Несколько противовоздушных орудий стреляли не в нашем направлении. Мы сохранили бомбу, надеясь использовать ее по пути домой.
Вдруг мы заметили неприятельский самолет, выезжающий из ангара. Собирался ли он атаковать нас? Не думаю. Было похоже, что летчик собирается укрыться в небе от опасности.
Мы отправились домой кружным путем, высматривая лагеря. Особенно интересно стрелять по вражеской кавалерии. Воздушная атака полностью дезорганизует ее. Конники рассыпаются по всем направлениям. Я бы не хотел быть командиром казацкого эскадрона, который обстреливают с самолета.
Постепенно мы приблизились к немецким позициям. Нужно было освободиться от последней бомбы, и мы решили презентовать ее аэростату наблюдения — единственному, который был у русских. Мы спустились на несколько сотен метров, чтобы удобно атаковать его. Сначала русские тянули аэростат очень быстро. Когда бомба упала, буксировка остановилась. Я не мог поверить, что поразил цель. Должно быть, русские покинули своего товарища в беде и убежали. Наконец, мы добрались до наших траншей и были очень удивлены, что по нас стреляют снизу. По крайней мере, один самолет имел пробоину.
В другой раз в той же местности мы поджидали атаку русских, которые собирались пересечь реку Стоход. Мы прибыли в нужное место груженные бомбами, с большим количеством обойм для наших пулеметов и были удивлены тем, что неприятельская кавалерия уже переправляется. Они следовали по единственному мосту. Стало ясно, что, взорвав мост, мы можем нанести врагу большой урон.
Плотные массы людей переправлялись через реку. Мы спустились как можно ниже, и я видел, что вражеская кавалерия движется с большой скоростью. Первая бомба упала рядом с мостом. За ней незамедлительно последовали вторая и третья. Они создали страшный беспорядок, но мост оставался цел. Тем не менее движение по нему полностью прекратилось. Люди и лошади бежали прочь во всех направлениях. Мы сбросили только три бомбы. Кроме того, за нами следовала еще целая эскадрилья. Мой наблюдатель энергично стрелял из пулемета по толпе внизу. Разумеется, я не могу сказать, каким на самом деле был наш успех. Русские нам об этом не сообщали, но все же думаю, что я в одиночку сорвал русским наступление. Возможно, они дадут мне официальный детальный отчет об этом после войны.
НАКОНЕЦ!
Августовское солнце было невыносимо жарким на песчаном аэродроме в Ковеле. Когда мы болтали между собой, один из моих товарищей сказал: «Сегодня великий Бельке приедет навестить нас. Или, скорее, своего брата!» Вечером великий человек действительно прибыл. Все восхищались им. Он рассказал нам массу интересных историй о своем посещении Турции. Он только что вернулся оттуда и направлялся в штаб, намереваясь продолжить работу на Сомме. Ему было поручено сформировать эскадрилью истребителей и отобрать из авиационных частей тех, кто наиболее соответствовал поставленной задаче.
Я не смел просить его, чтобы он взял меня. Мне еще не наскучило воевать в России, напротив — мы совершали дальние и интересные полеты, бомбили русские вокзалы. И все же меня привлекала мысль снова повоевать на Западном фронте. Что могло быть интереснее для бывшего молодого кавалериста, чем погоня в воздухе?
Утром следующего дня Бельке должен был покинуть нас. Очень рано в мою дверь постучали — передо мной стоял великий человек с орденом Славы. И хотя мы были знакомы, я все же не мог себе представить, что он может прийти и предложить мне стать его учеником. Я чуть не бросился ему на шею, когда он спросил, не хочу ли я поехать с ним на Сомму.
Через три дня я уже ехал в поезде через всю Германию, направляясь к месту моей будущей службы. Наконец сбылось мое самое большое желание. С тех пор началось лучшее время моей жизни.
В то время я не смел надеяться, что добьюсь такого успеха впоследствии. Когда я покидал часть, один из моих добрых друзей напутствовал меня: «Смотри, без ордена Славы не возвращайся!»
IV
Моя первая английская жертва (17 сентября, 1916 год)
Мы испытывали свои пулеметы на стрельбищах. За день до этого были получены новые аэропланы, а на следующее утро Бельке должен был вылететь с нами — новичками. Никто из нас еще не получил признания. Поэтому все, что говорил Бельке, было для нас святой истиной. В последние несколько дней он ежедневно «подстреливал на завтрак», по его выражению, одного-двух англичан.
