да не будет, дескать, сего… То есть тогда это не книга, разумеется, была, а пергаментный свиток. Его-то, собственно, Петр и порвал. Ну а потом уже… потом каким-то странным образом разорванные половины этого свертка перевоплотились в половины рукописной книги, сознательно незаконченные. Так они и странствуют по свету и когда-то должны будут воссоединиться…
– …и сие знаменует приход конца времен, – в тон ему закончил Палыч.
– Этого тоже не знаю… – Тут Лев Евгеньевич как-то запнулся, не договорил, но Палыч понял:
– Но сделать это надо, – и улыбнулся.
А Лев Евгеньевич вдруг сделался серьезным.
– Я считаю, – медленно и веско вымолвил он, – что в науке… ну, в разумных, конечно, пределах… необходимо делать то, что сделать возможно. Иначе это обязательно, всенепременно будет сделано кем-то другим. Не в приоритете дело, разумеется, – поспешил он добавить, – а в том, что человечеству, видимо, придется пройти через все то, что только может в этом мире быть. Хорошего и грустного. Возможно – значит должно, скажем так.
Кореньков покивал в такт этим словам.
– И эти две половины оказались друг с другом не случайно, – понимающе сказал он.
– Разумеется. А помимо этого, случайностей на свете просто нет.
– Да, конечно, – легко согласился Палыч. Сказав так, он поджал губы в раздумье. Затем оглядел всех.
– Ну что… – промолвил затем. – Видимо, с вами, Лев Евгеньевич, все согласны… – и вновь обвел глазами присутствующих.
Молчание явилось ответом более красноречивым, чем слова.
– Все ясно, – подытожил Кореньков. – Тогда давайте решать, как будем действовать.
– Давайте, давайте, Александр Павлович… позволите еще раз взглянуть на книгу? На вашу, так сказать, половинку?
– А, пожалуйста, пожалуйста. – Палыч охотно вскочил, приволок сундучок.
Когда Огарков бережно взял книгу и стал перелистывать страницы, все невольно как-то сдвинулись к нему, как ученики к учителю.
Лев Евгеньевич с видом вполне многозначительным перелистал все, но ничего существенного не извлек, кроме разве того, что…
– Да, несомненно, книга та же самая, что и в библиотеке. Это она.
– Значит, как-то надо проникнуть в библиотеку?.. – полувопросительно, полуутвердительно произнес Игорь. – В зал четвертого этажа. Как?
– Задействовать вашего Белкина? – спросил Огар-кова Палыч.
– Белкина?.. С Белкиным нечто непонятное.
– То есть?!
– То есть я его не вижу уже несколько дней. И никто не видит, и никто в институте не может взять в толк, куда он делся.
– Несколько дней?.. – Игорь подтолкнул локтем Па-лыча. – А наша заваруха сколько времени длится? Палыч понял мысль Игоря.
– Смотря с какого момента начинать.
– Начинать можно с моего дежурства в библиотеке. С тех пор как я заступил… ровно двое суток прошло. Тут понял и Лев Евгеньевич.
– Иначе говоря, исчезновение Белкина совпадает с началом событий? Весьма, весьма вероятно.
– Вероятно, вероятно… – Палыч медленно потер щеку ладонью. – Вероятно… – промычал он, напряженно соображая что-то.
А Федор Матвеевич вынул из ящика медальон и рассматривал его, простодушно дивясь необычному материалу и теплоте. Он не был праздно любопытен, а кроме того, был щепетилен, и потому, когда-то раз посмотрев, все долгие годы так и не заглядывал в ларец.
Но медальон ему смутно напомнил что-то, вроде бы когда-то виденное… нет, точно, что-то похожее видел… он напряг память, сдвинул брови… но вспомнить не смог.
Палыч поднял палец.
– Труп! – припечатал он. Посмотрел просветленным взором. – Понимаете теперь?
– Труп в библиотеке! – подхватил Игорь, и Огарков тоже просек.
– Хм! – воскликнул он. – Это… пожалуй, это существенно.
– Существенно, но это не самое главное.
– Да?! А что главное, Палыч?
– Главное то, что это, – Кореньков ткнул пальцем в книгу, – может быть опасно для того, кто пытается проникнуть в ее тайну.
– И совершенно безвредна сама по себе, – добавил Игорь. – Ну, Палыч, это не бог весть какое откровение. Мы ведь это уже знали.
– Да, – сказал Палыч, встал и заходил по комнате, сунув руки в карманы. Лицо его стало сосредоточенным. – И все-таки давайте подумаем. Подумаем, подумаем… Федор Матвеевич, что это у вас?
– А. – Федор Матвеевич смутился немного. – Это та штуковина-то, оттуда тоже…
– А-а. – Палыч шагнул к старику. – Можно?.. – Он аккуратно взял медальон. – Лев Евгеньевич, вы видели такое?
– Да, – невнимательно отозвался Огарков, – видел, конечно. Занятное изделие.
Кореньков подкинул кругляш на ладони.
