Энн, возьми у мистера Смита пальто. (Энн Мартин помогает Смиту освободиться от роскошно отделанного соболями пальто.)
Энн Мартин. Конечно, мама, я просто дожидалась, когда вы поздороваетесь.
Миссис Мартин (Энн кладет пальто Смита на стул у двери). Энн, так не годится, повесь пальто мистера Смита как следует. (Еще разок оглядывает неловко застывшего Смита.) Мы на журнальном столике накрыли, мистер Смит, закуски тут кое-какие. Так, немножко. Мы с Энн не очень-то большие едоки, правда вот Энн теперь… в общем, когда она… (У Энн Мартин крепко сжимаются кулачки.)
Смит (с едва заметным поклоном). Я вполне понимаю, миссис Мартин.
Миссис Мартин. Ну хоть можно без экивоков.
Смит. Разумеется.
Миссис Мартин (Смит в еще большей неловкости вдали от кресла, от стены и от стола). Знаете, отец так ее любил, так любил.
Энн Мартин. Мам, умоляю, мистеру Смиту все это неинтересно.
Миссис Мартин. Энн у нас большая капризница, мистер Смит. Может, хотите стаканчик пива.
Смит. Да, это было бы замечательно, миссис Мартин.
Миссис Мартин. Энн, принеси мистеру Смиту пива. (Э н н удаляется на кухню.)
Смит. Я там заметил через дверь — у вас пианино стоит, миссис Мартин. Энн что — играет.
Миссис Мартин. Когда-то мы ее учили. Дети есть дети, сами знаете, мистер Смит, они никогда своей пользы не понимают вовремя. А вы меломан, мистер Смит.
Смит. Да нет, не то чтобы. Так, иногда послушать.
Миссис Мартин. Я почему-то уверена, что вам должна нравиться классика.
Смит. Да, некоторые классические вещи я очень люблю.
Миссис Мартин. Вот, дочка тоже. (В сторону кухни, зовет.) Энн, захвати, пожалуйста, рубленую селедку. Рубленую селедку как — будете.
Смит. Пожалуй. (Энн Мартин входит с подносиком, на котором тарелочки с крекерами, рубленой селедкой, открытая бутылка пива. Ставит поднос на карточный столик и наливает пиво в стакан Смиту. Подает Смиту стакан, тот берет и оглядывается в поисках краешка стула; прежде чем сесть, спрашивает у миссис Мартин.) Можно.
Миссис Мартин. Будьте как дома. (Обозревая комнату, Смит замечает на откидном столике фотографию: отец, мать и дочь.) Смотрите на фото, мистер Смит. Это мы, когда Энн только шесть лет исполнилось. Одни сосиски ела, так и осталась — кожа да кости. Первый раз тогда прокатилась на русских горках. А это ее отец, он был механиком. Работал на мосту через залив, где железная дорога проходит. Там и погиб.
Смит. Я вам сочувствую. (Энн Мартин передает Смиту тарелку с бутербродами;' тот, покачав головой, отказывается.)
Миссис Мартин. Это давно было. Теперь ответственность за дочь целиком на мне. Смит. Я понимаю, миссис Мартин.
Энн Мартин. Ну ты что это, мам. Миссис Мартин. Не перебивай меня, когда я говорю, Энн. Мистер Смит все понимает отлично. Поэтому я сюда и позвала его. (Миссис Мартин, выдержав горящий взгляд дочери, вновь поворачивается к этому бедствующему страннику в сандалиях, тот делает глоток пива.) Я знаю, вы человек светский. Конечно, я все понимаю. Я тоже могу напустить на себя этакий современный вид. Но когда видишь, как все, на что ты положила жизнь, рушится из-за безответственности одного и беззащитности другой, и рушится в одну ночь, в один миг…
Энн Мартин. Мам, ты обещала, ты ж говорила, что не будешь.
