- Один зуб у него золотой, но сразу не видно. Ему выбили во время игры с "Сошо"... Жуткие типы в этой команде "Сошо", еще немного, и они бы мне окончательно его изуродовали...
Он отошел. Она опять позвала его:
- Если вы хотите узнать Жильбера, главное-это глаза, они у него совсем особенные. Маленькие, карие, круглые, как виноградины, и к тому же всегда смеются, всегда!
Чего бы он сейчас не отдал за то, чтобы у него были маленькие карие глаза, как у Жильбера, а не большие и светлые, которыми еще не так давно бредили все женщины. Ладно, поговорили, и будет, пойдем за чаем!
Он уже отвернул у машины за своим баром кран с горячей водой, приготовил чайничек с заваркой, но тут она опять позвала его:
- Официант! Вы не могли бы сказать тому молодому человеку, чтобы он не гремел так этой штуковиной? Оглохнуть же можно!
Но тот и сам ее услышал, обернулся и неподражаемым тоном произнес: "Ах ты цыпочка!" После чего так загрохотал автоматом, точно с цепи сорвался, лампочки замигали всеми цветами радуги. Тогда она стала кричать, словно была на улице и обращалась к кому-то на противоположном тротуаре через поток машин:
- Знаете что, официант, я передумала, не надо! Пока этот чай заварится... Сейчас без десяти... Я как раз хотела купить Жильберу свитер в "Прентан". я уже заходила, но не было нужного цвета, мне скачали, что на складе есть... Я боялась опоздать, у меня часы спешат, не знаю, что с ними стряслось, и я им там сказала: я ждать не могу, у меня муж. я еще вернусь, только заскочу в бар, а вы тем временем... Я боялась, вдруг он уйдет... ну. вы понимаете... а. оказывается, пришла раньше времени! Вот я и думаю, может, мне теперь заскочить туда? И Жильбер получит свой свитер! Будет мило, правда? У нас свидание, и вот, пожалуйста, я прихожу со свитером! Жильбер обожает подарки, вы себе даже не представляете! Ради одного этого хочется ему дарить-только чтобы увидеть, как он радуется. щекастик этакий, и глаза смеются... Но я тут разболталась, а время идет... Я оставлю свои пакеты, ладно? Приглядите за ними. Я вернусь...
Она одернула пальто, встряхнула конским хвостом, нацепила на руку сумочку. Направилась к двери. Субъект возле автомата исподтишка окинул ее взглядом ценителя. Внезапно она обернулась.
- Вот что, официант, если мой муж придет до того, как я вернусь, задержите его, а то он решит, что я ушла... Вы ему скажите про эти пакеты, там...
- Хорошо, - сказал бармен, - но как я его узнаю, вашего мужа?
Она возмутилась:
- Странный вы человек! Я вам битый час толкую, какой он, Жильбер, описываю во всех подробностях, и после этого вы меня еще спрашиваете... Щекастый, вашего роста, уши маленькие, спортсмен, ну, чего еще! Да вы же его знаете... Заметьте, я не любопытна, я у вас не выспрашивала, с кем он сюда ходил.
Предпочитаю не знать... У меня есть подруга, она мне всегда говорит...
Она помахала рукой, свободной от сумки, как машут на экране королевы, приветствуя с балкона свой народ, или красотки, садясь в поезд...
Когда она скрылась за дверью, парень в коже, прервав на минуту свое громыханье, проникновенно сказал:
- Сволочь этот Жильбер...
Было пятнадцать или шестнадцать минут шестого, когда она наконец вернулась. Запыхавшись, прижимая к груди бумажный пакет-со свитером, надо думать, со свитером, конечно. У стойки сидел клиент, бородач, явно не тот, кто был ей нужен. Она огляделась вокруг.
- Его все еще нет? А я-то торопилась! Можете себе представить, официант, они не нашли у себя на складе! Ну, я им устроила! Вы меня не знаете, уж если я заведусь!.. Я была в ярости. Но вес хорошо, что хорошо кончается: свитер я достала.
а Жильбера еще нет... Который же час? Уже семнадцать, почти восемнадцать минут шестого! Вы уверены, что они не спешат, ваши ходики? Жильбер-сама точность! Вы хоть сказали ему...
Бармен за стойкой красного дерева мыл стаканы. Невозмутимый. Он ничего не ответил.
- Я к вам обращаюсь, официант! Вы сказали Жильберу...
Американский автомат обезумел. Игрок схватился с ним врукопашную, хохотал, хлопал себя по ляжкам...
- Неужели вы дали ему уйти, ничего не сказав! - кричала девочка.
Бармен поставил перед собой стакан, второй, третий. Он хладнокровно упивался местью-местью всему: времени, которое безвозвратно убегает, женщинам, которые смотрят на других, горькой складке, вот тут, где он провел пальцем. Красивая девчушка, но что из того? Видел я ее Жильбера, видел я таких навалом...
