Сквозь гул прорывались крики «ойнк… ойнк…». Обезьяны прошли где-то под нами у подножия горки, но заросли были слишком густы, чтобы мы могли что-либо разглядеть. За обезьянами следовала обычная свита птиц-носорогов; в полете их крылья производили неожиданно громкие, отрывистые звуки. Две птицы с шумом опустились на ветви над нами, эффектно выделяясь на фоне зеленого неба, и затеяли какой-то долгий и серьезный разговор. Они кивали и качали головой, широко открывали большие клювы, кричали и истерически всхлипывали. Их фантастические головы с огромными клювами и толстыми продолговатыми наростами напоминали зловещие бесовские маски цейлонского танца.
Когда начало смеркаться, несмолкающий оркестр насекомых зазвучал в тысячу раз сильнее, и казалось, вся долина под нами вибрирует от их пения. Где-то древесная лягушка издала долгую трель, будто она крохотным пневматическим молотком сверлила дырочку в дереве и теперь остановилась, чтобы инструмент остыл. Вдруг раздался новый звук. Такого я никогда еще не слышал и вопросительно поглядел на Элиаса. Он словно окаменел, пристально всматриваясь в сумрачную вязь лиан и листьев вокруг нас.
— Что это такое? — прошептал я.
— Это та птица, сэр.
Первый крик прозвучал далеко внизу, но теперь раздался второй, намного ближе. Очень странный звук, отдаленно напоминающий резкое тявканье китайского мопса, только гораздо более жалобный и тонкий. Еще раз… еще… Но как мы ни напрягали зрение, птицы не было видно.
— Ты думаешь, это Picathartes? — прошептал Боб.
— Не знаю… Никогда не слышал такого звука.
Тишина. Вдруг крик повторился совсем близко, и мы замерли за своим камнем. Совсем неподалеку от нас стояло тридцатифутовое молодое деревце, согнувшееся под весом толстой, как канат, лианы, которая опутала его своими петлями. Ствол закрывала листва соседнего дерева. Все кругом в сумерках казалось расплывчатым, а на молодое деревце, заключенное в любовные объятия своего убийцы, падали последние лучи заходящего солнца, и оно очень четко выделялось на общем фоне. Вдруг, словно над маленькой сценой поднялся занавес, появился настоящий, живой Picathartes.
Я намеренно употребляю слово «вдруг». В тропическом лесу животные и птицы обычно передвигаются очень тихо и возникают перед вами внезапно, неожиданно, как по волшебству. Могучая лиана свисала с верхушки дерева толстой петлей, на этой петле и возникла птица. Она сидела, чуть покачиваясь и наклонив голову набок, будто прислушивалась. Нельзя не волноваться, когда видишь дикое животное в его естественной обстановке, но, когда рассматриваешь большую редкость, зная, что до тебя ее видела какая-нибудь горстка людей, душу охватывает особый восторг. Припав к земле, мы с Бобом глядели на птицу с вожделением и алчностью филателистов, которые обнаружили в альбоме мальчишки знаменитую марку, мечту всех коллекционеров.
Плешивая сорока была размером с галку, но туловище у нее пухлое, гладкое, как у черного дрозда. Ноги длинные, сильные, глаза большие и проницательные. Грудка желтая с нежным кремовым отливом, спина и длинный хвост изумительного мягкого темно-серого цвета, будто припудренные. Окаймляющая крылья черная полоска резко разграничивала и подчеркивала окраску спины и грудки. Но интереснее всего голова, от нее нельзя было оторваться. Ни одного пера, голая кожа, лоб и макушка небесно-голубого цвета, затылок ярко-розовый, как сок марены, а виски и щеки черные. Обычно лысая птица производит неприятное впечатление, словно она поражена какой-то дурной неизлечимой болезнью, но плешивая сорока с ее трехцветной головой выглядела великолепно, как будто носила венец.
Посидев с минуту на лиане, птица слетела на землю и стала двигаться огромными, очень странными прыжками, не похожими на птичьи. Казалось, она подскакивает в воздух на пружинах. Вот птица исчезла между камнями, потом мы услышали ее крик. Почти тотчас с макушки скалы последовал ответ, и, подняв голову, мы увидели на ветке вторую сороку, которая осматривала сверху гнезда на обрыве. Вдруг она снялась с ветки и спустилась по спирали к одному из гнезд. Посидела, озираясь по сторонам, наклонилась, чтобы поправить сдвинувшийся с места корешок не толще волоска, потом прыгнула в воздух (иначе не скажешь) и понеслась над косогором в сумрачный лес. Вторая сорока вынырнула из-за камней и полетела вдогонку. Вскоре из чащи послышалась их жалобная перекличка.
