильнейшего стресса в группе, такого же, как в схватках шимпанзе Джейн Гудолл и побоищах среди моих «танцующих мышек».
У яномамо что ни мужчина, то буян. И чтобы наглядно демонстрировать свои бойцовские качества, мужчины выбривают на макушке тонзуру, наподобие средневековых монахов. Однако полная противоположность монашеской кротости иллюстрируется сеткой шрамов на коже головы, придающей тонзуре сходство с «дорожной картой» (слова Шаньона). В прошлом веке и в годы фашизма немецкие студенты в том же духе щеголяли шрамами на лице после дуэлей на шпагах и саблях.
Словом, достаточно малейшего повода, чтобы община раскололась на две враждующие группы, после чего одна из них удаляется и закладывает новую банановую плантацию. Но на то, чтобы обосноваться на новом месте, уходит много времени, поэтому желательно объединиться с другой малочисленной группой. Такие союзы позволяют совершать набеги на соседей или на бывшее родное селение.
Для успешного нападения требуется не меньше десяти человек и еще кто-то должен оставаться дома, чтобы защищать женщин и детей. А потому население шабоно должно насчитывать не менее сорока — пятидесяти человек. Так что изгнанникам поневоле приходится порой объединяться или же заключать временные союзы, которые легко распадаются при изменении баланса сил в каком-нибудь из союзных селений.
Вместе с тем похоже, что число членов общины яномамо никак не может превышать ста или ста пятидесяти, в редких случаях — двухсот пятидесяти человек. Постоянные раздоры, больше всего из-за женщин, рано или поздно принуждают, как мы видели, часть жителей покинуть шабоно.
Даже когда намечается праздник, на который приглашают союзника, бывает, что заранее договариваются устроить несколько поединков. Заключаются эти поединки в обмене ударами без защиты. Один из участников три раза подряд изо всех сил бьет кулаком соперника в грудь. (Иной «дуэлянт» от таких ударов не один день харкает кровью и ходит с опухшими грудными мышцами.) Если тот выдержит тумаки, сам в свою очередь колотит противника. Иначе говоря, проходит испытание на силу и закалку. Поскольку при этом друзья-соперники перебрасываются обвинениями в трусости, жадности и так далее, неудивительно, что поединок может принять более жестокий характер. Уже не только грудь становится мишенью, и меткий удар по почке способен нокаутировать противника.
Глядишь, в пылу азарта гости возьмутся за дубинки, и союз общин уступит место яростной вражде. Гулять так гулять!
Если даже праздник протекает относительно мирно, начало его всегда выглядит агрессивно. Вооруженные луками и стрелами гости проходят в центр селения и какое-то время стоят там, глядя вверх, в позе, которую можно назвать ритуальной. Они как бы сдаются на милость многократно превосходящих их числом жителей шабоно — ведь те запросто могут перебить эту группу. После рискованного ритуала мужчин одного за другим приглашают в хижины. Они участвуют в трапезе и выбирают по своему желанию подарки; хозяева не вправе отказать, даже если гость захочет получить самое ценное в хижине — мачете. Гостящие мужчины доказали свою храбрость, и «подарки» служат как бы наградой за презрение к смерти. Берите, не стесняйтесь! Хозяева, если вздумается, могут послать свою группу в селение союзника, совершить тот же ритуал и вернуть себе подаренное!
Впрочем, посещение соседнего селения может быть и совсем другого рода; я говорю о набегах. Дефицит женщин делает их весьма желанным товаром. Мужчины незаметно подкрадываются к чужому шабоно, высматривая женщину, которая вышла за ограду собрать хворосту. В сопровождении вооруженного супруга она направляется домой с тяжелой ношей; внезапно ее спутника поражает град стрел, и женщину уводят в плен. Отойдя подальше, участники набега успокаиваются и по очереди насилуют несчастную. Приведя добычу к себе в шабоно, ее передают другим мужчинам, и она переходит из рук в руки, пока не достанется кому-то по жребию в жены.
Сравнивая поведение «свирепых» яномамо с мирной жизнью трио в селении Алалападу, видишь огромную разницу. Агрессивные общины яномамо явно стали такими после того, как бывшие кочевники перешли на оседлый образ жизни и численность групп возросла с пятнадцати-двадцати до ста пятидесяти — двухсот человек. Такой рост сам по себе оказался пагубным для прежних норм поведения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65