- Но в конце концов, официант, я вам так хорошо его описала! Во всех подробностях, уши маленькие... И вы не могли ему сказать...
Он поднял глаза и окинул ее долгим взглядом. Бородач у стойки развлекался, стараясь, как одержимый, изничтожить соломинку, что теперь, когда их делают из нейлона, не так-то просто. Он тянул зеленый шартрез... Должно быть. недавно из колоний... эта несуразная ленточка в петлице...
- И вы не мо1 ли... не могли... - надрывалась она. - А я как последняя идиотка явилась со свитером. Ну почему вы не сказали...
- Я его не узнал, - ответил бармен, засучивая манжеты и поглаживая обильную растительность, покрывавшую его руки, словно черное кружево.
- Не узнали? Как это может быть, господи боже мой! Что у вас здесь, темно от посетителей, что ли?.. Входит молодой человек, такой, как я вам описала, щекастьга, с маленькими смеющимися глазами, и вы его не узнаете? Никогда не поверю! А он, конечно, решил, что я уже ушла! Он меня знает, я мигом вскипаю, и след простыл! Вы молчите?
- Извините, - сказал бармен, - я вам уже ответил, что не узнал вашего Альбера.
- Жильбера!
- Альбер, Жильбер... не узнал я его, и баста!
- Несмотря на смеющиеся глазки!..
Тут терпение его лопнуло, и он сказал со злостью, как человек, который никогда ни к кому не обращается в третьем лице и не спрашивает, что угодно будет заказать мадам, а усаживается рядом с женщиной, если ему вздумается, и позволяет себе прочие, известно какие, грубые штуки, - сказал, точно он сам был этим американским автоматом с его оранжевыми, зелеными, фиолетовыми и синими лампочками:
- Да, несмотря на смеющиеся глазки... потому что, если вам угодно это от меня услышать, комариные лунетки вашего Жильбера отнюдь не смеялись. Как же прикажете его узнать, мадам, если он не помнил себя от ярости и готов был все вокруг сокрушить, ваш щекастик, и было это в две минуты шестого, если желаете знать!
- Брижитт! - крикнул с порога молодой человек.
И тогда бармен, воздев к небу руки, обратился к бородачунужно ж к кому-то обращаться на этой земле, на худой конец хоть к бельгийцу, вернувшемуся из Конго:
- И ведь надо же-ее вдобавок зовут Брижитт! Нет, этот мир поистине невероятен!
1 2
Он отошел. Она опять позвала его:
- Если вы хотите узнать Жильбера, главное-это глаза, они у него совсем особенные. Маленькие, карие, круглые, как виноградины, и к тому же всегда смеются, всегда!
Чего бы он сейчас не отдал за то, чтобы у него были маленькие карие глаза, как у Жильбера, а не большие и светлые, которыми еще не так давно бредили все женщины. Ладно, поговорили, и будет, пойдем за чаем!
Он уже отвернул у машины за своим баром кран с горячей водой, приготовил чайничек с заваркой, но тут она опять позвала его:
- Официант! Вы не могли бы сказать тому молодому человеку, чтобы он не гремел так этой штуковиной? Оглохнуть же можно!
Но тот и сам ее услышал, обернулся и неподражаемым тоном произнес: "Ах ты цыпочка!" После чего так загрохотал автоматом, точно с цепи сорвался, лампочки замигали всеми цветами радуги. Тогда она стала кричать, словно была на улице и обращалась к кому-то на противоположном тротуаре через поток машин:
- Знаете что, официант, я передумала, не надо! Пока этот чай заварится... Сейчас без десяти... Я как раз хотела купить Жильберу свитер в "Прентан". я уже заходила, но не было нужного цвета, мне скачали, что на складе есть... Я боялась опоздать, у меня часы спешат, не знаю, что с ними стряслось, и я им там сказала: я ждать не могу, у меня муж. я еще вернусь, только заскочу в бар, а вы тем временем... Я боялась, вдруг он уйдет... ну. вы понимаете... а. оказывается, пришла раньше времени! Вот я и думаю, может, мне теперь заскочить туда? И Жильбер получит свой свитер! Будет мило, правда? У нас свидание, и вот, пожалуйста, я прихожу со свитером! Жильбер обожает подарки, вы себе даже не представляете! Ради одного этого хочется ему дарить-только чтобы увидеть, как он радуется. щекастик этакий, и глаза смеются... Но я тут разболталась, а время идет... Я оставлю свои пакеты, ладно? Приглядите за ними. Я вернусь...
Она одернула пальто, встряхнула конским хвостом, нацепила на руку сумочку. Направилась к двери. Субъект возле автомата исподтишка окинул ее взглядом ценителя. Внезапно она обернулась.
