Восемнадцать немецких Pz-IV против десяти тридцатьчетверок — нормально! Можно считать, что превосходство на нашей стороне. Хотя за немецкими танками на некотором отдалении и катили бронетранспортеры с панцергренадерами, но самоходок или иной артиллерии, способной поддержать немецкие танки, не было. Да и позади танковой роты Ивана также следовала приданная мотострелковая рота на колесных бронетранспортерах.
Собственно, у капитана Терехова задача была проста — выйти к шоссе и удерживать позиции до подхода частей стрелковой дивизии, которая должна была прикрыть левый фланг вошедшего в прорыв механизированного корпуса. Удары наносились одновременно со стороны Даугавпилса и Риги, сходясь в районе Паневежеса, с последующим ударом на Шауляй и выходом к побережью Балтийского моря в районе Клайпеды. В итоге группу армий «Север» планировалось рассечь и окружить в котлах под Круспилсом и юго-западнее Риги.
— Третий справа! — скомандовал Иван, и наводчик развернул пушку в направлении третьего справа немецкого танка.
— Короткая! — крикнул капитан механику-водителю.
Как только машина встала, наводчик почти мгновенно поймал немецкий танк в прицел, и 76-мм пушка Ф-32 огрызнулась бронебойным снарядом. После выстрела еще не успел погаснуть факел пламени, вырвавшийся из ствола, а механик-водитель уже вдавил газ. Машина опять рванула с места навстречу врагу. Первый же снаряд проломил боковой бронелист башни обреченного Pz-IV и взорвался внутри.
— Болванку! — дал команду Иван заряжающему. В боекомплекте танка были предусмотрены и высокоскоростные подкалиберные боеприпасы с сердечником из закаленной стали на случай появления у противника танков с более толстой броней. Но танкисты все равно предпочитали «болванки» — тупоголовые бронебойные снаряды со свинцовым наконечником. Этот наконечник, с одной стороны, улучшал аэродинамику, а с другой — прилеплялся к броне как присоска, даже когда снаряд ударял под углом, тем самым уменьшая возможность рикошета. А уж затем тупой конец стальной болванки проламывал броню, и расположенный в донной части относительно небольшой заряд взрывался в заброневом пространстве. Но даже и без взрыва тупоголовая болванка превращала саму броню танка в подобие осколочного боеприпаса. Толстую броню, конечно, так проломить сложнее, для толстой брони нужен или подкалиберный, или, на худой конец, кумулятивный снаряд. Но если броня тонкая, то «болванка» способна ее разворотить куда эффективнее или, по меньшей мере, даже не пробив, вышибить из нее осколки с внутренней стороны.
Почти одновременно открыли огонь и другие экипажи. В первые же минуты боя двум немецким танкам проломило корпус, одному вдребезги разнесло правую гусеницу вместе с несколькими катками. Но, выискивая в перископ следующую цель, Иван заметил, что несколько снарядов срикошетили, выбив снопы искр и лишь разворотив бортовые противокумулятивные экраны немецких машин.
Из пушки выскочила еще дымящаяся гильза, и заряжающий загнал в ствол следующий выстрел. Над крайним справа танком, который пытался укрыться за остовом сгоревшего Pz-II, Иван разглядел антенну командирской радиостанции, напоминавшую руну «ман».
— Крайний правый! — указал Иван, и наводчик принялся наводить пушку.
— Короткая, огонь! — скомандовал капитан. Грохнул выстрел. Но снаряд только пробил стальной лист бортового экрана, выбил сноп искр и, срикошетив, отскочил. Судя по виду, это были типичные Pz-IV, хотя и с дополнительными бортовыми экранами. 76-мм «болванки» должны их бить в любой проекции. В чем же дело? Неужто немцы догадались модернизировать бронирование своих машин. Иван пожалел, что не взял положенных по штату подкалиберных выстрелов, предпочтя им картечные для стрельбы по пехоте. Но Pz-IV, даже модернизированный, и даже с такого расстояния из длинноствольной 76-мм пушки танка Т-34М наверняка можно бить и «болванкой». Главное, чтобы угол встречи снаряда с броней был близок к прямому.
— Бронебойный! — скомандовал капитан и крикнул наводчику. — Васька, целься ему в лоб, чтобы не было рикошета.
— Есть товарищ капитан!
— Короткая! Огонь!
Но немец уже успел заехать за корпус сгоревшего танка из числа тех, что стояли на шоссе. Только башня с короткой 75-мм пушкой была видна сквозь черный коптящий дым. Снаряд попал в закопченный остов, разворотив ему почти весь борт.
