— Шалимов поднялся с места. — Я поспрашивал наших парней, они много про Верстакову рассказали интересного. Несколько лет назад к ней были очень большие претензии со стороны прокуратуры. По закону у нас нельзя поменять квартиру на меньшую, если при этом ущемляются права прописанных там детей. И обменщики, в основном типы асоциальные, идут к ней за визой. Теперь что происходит — Анна Тимофеевна отшивает людей, говорит, что менять нельзя, и визу не ставит. Все, сделка срывается. После этого она звонит либо Пузырю, либо Макею, этим двум нашим риэлторским бандитам, и наводит их на эти адреса. Алкашам все равно, кому продать квартиру, и эти два упыря оформляют документы, она подмахивает свое разрешение. За что имеет хороший процент — за наводку и визу.
— Лихо! — крякнул Андрей. — Такие бабки строгать, не поднимая задницы! И что же прокуратура? Ничего не смогла ей вменить? — не поверил Колодников.
— Да нет, дело ей шить стали, но все документы сгорели в знаменитом пожаре Железногорского УВД. После этого она стала действовать осторожней, сначала как-то выписывали ребенка к дедушкам-бабушкам, а потом уже оформляли документы.
Только по тем сгоревшим делам числились сорок два эпизода. Прошло три года, прикинь, сколько она хапнула с тех пор? Кроме роскошной квартиры на Пролетарской, у нее «десятка», двухэтажная дача на берегу Волги, в Березовом. В прошлом году она отдыхала две недели не где-нибудь на Канарах, а на Бали, в этом — зимой съездила на недельку в Египет.
Шалимов задумался и погрустнел.
— С детства мечтаю съездить в Египет, — признался он. — Не знаю почему, но так тянет. Никуда больше не хочу, ни в Италию, ни в Грецию, только туда.
Абу-Симбел, Фивы, Каир, пирамиды в Гизе. Все наизусть знаю. Где какие боги, где фараоны. Блажь, конечно!
— Наверное, в прошлой жизни ты был фараоном, — засмеялся Колодников.
— Ну не рабом, это точно.
Их мирный разговор прервало появление человека, которого оперативники никак не предполагали увидеть, а именно Анатолия Андреевича Мастерова.
— Извините, нас прервали, — сказал он, входя в кабинет.
— А, дорогой вы наш, — обрадовался Шалимов. — Как там ваш несчастный случай?
— Да все обошлось. Работяга один перепил и полез на леса. Ну и, конечно, свалился, думали, что погиб, а он просто в полном отрубоне.
— Ну хорошо, коль так.
Мастеров с недоумением посмотрел на вальяжно развалившегося в кресле Андрея.
— Ну, я пойду, Сергей Александрович, — поймав его взгляд, Колодников вскочил с кресла с самой невинной физиономией. — Я отъеду минут на пять, хорошо, Сергей Александрович?
— Иди, братец, иди, — неожиданно барским тоном подхватил игру Шалимов.
«Шофер, наверное», — подумал Мастеров, провожая оперативника взглядом, и тут же выбросил из головы странного мужичка, явного подхалима.
— Я, собственно, немного запутался в своих показаниях, — солидным тоном начал он. — Это я не Сареседзинову барашка привозил, а одному корешу из Самары.
Он приезжал уже после татарина, на точно такой же машине. Я в тот вечер хорошо перебрал, так что все смешалось в башке.
— Хорошо, сейчас мы все это и запишем.
Шалимов быстро написал все именно в той последовательности, в какой ему рассказывал Мастеров. Сначала изложил первую версию, выданную в квартире, на кухне, а затем — вторую, наисвежайшую.
— Прочитайте и распишитесь, — сказал он, протягивая лист рыночнику.
Тот старательно долго, даже шевеля губами, читал и наконец, довольный, кивнул и расписался. Шалимов положил листок в папку и доверительно обратился к Мастерову:
— Вы поймите, у нас нет никакого предубеждения. Вы уважаемый в городе человек, такое дело хорошее затеяли — новый рынок. Но дело в том, что, преследуя убийцу Иванова, мы случайно вышли на ваш дом. У нас есть все основания подозревать, что убийца заходил в одну из квартир в вашем подъезде.
Скажу больше, мы подозревали в соучастии некую Верстакову, она живет на третьем этаже, квартира сорок два. Именно она показала, что видела у подъезда машину Сареседзинова. Может, она отводит от себя подозрение, кто знает.
У Мастерова вдруг затряслась нижняя губа, а сам он начал медленно заваливаться назад. Шалимов даже испугался, не упадет ли знатный экономист, но тот Удержался и начал изрыгать беспрерывный мат.