- Вот что, официант, если мой муж придет до того, как я вернусь, задержите его, а то он решит, что я ушла... Вы ему скажите про эти пакеты, там...
- Хорошо, - сказал бармен, - но как я его узнаю, вашего мужа?
Она возмутилась:
- Странный вы человек! Я вам битый час толкую, какой он, Жильбер, описываю во всех подробностях, и после этого вы меня еще спрашиваете... Щекастый, вашего роста, уши маленькие, спортсмен, ну, чего еще! Да вы же его знаете... Заметьте, я не любопытна, я у вас не выспрашивала, с кем он сюда ходил.
Предпочитаю не знать... У меня есть подруга, она мне всегда говорит...
Она помахала рукой, свободной от сумки, как машут на экране королевы, приветствуя с балкона свой народ, или красотки, садясь в поезд...
Когда она скрылась за дверью, парень в коже, прервав на минуту свое громыханье, проникновенно сказал:
- Сволочь этот Жильбер...
Было пятнадцать или шестнадцать минут шестого, когда она наконец вернулась. Запыхавшись, прижимая к груди бумажный пакет-со свитером, надо думать, со свитером, конечно. У стойки сидел клиент, бородач, явно не тот, кто был ей нужен. Она огляделась вокруг.
- Его все еще нет? А я-то торопилась! Можете себе представить, официант, они не нашли у себя на складе! Ну, я им устроила! Вы меня не знаете, уж если я заведусь!.. Я была в ярости. Но вес хорошо, что хорошо кончается: свитер я достала.
а Жильбера еще нет... Который же час? Уже семнадцать, почти восемнадцать минут шестого! Вы уверены, что они не спешат, ваши ходики? Жильбер-сама точность! Вы хоть сказали ему...
Бармен за стойкой красного дерева мыл стаканы. Невозмутимый. Он ничего не ответил.
- Я к вам обращаюсь, официант! Вы сказали Жильберу...
Американский автомат обезумел. Игрок схватился с ним врукопашную, хохотал, хлопал себя по ляжкам...
- Неужели вы дали ему уйти, ничего не сказав! - кричала девочка.
Бармен поставил перед собой стакан, второй, третий. Он хладнокровно упивался местью-местью всему: времени, которое безвозвратно убегает, женщинам, которые смотрят на других, горькой складке, вот тут, где он провел пальцем. Красивая девчушка, но что из того? Видел я ее Жильбера, видел я таких навалом...
- Но в конце концов, официант, я вам так хорошо его описала! Во всех подробностях, уши маленькие... И вы не могли ему сказать...
Он поднял глаза и окинул ее долгим взглядом. Бородач у стойки развлекался, стараясь, как одержимый, изничтожить соломинку, что теперь, когда их делают из нейлона, не так-то просто. Он тянул зеленый шартрез... Должно быть. недавно из колоний... эта несуразная ленточка в петлице...
- И вы не мо1 ли... не могли... - надрывалась она. - А я как последняя идиотка явилась со свитером. Ну почему вы не сказали...
- Я его не узнал, - ответил бармен, засучивая манжеты и поглаживая обильную растительность, покрывавшую его руки, словно черное кружево.
- Не узнали? Как это может быть, господи боже мой! Что у вас здесь, темно от посетителей, что ли?.. Входит молодой человек, такой, как я вам описала, щекастьга, с маленькими смеющимися глазами, и вы его не узнаете? Никогда не поверю! А он, конечно, решил, что я уже ушла! Он меня знает, я мигом вскипаю, и след простыл! Вы молчите?
- Извините, - сказал бармен, - я вам уже ответил, что не узнал вашего Альбера.
- Жильбера!
- Альбер, Жильбер... не узнал я его, и баста!
- Несмотря на смеющиеся глазки!..
Тут терпение его лопнуло, и он сказал со злостью, как человек, который никогда ни к кому не обращается в третьем лице и не спрашивает, что угодно будет заказать мадам, а усаживается рядом с женщиной, если ему вздумается, и позволяет себе прочие, известно какие, грубые штуки, - сказал, точно он сам был этим американским автоматом с его оранжевыми, зелеными, фиолетовыми и синими лампочками:
- Да, несмотря на смеющиеся глазки... потому что, если вам угодно это от меня услышать, комариные лунетки вашего Жильбера отнюдь не смеялись. Как же прикажете его узнать, мадам, если он не помнил себя от ярости и готов был все вокруг сокрушить, ваш щекастик, и было это в две минуты шестого, если желаете знать!
- Брижитт! - крикнул с порога молодой человек.
И тогда бармен, воздев к небу руки, обратился к бородачунужно ж к кому-то обращаться на этой земле, на худой конец хоть к бельгийцу, вернувшемуся из Конго:
- И ведь надо же-ее вдобавок зовут Брижитт! Нет, этот мир поистине невероятен!
1 2