Она подняла на него глаза, проведя слабой рукой по шее и силясь улыбнуться, как-то выразить ему свою благодарность, но все еще не могла отойти после случившегося и до конца осознать, что все уже позади.
Он наклонился и взял ее под руку.
— Пойдемте, — нежно проговорил он, приподняв ее и обхватив другой рукой за талию.
Она встала и, переведя дыхание, проговорила:
— Благодарю вас.
С минуту он еще поддерживал ее, потом осторожно убрал руки, словно отпустил что-то очень хрупкое, способное разрушиться от малейшего резкого движения. Заметив на полу возле постели ее халат, он поднял его и накинул ей на плечи. Это движение сблизило их настолько, словно оба они давно, но робко ждали этого момента; она склонила голову и уронила ее ему на грудь.
— Все в порядке, — проговорил он, обнимая ее еще крепче, и склонил голову, коснувшись губами ее лба. То, что сейчас происходило между ними, казалось ему таким естественным, что совсем не удивляло его, и все, что он сейчас чувствовал, это безграничную нежность к ней и желание защитить ее. Медленно она подняла глаза на него и улыбнулась, и он понял, что теперь она оправилась от постигшего ее ужаса. Тогда он наклонился и поцеловал ее в губы, поцеловал так легко и естественно, что Мэрион даже не поняла, что произошло.
— Вам нужно лечь в, постель, — сказал он и повел ее за руку к кровати. — Ложитесь. — Он улыбался, а голос его звучал весело и юно, словно он сейчас утешал беспомощного, напуганного ребенка. — Ложитесь в постель.
Она послушно легла, пока он расставлял стулья и поднимал перевернутый столик. Кивнув на разбитую настольную лампу, он сказал:
— Утром Бенсон принесет вам другую. Вам что-нибудь нужно сейчас? Может быть, хотите чего-нибудь выпить?
— Нет, спасибо. — Она лежала в постели и чувствовала себя такой счастливой, и это новое ощущение было для нее таким странным, что ей понадобилась бы целая вечность, чтобы осмыслить его до конца. Он склонился над нею и подвернул края выбившейся простыни. Вид у него был такой серьезный, что она на мгновение почувствовала себя ребенком и даже тихонько рассмеялась. Он немного помедлил. Лицо его было сейчас совсем близко, и тогда она притянула его к себе и поцеловала, словно бы, в знак признания того, что произошло между ними, и ей вдруг горячо захотелось держать его в своих объятиях целую вечность и никогда не отпускать. Губы его касались ее мокрого от слез лица, и он чувствовал то облегчение, которое разлилось по всему ее телу, словно где-то в глубинах его стылого безмолвия забил родник, жизненной силой сокрушающий ледяные глыбы одиночества, кроме которого все эти годы она не знала ничего.
Джон выпрямился, не выпуская ее рук, а она склонила голову набок и поцеловала его руку.
Ему хотелось сказать что-то еще, как-то нарушить ту молчаливую грань, до сих пор разделявшую их, но он так и не нашел ни одного подходящего слова. Они улыбнулись друг другу, и он направился к двери. Стоя на пороге, он поднес руку к выключателю и вопросительно посмотрел на Мэрион. Она кивнула в ответ. Джон выключил свет и вышел из комнаты.
Подойдя к двери, ведущей на галерею, он постучался. В замке заскрежетал ключ, ему открыл сержант Бенсон, Джон сделал ему знак не закрывать дверь.
— Отвели его? — спросил он, шаря в карманах в поисках портсигара, напрочь забыв, что на нем сейчас халат, а не мундир.
Бенсон вынул пачку сигарет и протянул ему.
— Вы тоже закуривайте, — сказал Джон. — Сегодня можно нарушить правила.
— Спасибо, сэр.
Сейчас присутствие Бенсона вселяло в Джона спокойствие.
В его мозгу медленно зрела мысль, и компания сержанта пришлась ему сейчас очень кстати.
— Ему очень плохо…, по-настоящему плохо, сэр. Рвало так, что аж наизнанку выворачивался. Вы чуть не убили его, сэр. — В голосе Бенсона слышалось одобрение, какое обычно выказывает в подобных случаях солдат своему офицеру.
— Да надо было убить, — сказал Джон. — Только пришлось бы потом отвечать.
— Когда я услышал шум, мне и в голову не могло прийти ничего такого… А здорово вы его, сэр… А как леди, в порядке?
Я вот думаю…
— С ней все в порядке.
Джон часто и глубоко затягивался сигаретой, думая: «Здравый смысл диктует мне, что это невозможно. Это немыслимо, это безумие. Но почему же мне нет дела до здравого смысла?»
Сержант Бенсон продолжал:
— А этот второй дрыхнет как сурок, из пушки не разбудишь.
Даже не выглянул. Странный он какой-то. Да вообще все они какие-то странные. Вот он, например, все время читает и читает. Пройдешь мимо, так он и головы не поднимет. Такое впечатление, будто витает в облаках. Сдается мне, у себя в Кирении он был совсем другим. А здесь хандрит. Это все равно как дикий зверь. Посади его в клетку, он места себе не находит, мучается. Вот и некоторые люди так же.
Бенсону хотелось поговорить. Еще бы, разве не приятно, забыв о своем звании, поболтать с офицером на равных?
Джон бросил окурок на каменную плиту, растерев его ногой.
— Только пусть это останется между нами, сержант. Если узнают солдаты, то скоро об этом заговорят и местные жители, а к нам завтра пожалуют журналисты. Губернатор вряд ли захочет огласки. А кроме того, — он усмехнулся, — я сам не хочу, чтобы по инстанции доложили, что я избил заключенного. Даже если он этого и заслуживал.
— Конечно, сэр.
— Ладно, пойду спать, только сначала загляну к Моци.
— С ним Абу.
— Это хорошо. Значит, неприятностей больше не будет.
Он повернулся и скрылся за дверью башни. Из-под двери Моци пробивался свет, Джон открыл ее и вошел без стука.
Моци сидел на постели с чашкой кофе в руках. Абу стоял у окна, держа влажную простыню.
При появлении Джона ни единый мускул не дрогнул на лице Моци.
— Полковник Моци, — сухо и сдержанно обратился к нему Джон.
— Да.
— Обращаюсь к вам как комендант крепости. Встаньте, когда я с вами разговариваю.
Моци мгновение колебался, потом медленно поднялся. В глазах его блеснула ненависть.
— Хочу предупредить вас, — решительно продолжал Джон, — что еще одна выходка с вашей стороны — и вы будете неделю сидеть взаперти в своей комнате. Я ясно выразился?
Глаза Моци сузились, а губы плотно сжались.
— Яснее некуда, майор Ричмонд.
— Тогда все.
Джон повернулся и вышел.
Спустившись по темной лестнице на один пролет, он подошел к двери Шебира. Из щели под дверью не было видно света. Как можно спать, когда происходит такое? — подумал Джон.
На шум прибежали и Бенсон и Абу, а этот человек спит как ни в чем не бывало, в то время как этажом ниже нападают на его жену. Это действительно очень подозрительно. Как это выразился Бенсон? Что он хандрит, места себе не находит, словно дикий зверь в клетке? И такое впечатление, будто он витает в облаках?… Он снова мысленно вернулся во времена учебы в Оксфорде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85