Утро 17 сентября было знаменательным. Хотелось лишь надеяться, что англичане проявят активность. Перед полетом Бельке снова проинструктировал нас, и впервые мы полетели как одна эскадрилья под командованием великого человека, которому полностью доверяли.
Как только мы прибыли на линию фронта, сразу же узнали, что вражеская эскадрилья следует в направлении Камбре. Бельке, конечно, первым заметил ее, потому что он вообще видел намного больше, чем простые смертные. Вскоре, оценив ситуацию, мы последовали за ним, держась поблизости. Всем было ясно, что мы будем сдавать свой первый экзамен на глазах у нашего любимого лидера.
Постепенно мы приближались к вражеской эскадрилье. Она не могла спастись. Мы преградили ей путь, находясь между линией фронта и противником. Если англичане захотели бы вернуться, они не смогли бы миновать нас. Мы подсчитали вражеские машины. Их семь, а нас всего лишь пять. У них большие двухместные бомбардировщики. Через несколько секунд начнется сражение.
Бельке подошел очень близко к первой английской машине, но пока не стрелял. Я последовал за ним. Рядом со мной были мои товарищи. Ближайший ко мне англичанин летел в большой машине, окрашенной в темный цвет. Недолго думая я прицелился и открыл огонь. Он тоже выстрелил, затем опять я, и мы оба промахнулись. Завязалась борьба. Главной моей целью было зайти в тыл этому парню, потому что мой пулемет мог стрелять только вперед. Англичанин же мог менять положение своего подвижного пулемета и стрелял в разных направлениях.
По всей видимости, он не был новичком и точно знал, что его погибель придет в тот момент, когда я окажусь сзади. Тогда у меня еще не было той уверенности, какая есть сейчас в подобных ситуациях: «Он должен упасть». В тот раз мне, наоборот, было бы странно видеть его падение. Это очень разные ощущения. Сбивая первого, второго, третьего противника, начинаешь понимать это.
Мой англичанин вертелся, совершая зигзаги в воздухе. Мне ни на минуту не пришло в голову, что другие вполне могут прийти на помощь своему товарищу. Меня вдохновляла мысль: «Что бы ни случилось, тот, кто передо мной, должен упасть!» Наконец наступил благоприятный момент. Противник, вероятно, потерял меня из виду. Вместо того чтобы совершать виражи, он направился прямо вперед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Вдруг мы заметили неприятельский самолет, выезжающий из ангара. Собирался ли он атаковать нас? Не думаю. Было похоже, что летчик собирается укрыться в небе от опасности.
Мы отправились домой кружным путем, высматривая лагеря. Особенно интересно стрелять по вражеской кавалерии. Воздушная атака полностью дезорганизует ее. Конники рассыпаются по всем направлениям. Я бы не хотел быть командиром казацкого эскадрона, который обстреливают с самолета.
Постепенно мы приблизились к немецким позициям. Нужно было освободиться от последней бомбы, и мы решили презентовать ее аэростату наблюдения — единственному, который был у русских. Мы спустились на несколько сотен метров, чтобы удобно атаковать его. Сначала русские тянули аэростат очень быстро. Когда бомба упала, буксировка остановилась. Я не мог поверить, что поразил цель. Должно быть, русские покинули своего товарища в беде и убежали. Наконец, мы добрались до наших траншей и были очень удивлены, что по нас стреляют снизу. По крайней мере, один самолет имел пробоину.
В другой раз в той же местности мы поджидали атаку русских, которые собирались пересечь реку Стоход. Мы прибыли в нужное место груженные бомбами, с большим количеством обойм для наших пулеметов и были удивлены тем, что неприятельская кавалерия уже переправляется. Они следовали по единственному мосту. Стало ясно, что, взорвав мост, мы можем нанести врагу большой урон.
Плотные массы людей переправлялись через реку. Мы спустились как можно ниже, и я видел, что вражеская кавалерия движется с большой скоростью. Первая бомба упала рядом с мостом. За ней незамедлительно последовали вторая и третья. Они создали страшный беспорядок, но мост оставался цел. Тем не менее движение по нему полностью прекратилось. Люди и лошади бежали прочь во всех направлениях. Мы сбросили только три бомбы. Кроме того, за нами следовала еще целая эскадрилья. Мой наблюдатель энергично стрелял из пулемета по толпе внизу. Разумеется, я не могу сказать, каким на самом деле был наш успех. Русские нам об этом не сообщали, но все же думаю, что я в одиночку сорвал русским наступление. Возможно, они дадут мне официальный детальный отчет об этом после войны.