— Падла, сука недотраханная! Так это она от себя зону отводит, курва!
— Что вы так волнуетесь? Успокойтесь! — Шалимов не поленился и даже налил из графина воды побагровевшему от гнева собеседнику. Но тот не обратил на протянутый стакан никакого внимания.
— Я тогда тоже хочу, типа того, сделать заявление! Я видел того мужика, что заходил к ней в квартиру той ночью!
— Когда? — торопливо спросил Шалимов, отставляя стакан и осторожно взяв авторучку.
— Позавчера вечером, собственно, уже ночью, около двенадцати.
— Как он выглядел?
Мастеров наморщил лоб.
— Высокий, светлые брюки, светлая рубашка, морда такая длинная, нос, как у этих, чебуреков, но сам русый.
— Сколько ему примерно лет?
— Ну, лет тридцать, может, и больше.
— Вы раньше его видели?
Мастеров было отрицательно мотнул головой, а потом замер.
— А вообще-то где-то я его точно видел. Где-то у нас в городе…
В голове бывшего спортсмена шла мучительная и непосильная работа. Сие действие было непривычно для Анатолия Андреевича, и он даже вспотел.
— Блин, не вспомню никак!
— Бывает, — согласился следователь, — Может, потом вспомните, а пока вы письменно подтвердите все, что сейчас припомнили?
— Конечно, нет базара!
— Тогда давайте запишем.
Шалимов быстро составил заявление, вслух надиктовывая текст. Все это было так складно, что Мастеров даже зауважал самого себя. Уже на прощание следователь напомнил своему нежданному посетителю:
— Если вспомните, где вы видели этого человека, звоните срочно вот по этому номеру. — И он записал данные на листке бумаги.
Мастеров отдышался только на крыльце. Вытерев со лба пот, он сунул в рот сигарету, но зажигалку найти не смог. Поневоле пришлось обратиться к курившему рядом тому самому мужичку, что застал в кабинете следователя. Прикурив, он добродушно спросил у Колодникова:
— Что, начальство возишь?
— Приходится, — со вздохом признался Андрей.
— Строгий?
— Еще какой!
— Ну давай, не кашляй, — и довольный собой Анатолий Андреевич направился к своему серому «лэнд крузеру».
На второй этаж Колодников поднимался прыгая через ступеньку, как мальчишка. Довольный Шалимов сразу протянул ему листок бумаги.
— На, почитай, как тебе это? Изучив документ, Андрей рассмеялся:
— Да, это весомый аргумент против Анны Тимофеевны. Брать будем?
— Да погоди ты, сразу брать! Надо бы выяснить мотивы преступления. Не из ревности же хахаль Верстаковой грохнул Петровича?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
— Лихо! — крякнул Андрей. — Такие бабки строгать, не поднимая задницы! И что же прокуратура? Ничего не смогла ей вменить? — не поверил Колодников.
— Да нет, дело ей шить стали, но все документы сгорели в знаменитом пожаре Железногорского УВД. После этого она стала действовать осторожней, сначала как-то выписывали ребенка к дедушкам-бабушкам, а потом уже оформляли документы.
Только по тем сгоревшим делам числились сорок два эпизода. Прошло три года, прикинь, сколько она хапнула с тех пор? Кроме роскошной квартиры на Пролетарской, у нее «десятка», двухэтажная дача на берегу Волги, в Березовом. В прошлом году она отдыхала две недели не где-нибудь на Канарах, а на Бали, в этом — зимой съездила на недельку в Египет.
Шалимов задумался и погрустнел.
— С детства мечтаю съездить в Египет, — признался он. — Не знаю почему, но так тянет. Никуда больше не хочу, ни в Италию, ни в Грецию, только туда.
Абу-Симбел, Фивы, Каир, пирамиды в Гизе. Все наизусть знаю. Где какие боги, где фараоны. Блажь, конечно!
— Наверное, в прошлой жизни ты был фараоном, — засмеялся Колодников.
— Ну не рабом, это точно.
Их мирный разговор прервало появление человека, которого оперативники никак не предполагали увидеть, а именно Анатолия Андреевича Мастерова.
— Извините, нас прервали, — сказал он, входя в кабинет.
— А, дорогой вы наш, — обрадовался Шалимов. — Как там ваш несчастный случай?
— Да все обошлось. Работяга один перепил и полез на леса. Ну и, конечно, свалился, думали, что погиб, а он просто в полном отрубоне.
— Ну хорошо, коль так.
Мастеров с недоумением посмотрел на вальяжно развалившегося в кресле Андрея.