Миссис Мартин. Погоди, Энн. Мистер Смит меня поймет. Он светский человек, а ты нет. Ты юное невинное дитя и не притворяйся перед мистером Смитом, будто мальчишки за тобой гурьбой бегали, потому что это не так. Но вот Бобби, который живет на первом этаже, — этот мальчик хотел жениться на тебе еще с тех пор, как вам по восемь лет было. (Отмеряя восемь лет по вертикали.) Да, прошло немало времени, и Бобби теперь прилично устроен. Все время в гору идет, вверх, вверх. (Взгляд Смита вверх.) Но — случай упущен. Как объяснишь теперь Бобби, почему у тебя платье спереди на милю оттопыривается, ну представь, идешь ты между рядами в церкви вот такая — это ж ему обкусанный крекер достался.
Энн Мартин. Мам, ты обещала мне, что не будешь.
Миссис Мартин. Я делаю как лучше, и мистер Смит понимает, не правда ли, мистер Смит. (Барабаня пальцами, ждет понимания.)
Смит. Да.
Энн Мартин. Интересно, что он может сказать, мам, когда ты его к стенке приперла. Кому нужен твой Бобби. Я умерла бы, а не дала ему к себе притронуться.
Миссис Мартин. Хватит паясничать. Другая была бы рада такой партии. (Рука ладонью вверх к Смиту.) Я уверена, мистер Смит понимает. (Склоняется в сторону дочери.) Как ты себя чувствуешь. Доктор Вартберг не воздухом питается. Да и тебя не под кустом вырастили.
Энн Мартин. Заманила мистера Смита в ловушку; интересно, чего ты от него еще хочешь дождаться.
Миссис Мартин. Вы ведь не чувствуете себя в ловушке, мистер Смит, правда же. (Смит только помаргивает поверх пудовых цепей.) Вы совершенно свободны. Можете хоть сейчас уйти. Я только объясняю то, как я понимаю положение Энн с точки зрения матери. Надо ведь по-взрослому смотреть. (Смит прочищает горло.) Приходить домой позже одиннадцати Энн не позволялось до восемнадцати лет. Я никогда не ложилась, ждала ее. Вот в этом кресле. И считала своим долгом познакомиться с каждым из ее друзей. Все они были очень приличными мальчиками. Из хороших семей. Тогда этот район был не то что теперь. Некоторые дома на берегу принадлежали очень известным людям. У меня собирались, играли в бридж, и я их лично знала.
Энн Мартин. Господи, мам, перестань. (Берет бутылку пива и наливает то, что оставалось на донышке, Смиту в стакан.) Вот, еще немножко пива, мистер Смит. (Оборачиваясь.) Мам, помолчи.
Миссис Мартин. Как ты со мной разговариваешь.
Энн Мартин. Мам, мистер Смит пришел сюда сам, по своей доброй воле.
Миссис Мартин. А по твоей доброй воле заварилась каша, которую надо теперь расхлебывать. Я так и знала, те твои ночевки не доведут до добра. Я знала. Не думай, будто я не понимала, что происходит, — я понимала. Мистер Смит, я полагаю, у вас должно быть множество знакомых девушек, правда же. Нельзя ведь, чтобы тот домик в лесочке пустовал.
Энн Мартин. Мам.
Смит. Между прочим, миссис Мартин, знакомых у меня очень немного, вне зависимости от пола. Я очень ценю Энн. Она всегда была чрезвычайно старательной и расторопной секретаршей. Бывали ситуации, когда прямо даже не знаю, как бы я без нее обошелся.
Миссис Мартин. Например, когда вы ее обрюхатили.
Энн Мартин. Мам, если ты не перестанешь, я уйду к себе в комнату.
Миссис Мартин. Ну и уходи. Продолжайте, мистер Смит, хочется послушать, что вы скажете. Может быть, у вас иная точка зрения. (Энн Ma ртин поворачивается, уходит, хлопнув дверью; внезапная тишина, Смит прочищает горло.)
Смит. Мне понятна ваша позиция, миссис Мартин.