НАКОНЕЦ!
Августовское солнце было невыносимо жарким на песчаном аэродроме в Ковеле. Когда мы болтали между собой, один из моих товарищей сказал: «Сегодня великий Бельке приедет навестить нас. Или, скорее, своего брата!» Вечером великий человек действительно прибыл. Все восхищались им. Он рассказал нам массу интересных историй о своем посещении Турции. Он только что вернулся оттуда и направлялся в штаб, намереваясь продолжить работу на Сомме. Ему было поручено сформировать эскадрилью истребителей и отобрать из авиационных частей тех, кто наиболее соответствовал поставленной задаче.
Я не смел просить его, чтобы он взял меня. Мне еще не наскучило воевать в России, напротив — мы совершали дальние и интересные полеты, бомбили русские вокзалы. И все же меня привлекала мысль снова повоевать на Западном фронте. Что могло быть интереснее для бывшего молодого кавалериста, чем погоня в воздухе?
Утром следующего дня Бельке должен был покинуть нас. Очень рано в мою дверь постучали — передо мной стоял великий человек с орденом Славы. И хотя мы были знакомы, я все же не мог себе представить, что он может прийти и предложить мне стать его учеником. Я чуть не бросился ему на шею, когда он спросил, не хочу ли я поехать с ним на Сомму.
Через три дня я уже ехал в поезде через всю Германию, направляясь к месту моей будущей службы. Наконец сбылось мое самое большое желание. С тех пор началось лучшее время моей жизни.
В то время я не смел надеяться, что добьюсь такого успеха впоследствии. Когда я покидал часть, один из моих добрых друзей напутствовал меня: «Смотри, без ордена Славы не возвращайся!»
IV
Моя первая английская жертва (17 сентября, 1916 год)
Мы испытывали свои пулеметы на стрельбищах. За день до этого были получены новые аэропланы, а на следующее утро Бельке должен был вылететь с нами — новичками. Никто из нас еще не получил признания. Поэтому все, что говорил Бельке, было для нас святой истиной. В последние несколько дней он ежедневно «подстреливал на завтрак», по его выражению, одного-двух англичан.
Утро 17 сентября было знаменательным. Хотелось лишь надеяться, что англичане проявят активность. Перед полетом Бельке снова проинструктировал нас, и впервые мы полетели как одна эскадрилья под командованием великого человека, которому полностью доверяли.
Как только мы прибыли на линию фронта, сразу же узнали, что вражеская эскадрилья следует в направлении Камбре. Бельке, конечно, первым заметил ее, потому что он вообще видел намного больше, чем простые смертные. Вскоре, оценив ситуацию, мы последовали за ним, держась поблизости. Всем было ясно, что мы будем сдавать свой первый экзамен на глазах у нашего любимого лидера.
Постепенно мы приближались к вражеской эскадрилье. Она не могла спастись. Мы преградили ей путь, находясь между линией фронта и противником. Если англичане захотели бы вернуться, они не смогли бы миновать нас. Мы подсчитали вражеские машины. Их семь, а нас всего лишь пять. У них большие двухместные бомбардировщики. Через несколько секунд начнется сражение.
Бельке подошел очень близко к первой английской машине, но пока не стрелял. Я последовал за ним. Рядом со мной были мои товарищи. Ближайший ко мне англичанин летел в большой машине, окрашенной в темный цвет. Недолго думая я прицелился и открыл огонь. Он тоже выстрелил, затем опять я, и мы оба промахнулись. Завязалась борьба. Главной моей целью было зайти в тыл этому парню, потому что мой пулемет мог стрелять только вперед. Англичанин же мог менять положение своего подвижного пулемета и стрелял в разных направлениях.
По всей видимости, он не был новичком и точно знал, что его погибель придет в тот момент, когда я окажусь сзади. Тогда у меня еще не было той уверенности, какая есть сейчас в подобных ситуациях: «Он должен упасть». В тот раз мне, наоборот, было бы странно видеть его падение. Это очень разные ощущения. Сбивая первого, второго, третьего противника, начинаешь понимать это.
Мой англичанин вертелся, совершая зигзаги в воздухе. Мне ни на минуту не пришло в голову, что другие вполне могут прийти на помощь своему товарищу. Меня вдохновляла мысль: «Что бы ни случилось, тот, кто передо мной, должен упасть!» Наконец наступил благоприятный момент. Противник, вероятно, потерял меня из виду. Вместо того чтобы совершать виражи, он направился прямо вперед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29