— Ну, я пойду, Сергей Александрович, — поймав его взгляд, Колодников вскочил с кресла с самой невинной физиономией. — Я отъеду минут на пять, хорошо, Сергей Александрович?
— Иди, братец, иди, — неожиданно барским тоном подхватил игру Шалимов.
«Шофер, наверное», — подумал Мастеров, провожая оперативника взглядом, и тут же выбросил из головы странного мужичка, явного подхалима.
— Я, собственно, немного запутался в своих показаниях, — солидным тоном начал он. — Это я не Сареседзинову барашка привозил, а одному корешу из Самары.
Он приезжал уже после татарина, на точно такой же машине. Я в тот вечер хорошо перебрал, так что все смешалось в башке.
— Хорошо, сейчас мы все это и запишем.
Шалимов быстро написал все именно в той последовательности, в какой ему рассказывал Мастеров. Сначала изложил первую версию, выданную в квартире, на кухне, а затем — вторую, наисвежайшую.
— Прочитайте и распишитесь, — сказал он, протягивая лист рыночнику.
Тот старательно долго, даже шевеля губами, читал и наконец, довольный, кивнул и расписался. Шалимов положил листок в папку и доверительно обратился к Мастерову:
— Вы поймите, у нас нет никакого предубеждения. Вы уважаемый в городе человек, такое дело хорошее затеяли — новый рынок. Но дело в том, что, преследуя убийцу Иванова, мы случайно вышли на ваш дом. У нас есть все основания подозревать, что убийца заходил в одну из квартир в вашем подъезде.
Скажу больше, мы подозревали в соучастии некую Верстакову, она живет на третьем этаже, квартира сорок два. Именно она показала, что видела у подъезда машину Сареседзинова. Может, она отводит от себя подозрение, кто знает.
У Мастерова вдруг затряслась нижняя губа, а сам он начал медленно заваливаться назад. Шалимов даже испугался, не упадет ли знатный экономист, но тот Удержался и начал изрыгать беспрерывный мат.
— Падла, сука недотраханная! Так это она от себя зону отводит, курва!
— Что вы так волнуетесь? Успокойтесь! — Шалимов не поленился и даже налил из графина воды побагровевшему от гнева собеседнику. Но тот не обратил на протянутый стакан никакого внимания.
— Я тогда тоже хочу, типа того, сделать заявление! Я видел того мужика, что заходил к ней в квартиру той ночью!
— Когда? — торопливо спросил Шалимов, отставляя стакан и осторожно взяв авторучку.
— Позавчера вечером, собственно, уже ночью, около двенадцати.
— Как он выглядел?
Мастеров наморщил лоб.
— Высокий, светлые брюки, светлая рубашка, морда такая длинная, нос, как у этих, чебуреков, но сам русый.
— Сколько ему примерно лет?
— Ну, лет тридцать, может, и больше.
— Вы раньше его видели?
Мастеров было отрицательно мотнул головой, а потом замер.
— А вообще-то где-то я его точно видел. Где-то у нас в городе…
В голове бывшего спортсмена шла мучительная и непосильная работа. Сие действие было непривычно для Анатолия Андреевича, и он даже вспотел.
— Блин, не вспомню никак!
— Бывает, — согласился следователь, — Может, потом вспомните, а пока вы письменно подтвердите все, что сейчас припомнили?
— Конечно, нет базара!
— Тогда давайте запишем.
Шалимов быстро составил заявление, вслух надиктовывая текст. Все это было так складно, что Мастеров даже зауважал самого себя. Уже на прощание следователь напомнил своему нежданному посетителю:
— Если вспомните, где вы видели этого человека, звоните срочно вот по этому номеру. — И он записал данные на листке бумаги.
Мастеров отдышался только на крыльце. Вытерев со лба пот, он сунул в рот сигарету, но зажигалку найти не смог. Поневоле пришлось обратиться к курившему рядом тому самому мужичку, что застал в кабинете следователя. Прикурив, он добродушно спросил у Колодникова:
— Что, начальство возишь?
— Приходится, — со вздохом признался Андрей.
— Строгий?
— Еще какой!
— Ну давай, не кашляй, — и довольный собой Анатолий Андреевич направился к своему серому «лэнд крузеру».
На второй этаж Колодников поднимался прыгая через ступеньку, как мальчишка. Довольный Шалимов сразу протянул ему листок бумаги.
— На, почитай, как тебе это? Изучив документ, Андрей рассмеялся:
— Да, это весомый аргумент против Анны Тимофеевны. Брать будем?
— Да погоди ты, сразу брать! Надо бы выяснить мотивы преступления. Не из ревности же хахаль Верстаковой грохнул Петровича?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80