Миссис Мартин. Конечно понятна. Чего ж тут не понять, еще бы. (Смит тянется за крекером, но, передумав, убирает руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
Энн Мартин. Конечно, мама, я просто дожидалась, когда вы поздороваетесь.
Миссис Мартин (Энн кладет пальто Смита на стул у двери). Энн, так не годится, повесь пальто мистера Смита как следует. (Еще разок оглядывает неловко застывшего Смита.) Мы на журнальном столике накрыли, мистер Смит, закуски тут кое-какие. Так, немножко. Мы с Энн не очень-то большие едоки, правда вот Энн теперь… в общем, когда она… (У Энн Мартин крепко сжимаются кулачки.)
Смит (с едва заметным поклоном). Я вполне понимаю, миссис Мартин.
Миссис Мартин. Ну хоть можно без экивоков.
Смит. Разумеется.
Миссис Мартин (Смит в еще большей неловкости вдали от кресла, от стены и от стола). Знаете, отец так ее любил, так любил.
Энн Мартин. Мам, умоляю, мистеру Смиту все это неинтересно.
Миссис Мартин. Энн у нас большая капризница, мистер Смит. Может, хотите стаканчик пива.
Смит. Да, это было бы замечательно, миссис Мартин.
Миссис Мартин. Энн, принеси мистеру Смиту пива. (Э н н удаляется на кухню.)
Смит. Я там заметил через дверь — у вас пианино стоит, миссис Мартин. Энн что — играет.
Миссис Мартин. Когда-то мы ее учили. Дети есть дети, сами знаете, мистер Смит, они никогда своей пользы не понимают вовремя. А вы меломан, мистер Смит.
Смит. Да нет, не то чтобы. Так, иногда послушать.
Миссис Мартин. Я почему-то уверена, что вам должна нравиться классика.
Смит. Да, некоторые классические вещи я очень люблю.
Миссис Мартин. Вот, дочка тоже. (В сторону кухни, зовет.) Энн, захвати, пожалуйста, рубленую селедку. Рубленую селедку как — будете.
Смит. Пожалуй. (Энн Мартин входит с подносиком, на котором тарелочки с крекерами, рубленой селедкой, открытая бутылка пива. Ставит поднос на карточный столик и наливает пиво в стакан Смиту. Подает Смиту стакан, тот берет и оглядывается в поисках краешка стула; прежде чем сесть, спрашивает у миссис Мартин.) Можно.
Миссис Мартин. Будьте как дома. (Обозревая комнату, Смит замечает на откидном столике фотографию: отец, мать и дочь.) Смотрите на фото, мистер Смит. Это мы, когда Энн только шесть лет исполнилось. Одни сосиски ела, так и осталась — кожа да кости. Первый раз тогда прокатилась на русских горках. А это ее отец, он был механиком. Работал на мосту через залив, где железная дорога проходит. Там и погиб.
Смит. Я вам сочувствую. (Энн Мартин передает Смиту тарелку с бутербродами;' тот, покачав головой, отказывается.)
Миссис Мартин. Это давно было. Теперь ответственность за дочь целиком на мне. Смит. Я понимаю, миссис Мартин.
Энн Мартин. Ну ты что это, мам. Миссис Мартин. Не перебивай меня, когда я говорю, Энн. Мистер Смит все понимает отлично. Поэтому я сюда и позвала его. (Миссис Мартин, выдержав горящий взгляд дочери, вновь поворачивается к этому бедствующему страннику в сандалиях, тот делает глоток пива.) Я знаю, вы человек светский. Конечно, я все понимаю. Я тоже могу напустить на себя этакий современный вид. Но когда видишь, как все, на что ты положила жизнь, рушится из-за безответственности одного и беззащитности другой, и рушится в одну ночь, в один миг…
Энн Мартин. Мам, ты обещала, ты ж говорила, что не будешь.