Тем временем уже подтянулись немецкие бронетранспортеры. Из них повыпрыгивала пехота и врассыпную бросилась к кювету с противоположной стороны шоссе. Два бронетранспортера уже горели, зияя дырами в развороченных бортах.
Тридцатьчетверки снизили скорость. Колесные бронетранспортеры с мотострелками отставали, а вступать в ближний бой с немецкими панцергренадерами без своего пехотного прикрытия никому не хотелось, да и немецкие танки, тем более «четверки» с их короткими 75-мм пушками, безопаснее было расстреливать издалека. Бронемашины на базе трехосных грузовиков ГАЗ-МММ, конечно, здорово уступали и по бронированию, и по проходимости немецким SdKfz-251, но все же позволяли мотострелкам хоть как-то сопровождать наступающие танки. Колонна мотострелковой роты уже выехала по грунтовой дороге из-за перелеска и, поднимая клубы пыли, мчалась к шоссе. Три бронетранспортера свернули на поле, решив ехать вслед за танками. Один из них увяз и явно основательно, оставшись стоять почти в километре от места, где шел бой.
А противник тем временем уже начал отступать — четыре уцелевших немецких танка, отстреливаясь, пытались отойти задним ходом, оставив перед собой в качестве прикрытия залегшую в придорожном кювете пехоту.
25 июня 1941 года. Шоссе Каунас—Даугавпилс.
Взгляд через командирский перископ Pz-IVF.
Бой сразу начался как-то не так. Хотя бы потому, что русские открыли огонь со слишком большой дистанции. По мнению фон Блицмана, попасть с такого расстояния при хорошей баллистике пушек еще можно, но вот скорости снаряда уже не хватит для пробития достаточно толстой брони модернизированных Pz-IV. Даже попасть было не просто. Потому немецкие танки разворачивались и занимали позиции, поджидая, когда противник приблизится на расстояние эффективного огня. Бронетранспортеры высаживали пехоту, считая, что у них еще есть немного времени, чтобы отойти назад.
Но эти безумные русские начали палить издалека. Когда они остановились и дали первый залп, то Йозеф только усмехнулся. Но первые же снаряды не только попали, но и пробили броню немецких танков. Это было уже серьезно. Это было очень серьезно! Йозеф ранее уже успел обратить внимание на то, что пушки у новых русских машин явно крупнее, чем обычно стоявшие на Т-26 и БТ сорокапятимиллиметровки. И только теперь он уже полностью осознал, какую угрозу представляют эти орудия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
Собственно, у капитана Терехова задача была проста — выйти к шоссе и удерживать позиции до подхода частей стрелковой дивизии, которая должна была прикрыть левый фланг вошедшего в прорыв механизированного корпуса. Удары наносились одновременно со стороны Даугавпилса и Риги, сходясь в районе Паневежеса, с последующим ударом на Шауляй и выходом к побережью Балтийского моря в районе Клайпеды. В итоге группу армий «Север» планировалось рассечь и окружить в котлах под Круспилсом и юго-западнее Риги.
— Третий справа! — скомандовал Иван, и наводчик развернул пушку в направлении третьего справа немецкого танка.
— Короткая! — крикнул капитан механику-водителю.
Как только машина встала, наводчик почти мгновенно поймал немецкий танк в прицел, и 76-мм пушка Ф-32 огрызнулась бронебойным снарядом. После выстрела еще не успел погаснуть факел пламени, вырвавшийся из ствола, а механик-водитель уже вдавил газ. Машина опять рванула с места навстречу врагу. Первый же снаряд проломил боковой бронелист башни обреченного Pz-IV и взорвался внутри.
— Болванку! — дал команду Иван заряжающему. В боекомплекте танка были предусмотрены и высокоскоростные подкалиберные боеприпасы с сердечником из закаленной стали на случай появления у противника танков с более толстой броней. Но танкисты все равно предпочитали «болванки» — тупоголовые бронебойные снаряды со свинцовым наконечником. Этот наконечник, с одной стороны, улучшал аэродинамику, а с другой — прилеплялся к броне как присоска, даже когда снаряд ударял под углом, тем самым уменьшая возможность рикошета. А уж затем тупой конец стальной болванки проламывал броню, и расположенный в донной части относительно небольшой заряд взрывался в заброневом пространстве. Но даже и без взрыва тупоголовая болванка превращала саму броню танка в подобие осколочного боеприпаса. Толстую броню, конечно, так проломить сложнее, для толстой брони нужен или подкалиберный, или, на худой конец, кумулятивный снаряд. Но если броня тонкая, то «болванка» способна ее разворотить куда эффективнее или, по меньшей мере, даже не пробив, вышибить из нее осколки с внутренней стороны.