— Эх, — сказал Элиас, вставая и потягиваясь, — ушли.
— И уже не вернутся? — спросил я, колотя себя по онемевшей ноге.
— Не вернутся, сэр. Там в лесу они найдут себе толстый сук и устроятся спать. А завтра опять прилетят сюда, доделывать гнездо.
— Что ж, тогда пошли обратно в Эшоби.
Спуск по склону горы мы совершили куда быстрее, чем восхождение. Под лесным пологом теперь было настолько темно, что мы поминутно спотыкались и съезжали на заду вниз, лихорадочно цепляясь за корни и ветки, чтобы притормозить.
Наконец мы вышли на главную улицу Эшоби, ободранные, исцарапанные, перепачканные землей. Я был страшно рад, что увидел живого Picathartes, и в то же время очень огорчен, так как совсем не надеялся добыть птенцов. Торчать в Эшоби не было никакого смысла, и я решил, что завтра мы пойдем обратно через лес в Мамфе. Может быть, по дороге нам удастся поймать каких-нибудь животных. В Камеруне один из самых действенных способов ловить зверей — выкуривать их из дуплистых деревьев, а когда мы шли в Эшоби, я приметил много могучих стволов с дуплами, которые явно стоило исследовать.
Рано утром мы уложили свое снаряжение и отправили носильщиков вперед. Потом, не торопясь, выступил я с Бобом в сопровождении Элиаса и еще трех охотников из Эшоби.
Первое из подмеченных мной деревьев стояло у самой дороги, в трех милях от опушки. У этого дерева, высотой около ста пятидесяти футов, большая часть ствола была полая, как барабан. Обкуривать дупло — дело долгое и сложное, своего рода искусство. Прежде чем за него приниматься, надо выяснить, ждет ли вас добыча, заслуживающая таких усилий. Если в самом основании ствола есть большое отверстие, выяснить это сравнительно просто. Вы засовываете внутрь голову и просите кого-нибудь постучать по стволу палкой. И если в дупле прячутся животные, вы, как только стихнет гул, услышите беспокойное движение или во всяком случае догадаетесь о присутствии зверя по ливню гнилой трухи. Убедившись, что внутри кто-то есть, возьмите бинокль и осмотрите снаружи верхнюю часть ствола, нет ли там выходов. Все эти выходы надо закрыть сетями. Один человек остается наверху, чтобы собирать животных, которые застрянут в сетях, а отверстия в нижней части ствола закупоривают. Теперь можно разжигать костер. Это самое хитрое во всей операции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Когда начало смеркаться, несмолкающий оркестр насекомых зазвучал в тысячу раз сильнее, и казалось, вся долина под нами вибрирует от их пения. Где-то древесная лягушка издала долгую трель, будто она крохотным пневматическим молотком сверлила дырочку в дереве и теперь остановилась, чтобы инструмент остыл. Вдруг раздался новый звук. Такого я никогда еще не слышал и вопросительно поглядел на Элиаса. Он словно окаменел, пристально всматриваясь в сумрачную вязь лиан и листьев вокруг нас.
— Что это такое? — прошептал я.
— Это та птица, сэр.
Первый крик прозвучал далеко внизу, но теперь раздался второй, намного ближе. Очень странный звук, отдаленно напоминающий резкое тявканье китайского мопса, только гораздо более жалобный и тонкий. Еще раз… еще… Но как мы ни напрягали зрение, птицы не было видно.
— Ты думаешь, это Picathartes? — прошептал Боб.
— Не знаю… Никогда не слышал такого звука.
Тишина. Вдруг крик повторился совсем близко, и мы замерли за своим камнем. Совсем неподалеку от нас стояло тридцатифутовое молодое деревце, согнувшееся под весом толстой, как канат, лианы, которая опутала его своими петлями. Ствол закрывала листва соседнего дерева. Все кругом в сумерках казалось расплывчатым, а на молодое деревце, заключенное в любовные объятия своего убийцы, падали последние лучи заходящего солнца, и оно очень четко выделялось на общем фоне. Вдруг, словно над маленькой сценой поднялся занавес, появился настоящий, живой Picathartes.