– Занятное?.. Я бы подобрал эпитет посильнее. Совсем чудная штука. Теплая и такая приятная на ощупь, яко воск… – откуда-то из недр памяти выковырнулось выражение. – Но не воск, конечно. Твердая, тяжелая. Камень, не камень…
– Серый камень. – Игорь улыбнулся почему-то. Палыч еще подбросил медальон.
– Да вот я и говорю, не то камень, не то металл… черт знает.
– Серый камень, серый камень… – тихонько припомнил Федор Матвеевич. – Серый камень, сто пудов…
– Что такое, Федор Матвеевич?
– Частушка была такая, помню, в деревне у нас. Серый камень, мол, серый камень, серый камень, сто пудов.
– А, ну да.
И Палыч положил колесико в ларец.
– Так что делать будем, господа хорошие? Какие будут предложения?
Сказал он это так, что все поняли: предложения сейчас будут исходить от него самого. Поняли все, а Игорь озвучил:
– Предлагай ты, Палыч. У тебя, похоже, есть идеи. Палыч остановился посреди комнаты.
– Есть, – молвил он спокойно. – Опять не очень оригинальные, но есть. Надо попасть в библиотеку на четвертый этаж.
– Как?!
– Не знаю, Игорь, пока не знаю. Знаю, что как можно спокойнее и незаметнее… тихой сапой, так сказать.
– Тихой сапой туда не попадешь, – усомнился Игорь, но Палыч возразил:
– Неразрешимых вопросов не бывает, – а Федор Матвеевич и Огарков синхронно кивнули, соглашаясь с ним.
– Ну-ну. – Игорь пожал широкими плечами. – Эх, если б Жорка!.. Вот уж кто всюду бы проник! Он, если б захотел, Джоконду бы сюда из Лувра приволок, не то что книгу эту.
– Жорка, говоришь? – Палыч сощурился вдохновенно. – А что… а у него в газете близкие друзья были?
– Журналист? – поинтересовался, но как-то бегло Огарков.
– Да, – ответил Палыч. – Вот я и думаю: может, кого-то из газеты его привлечь? Хотя бы для того, чтобы туда попасть, в четвертый зал.
Лев Евгеньевич задумчиво огладил голову от лба к затылку.
– M-м… – произнес он. – Давайте прежде попробуем сфокусировать… выстроить по порядку. Как вообще эта “Геката” появилась? С чего началась?
Палыч призадумался, Федор Матвеевич тоже, Игорь сказал:
– Меня тогда здесь не было, я был на службе.
– Статья была в газете, кажется… – припомнил Палыч. – Первый раз появилась: вот, мол, возникла такая структура… Ну и дальше всякий звон о том, как частные охранные структуры нужны и важны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
– …и сие знаменует приход конца времен, – в тон ему закончил Палыч.
– Этого тоже не знаю… – Тут Лев Евгеньевич как-то запнулся, не договорил, но Палыч понял:
– Но сделать это надо, – и улыбнулся.
А Лев Евгеньевич вдруг сделался серьезным.
– Я считаю, – медленно и веско вымолвил он, – что в науке… ну, в разумных, конечно, пределах… необходимо делать то, что сделать возможно. Иначе это обязательно, всенепременно будет сделано кем-то другим. Не в приоритете дело, разумеется, – поспешил он добавить, – а в том, что человечеству, видимо, придется пройти через все то, что только может в этом мире быть. Хорошего и грустного. Возможно – значит должно, скажем так.
Кореньков покивал в такт этим словам.
– И эти две половины оказались друг с другом не случайно, – понимающе сказал он.
– Разумеется. А помимо этого, случайностей на свете просто нет.
– Да, конечно, – легко согласился Палыч. Сказав так, он поджал губы в раздумье. Затем оглядел всех.
– Ну что… – промолвил затем. – Видимо, с вами, Лев Евгеньевич, все согласны… – и вновь обвел глазами присутствующих.
Молчание явилось ответом более красноречивым, чем слова.
– Все ясно, – подытожил Кореньков. – Тогда давайте решать, как будем действовать.
– Давайте, давайте, Александр Павлович… позволите еще раз взглянуть на книгу? На вашу, так сказать, половинку?
– А, пожалуйста, пожалуйста. – Палыч охотно вскочил, приволок сундучок.
Когда Огарков бережно взял книгу и стал перелистывать страницы, все невольно как-то сдвинулись к нему, как ученики к учителю.
Лев Евгеньевич с видом вполне многозначительным перелистал все, но ничего существенного не извлек, кроме разве того, что…
– Да, несомненно, книга та же самая, что и в библиотеке. Это она.
– Значит, как-то надо проникнуть в библиотеку?.. – полувопросительно, полуутвердительно произнес Игорь. – В зал четвертого этажа. Как?
– Задействовать вашего Белкина? – спросил Огар-кова Палыч.
– Белкина?.. С Белкиным нечто непонятное.
– То есть?!
– То есть я его не вижу уже несколько дней. И никто не видит, и никто в институте не может взять в толк, куда он делся.