Миссис Мартин. Погоди, Энн. Мистер Смит меня поймет. Он светский человек, а ты нет. Ты юное невинное дитя и не притворяйся перед мистером Смитом, будто мальчишки за тобой гурьбой бегали, потому что это не так. Но вот Бобби, который живет на первом этаже, — этот мальчик хотел жениться на тебе еще с тех пор, как вам по восемь лет было. (Отмеряя восемь лет по вертикали.) Да, прошло немало времени, и Бобби теперь прилично устроен. Все время в гору идет, вверх, вверх. (Взгляд Смита вверх.) Но — случай упущен. Как объяснишь теперь Бобби, почему у тебя платье спереди на милю оттопыривается, ну представь, идешь ты между рядами в церкви вот такая — это ж ему обкусанный крекер достался.
Энн Мартин. Мам, ты обещала мне, что не будешь.
Миссис Мартин. Я делаю как лучше, и мистер Смит понимает, не правда ли, мистер Смит. (Барабаня пальцами, ждет понимания.)
Смит. Да.
Энн Мартин. Интересно, что он может сказать, мам, когда ты его к стенке приперла. Кому нужен твой Бобби. Я умерла бы, а не дала ему к себе притронуться.
Миссис Мартин. Хватит паясничать. Другая была бы рада такой партии. (Рука ладонью вверх к Смиту.) Я уверена, мистер Смит понимает. (Склоняется в сторону дочери.) Как ты себя чувствуешь. Доктор Вартберг не воздухом питается. Да и тебя не под кустом вырастили.
Энн Мартин. Заманила мистера Смита в ловушку; интересно, чего ты от него еще хочешь дождаться.
Миссис Мартин. Вы ведь не чувствуете себя в ловушке, мистер Смит, правда же. (Смит только помаргивает поверх пудовых цепей.) Вы совершенно свободны. Можете хоть сейчас уйти. Я только объясняю то, как я понимаю положение Энн с точки зрения матери. Надо ведь по-взрослому смотреть. (Смит прочищает горло.) Приходить домой позже одиннадцати Энн не позволялось до восемнадцати лет. Я никогда не ложилась, ждала ее. Вот в этом кресле. И считала своим долгом познакомиться с каждым из ее друзей. Все они были очень приличными мальчиками. Из хороших семей. Тогда этот район был не то что теперь. Некоторые дома на берегу принадлежали очень известным людям. У меня собирались, играли в бридж, и я их лично знала.
Энн Мартин. Господи, мам, перестань. (Берет бутылку пива и наливает то, что оставалось на донышке, Смиту в стакан.) Вот, еще немножко пива, мистер Смит. (Оборачиваясь.) Мам, помолчи.
Миссис Мартин. Как ты со мной разговариваешь.
Энн Мартин. Мам, мистер Смит пришел сюда сам, по своей доброй воле.
Миссис Мартин. А по твоей доброй воле заварилась каша, которую надо теперь расхлебывать. Я так и знала, те твои ночевки не доведут до добра. Я знала. Не думай, будто я не понимала, что происходит, — я понимала. Мистер Смит, я полагаю, у вас должно быть множество знакомых девушек, правда же. Нельзя ведь, чтобы тот домик в лесочке пустовал.
Энн Мартин. Мам.
Смит. Между прочим, миссис Мартин, знакомых у меня очень немного, вне зависимости от пола. Я очень ценю Энн. Она всегда была чрезвычайно старательной и расторопной секретаршей. Бывали ситуации, когда прямо даже не знаю, как бы я без нее обошелся.
Миссис Мартин. Например, когда вы ее обрюхатили.
Энн Мартин. Мам, если ты не перестанешь, я уйду к себе в комнату.
Миссис Мартин. Ну и уходи. Продолжайте, мистер Смит, хочется послушать, что вы скажете. Может быть, у вас иная точка зрения. (Энн Ma ртин поворачивается, уходит, хлопнув дверью; внезапная тишина, Смит прочищает горло.)
Смит. Мне понятна ваша позиция, миссис Мартин.
Миссис Мартин. Конечно понятна. Чего ж тут не понять, еще бы. (Смит тянется за крекером, но, передумав, убирает руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21