Я намеренно употребляю слово «вдруг». В тропическом лесу животные и птицы обычно передвигаются очень тихо и возникают перед вами внезапно, неожиданно, как по волшебству. Могучая лиана свисала с верхушки дерева толстой петлей, на этой петле и возникла птица. Она сидела, чуть покачиваясь и наклонив голову набок, будто прислушивалась. Нельзя не волноваться, когда видишь дикое животное в его естественной обстановке, но, когда рассматриваешь большую редкость, зная, что до тебя ее видела какая-нибудь горстка людей, душу охватывает особый восторг. Припав к земле, мы с Бобом глядели на птицу с вожделением и алчностью филателистов, которые обнаружили в альбоме мальчишки знаменитую марку, мечту всех коллекционеров.
Плешивая сорока была размером с галку, но туловище у нее пухлое, гладкое, как у черного дрозда. Ноги длинные, сильные, глаза большие и проницательные. Грудка желтая с нежным кремовым отливом, спина и длинный хвост изумительного мягкого темно-серого цвета, будто припудренные. Окаймляющая крылья черная полоска резко разграничивала и подчеркивала окраску спины и грудки. Но интереснее всего голова, от нее нельзя было оторваться. Ни одного пера, голая кожа, лоб и макушка небесно-голубого цвета, затылок ярко-розовый, как сок марены, а виски и щеки черные. Обычно лысая птица производит неприятное впечатление, словно она поражена какой-то дурной неизлечимой болезнью, но плешивая сорока с ее трехцветной головой выглядела великолепно, как будто носила венец.
Посидев с минуту на лиане, птица слетела на землю и стала двигаться огромными, очень странными прыжками, не похожими на птичьи. Казалось, она подскакивает в воздух на пружинах. Вот птица исчезла между камнями, потом мы услышали ее крик. Почти тотчас с макушки скалы последовал ответ, и, подняв голову, мы увидели на ветке вторую сороку, которая осматривала сверху гнезда на обрыве. Вдруг она снялась с ветки и спустилась по спирали к одному из гнезд. Посидела, озираясь по сторонам, наклонилась, чтобы поправить сдвинувшийся с места корешок не толще волоска, потом прыгнула в воздух (иначе не скажешь) и понеслась над косогором в сумрачный лес. Вторая сорока вынырнула из-за камней и полетела вдогонку. Вскоре из чащи послышалась их жалобная перекличка.
— Эх, — сказал Элиас, вставая и потягиваясь, — ушли.
— И уже не вернутся? — спросил я, колотя себя по онемевшей ноге.
— Не вернутся, сэр. Там в лесу они найдут себе толстый сук и устроятся спать. А завтра опять прилетят сюда, доделывать гнездо.
— Что ж, тогда пошли обратно в Эшоби.
Спуск по склону горы мы совершили куда быстрее, чем восхождение. Под лесным пологом теперь было настолько темно, что мы поминутно спотыкались и съезжали на заду вниз, лихорадочно цепляясь за корни и ветки, чтобы притормозить.
Наконец мы вышли на главную улицу Эшоби, ободранные, исцарапанные, перепачканные землей. Я был страшно рад, что увидел живого Picathartes, и в то же время очень огорчен, так как совсем не надеялся добыть птенцов. Торчать в Эшоби не было никакого смысла, и я решил, что завтра мы пойдем обратно через лес в Мамфе. Может быть, по дороге нам удастся поймать каких-нибудь животных. В Камеруне один из самых действенных способов ловить зверей — выкуривать их из дуплистых деревьев, а когда мы шли в Эшоби, я приметил много могучих стволов с дуплами, которые явно стоило исследовать.
Рано утром мы уложили свое снаряжение и отправили носильщиков вперед. Потом, не торопясь, выступил я с Бобом в сопровождении Элиаса и еще трех охотников из Эшоби.
Первое из подмеченных мной деревьев стояло у самой дороги, в трех милях от опушки. У этого дерева, высотой около ста пятидесяти футов, большая часть ствола была полая, как барабан. Обкуривать дупло — дело долгое и сложное, своего рода искусство. Прежде чем за него приниматься, надо выяснить, ждет ли вас добыча, заслуживающая таких усилий. Если в самом основании ствола есть большое отверстие, выяснить это сравнительно просто. Вы засовываете внутрь голову и просите кого-нибудь постучать по стволу палкой. И если в дупле прячутся животные, вы, как только стихнет гул, услышите беспокойное движение или во всяком случае догадаетесь о присутствии зверя по ливню гнилой трухи. Убедившись, что внутри кто-то есть, возьмите бинокль и осмотрите снаружи верхнюю часть ствола, нет ли там выходов. Все эти выходы надо закрыть сетями. Один человек остается наверху, чтобы собирать животных, которые застрянут в сетях, а отверстия в нижней части ствола закупоривают. Теперь можно разжигать костер. Это самое хитрое во всей операции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39