– Несколько дней?.. – Игорь подтолкнул локтем Па-лыча. – А наша заваруха сколько времени длится? Палыч понял мысль Игоря.
– Смотря с какого момента начинать.
– Начинать можно с моего дежурства в библиотеке. С тех пор как я заступил… ровно двое суток прошло. Тут понял и Лев Евгеньевич.
– Иначе говоря, исчезновение Белкина совпадает с началом событий? Весьма, весьма вероятно.
– Вероятно, вероятно… – Палыч медленно потер щеку ладонью. – Вероятно… – промычал он, напряженно соображая что-то.
А Федор Матвеевич вынул из ящика медальон и рассматривал его, простодушно дивясь необычному материалу и теплоте. Он не был праздно любопытен, а кроме того, был щепетилен, и потому, когда-то раз посмотрев, все долгие годы так и не заглядывал в ларец.
Но медальон ему смутно напомнил что-то, вроде бы когда-то виденное… нет, точно, что-то похожее видел… он напряг память, сдвинул брови… но вспомнить не смог.
Палыч поднял палец.
– Труп! – припечатал он. Посмотрел просветленным взором. – Понимаете теперь?
– Труп в библиотеке! – подхватил Игорь, и Огарков тоже просек.
– Хм! – воскликнул он. – Это… пожалуй, это существенно.
– Существенно, но это не самое главное.
– Да?! А что главное, Палыч?
– Главное то, что это, – Кореньков ткнул пальцем в книгу, – может быть опасно для того, кто пытается проникнуть в ее тайну.
– И совершенно безвредна сама по себе, – добавил Игорь. – Ну, Палыч, это не бог весть какое откровение. Мы ведь это уже знали.
– Да, – сказал Палыч, встал и заходил по комнате, сунув руки в карманы. Лицо его стало сосредоточенным. – И все-таки давайте подумаем. Подумаем, подумаем… Федор Матвеевич, что это у вас?
– А. – Федор Матвеевич смутился немного. – Это та штуковина-то, оттуда тоже…
– А-а. – Палыч шагнул к старику. – Можно?.. – Он аккуратно взял медальон. – Лев Евгеньевич, вы видели такое?
– Да, – невнимательно отозвался Огарков, – видел, конечно. Занятное изделие.
Кореньков подкинул кругляш на ладони.
– Занятное?.. Я бы подобрал эпитет посильнее. Совсем чудная штука. Теплая и такая приятная на ощупь, яко воск… – откуда-то из недр памяти выковырнулось выражение. – Но не воск, конечно. Твердая, тяжелая. Камень, не камень…
– Серый камень. – Игорь улыбнулся почему-то. Палыч еще подбросил медальон.
– Да вот я и говорю, не то камень, не то металл… черт знает.
– Серый камень, серый камень… – тихонько припомнил Федор Матвеевич. – Серый камень, сто пудов…
– Что такое, Федор Матвеевич?
– Частушка была такая, помню, в деревне у нас. Серый камень, мол, серый камень, серый камень, сто пудов.
– А, ну да.
И Палыч положил колесико в ларец.
– Так что делать будем, господа хорошие? Какие будут предложения?
Сказал он это так, что все поняли: предложения сейчас будут исходить от него самого. Поняли все, а Игорь озвучил:
– Предлагай ты, Палыч. У тебя, похоже, есть идеи. Палыч остановился посреди комнаты.
– Есть, – молвил он спокойно. – Опять не очень оригинальные, но есть. Надо попасть в библиотеку на четвертый этаж.
– Как?!
– Не знаю, Игорь, пока не знаю. Знаю, что как можно спокойнее и незаметнее… тихой сапой, так сказать.
– Тихой сапой туда не попадешь, – усомнился Игорь, но Палыч возразил:
– Неразрешимых вопросов не бывает, – а Федор Матвеевич и Огарков синхронно кивнули, соглашаясь с ним.
– Ну-ну. – Игорь пожал широкими плечами. – Эх, если б Жорка!.. Вот уж кто всюду бы проник! Он, если б захотел, Джоконду бы сюда из Лувра приволок, не то что книгу эту.
– Жорка, говоришь? – Палыч сощурился вдохновенно. – А что… а у него в газете близкие друзья были?
– Журналист? – поинтересовался, но как-то бегло Огарков.
– Да, – ответил Палыч. – Вот я и думаю: может, кого-то из газеты его привлечь? Хотя бы для того, чтобы туда попасть, в четвертый зал.
Лев Евгеньевич задумчиво огладил голову от лба к затылку.
– M-м… – произнес он. – Давайте прежде попробуем сфокусировать… выстроить по порядку. Как вообще эта “Геката” появилась? С чего началась?
Палыч призадумался, Федор Матвеевич тоже, Игорь сказал:
– Меня тогда здесь не было, я был на службе.
– Статья была в газете, кажется… – припомнил Палыч. – Первый раз появилась: вот, мол, возникла такая структура… Ну и дальше всякий звон о том, как частные охранные структуры нужны и важны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58