Почти одновременно открыли огонь и другие экипажи. В первые же минуты боя двум немецким танкам проломило корпус, одному вдребезги разнесло правую гусеницу вместе с несколькими катками. Но, выискивая в перископ следующую цель, Иван заметил, что несколько снарядов срикошетили, выбив снопы искр и лишь разворотив бортовые противокумулятивные экраны немецких машин.
Из пушки выскочила еще дымящаяся гильза, и заряжающий загнал в ствол следующий выстрел. Над крайним справа танком, который пытался укрыться за остовом сгоревшего Pz-II, Иван разглядел антенну командирской радиостанции, напоминавшую руну «ман».
— Крайний правый! — указал Иван, и наводчик принялся наводить пушку.
— Короткая, огонь! — скомандовал капитан. Грохнул выстрел. Но снаряд только пробил стальной лист бортового экрана, выбил сноп искр и, срикошетив, отскочил. Судя по виду, это были типичные Pz-IV, хотя и с дополнительными бортовыми экранами. 76-мм «болванки» должны их бить в любой проекции. В чем же дело? Неужто немцы догадались модернизировать бронирование своих машин. Иван пожалел, что не взял положенных по штату подкалиберных выстрелов, предпочтя им картечные для стрельбы по пехоте. Но Pz-IV, даже модернизированный, и даже с такого расстояния из длинноствольной 76-мм пушки танка Т-34М наверняка можно бить и «болванкой». Главное, чтобы угол встречи снаряда с броней был близок к прямому.
— Бронебойный! — скомандовал капитан и крикнул наводчику. — Васька, целься ему в лоб, чтобы не было рикошета.
— Есть товарищ капитан!
— Короткая! Огонь!
Но немец уже успел заехать за корпус сгоревшего танка из числа тех, что стояли на шоссе. Только башня с короткой 75-мм пушкой была видна сквозь черный коптящий дым. Снаряд попал в закопченный остов, разворотив ему почти весь борт.
Тем временем уже подтянулись немецкие бронетранспортеры. Из них повыпрыгивала пехота и врассыпную бросилась к кювету с противоположной стороны шоссе. Два бронетранспортера уже горели, зияя дырами в развороченных бортах.
Тридцатьчетверки снизили скорость. Колесные бронетранспортеры с мотострелками отставали, а вступать в ближний бой с немецкими панцергренадерами без своего пехотного прикрытия никому не хотелось, да и немецкие танки, тем более «четверки» с их короткими 75-мм пушками, безопаснее было расстреливать издалека. Бронемашины на базе трехосных грузовиков ГАЗ-МММ, конечно, здорово уступали и по бронированию, и по проходимости немецким SdKfz-251, но все же позволяли мотострелкам хоть как-то сопровождать наступающие танки. Колонна мотострелковой роты уже выехала по грунтовой дороге из-за перелеска и, поднимая клубы пыли, мчалась к шоссе. Три бронетранспортера свернули на поле, решив ехать вслед за танками. Один из них увяз и явно основательно, оставшись стоять почти в километре от места, где шел бой.
А противник тем временем уже начал отступать — четыре уцелевших немецких танка, отстреливаясь, пытались отойти задним ходом, оставив перед собой в качестве прикрытия залегшую в придорожном кювете пехоту.
25 июня 1941 года. Шоссе Каунас—Даугавпилс.
Взгляд через командирский перископ Pz-IVF.
Бой сразу начался как-то не так. Хотя бы потому, что русские открыли огонь со слишком большой дистанции. По мнению фон Блицмана, попасть с такого расстояния при хорошей баллистике пушек еще можно, но вот скорости снаряда уже не хватит для пробития достаточно толстой брони модернизированных Pz-IV. Даже попасть было не просто. Потому немецкие танки разворачивались и занимали позиции, поджидая, когда противник приблизится на расстояние эффективного огня. Бронетранспортеры высаживали пехоту, считая, что у них еще есть немного времени, чтобы отойти назад.
Но эти безумные русские начали палить издалека. Когда они остановились и дали первый залп, то Йозеф только усмехнулся. Но первые же снаряды не только попали, но и пробили броню немецких танков. Это было уже серьезно. Это было очень серьезно! Йозеф ранее уже успел обратить внимание на то, что пушки у новых русских машин явно крупнее, чем обычно стоявшие на Т-26 и БТ сорокапятимиллиметровки. И только теперь он уже полностью осознал, какую угрозу представляют эти орудия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75