– Я работаю в отделе расследования убийств.
Мой собеседник внимательно изучил удостоверение, а я едва удержался от желания сломать ему шею.
«Вот еще принесло этого болвана на мою голову. Того и гляди, прилетят мои клиенты, а этот кретин торчит тут, как приклеенный. При нем даже автомат не вытащишь, потому что в противном случае первую пулю придется всадить в него. А семейка может запросто разбежаться за это время. Не все, конечно, но кого-нибудь из них я запросто могу упустить или просто не успеть добить. Мать его за ногу!»
– Тогда, может быть, вы их встретите, а я пойду? – робко спросил он меня, возвращая документы. Понятное дело, ему не слишком хотелось мокнуть зря под дождем, тем более за нищенскую зарплату детектива охраны блока.
– Разумеется, – ответил я.
– Всего хорошего, – сказал усатый, бросил окурок в водосток и пошел к дому. Я посмотрел ему вслед. Пары вопросов было бы достаточно для того, чтобы моя на ходу придуманная, шитая белыми нитками легенда расползлась по всем швам, и тогда операция была бы безнадежно сорвана, но обошлось. Детектив службы безопасности блока не стал перепроверять мою легенду, положившись на мои слова. Можно перевести дух. Хотя расслабляться не стоит, потому что он может что-нибудь ляпнуть при своих более опытных и менее доверчивых коллегах, которые немедленно настолько воспылают желанием посмотреть на меня, что даже дождь не сможет остудить их.
Дождь тем временем еще более усилился, и я проклял и Браунлоу, и своего шефа за этот прекрасный рабочий денек, который даже не будет занесен в мое досье, если я удачно выполню его, и напротив, станет там последней записью, если я провалюсь.
Минуты текли страшно медленно. Оставалось надеяться, что с пульсаром не произошло какой-нибудь катастрофы. Столь же горячо я желал, чтобы Жером Браунлоу не позвонил еще раз из своего пульсара в службу безопасности, чтобы узнать, выслали ли они встречу ему и его семье. Потому что тогда начнется разговор про друга семьи, и у детективов возникнут очень неприятные вопросы ко мне, которые сделают невыполнимым мое задание. И чтобы усатый детектив не проговорился. И чтобы…
«Хватит. И без того достаточно неизвестных, – подумал я. – Где же они, черт бы их побрал?!»
И тут я услышал едва пробивающийся сквозь шум ветра и дождя звук работающего двигателя пульсара, доносящийся откуда-то из-за туч. Я вышел из тени и встал прямо в столб света уличного фонаря, чтобы меня было видно издалека.
Звук усилился, и спустя минуту я увидел опускающийся прямо на меня пульсар, мигающий разноцветными навигационными огнями.
Они должны были сразу увидеть меня, и если они не звонили больше в службу безопасности, то должны были, в принципе, принять меня за детектива этой самой службы. Теперь проверим, на что годится мое знание логики и психологии.
Пульсар на секунду завис метрах в десяти от земли. Слишком высоко для того, чтобы поразить всех пассажиров. К тому же Браунлоу мог просто увести пульсар отсюда, как только я выхвачу автомат, и тогда я окажусь в действительно неприглядном положении.
Я прошел немного вперед и помахал им рукой, радуясь про себя, что еще не успел надеть на лицо маску ветерана-убийцы. Одновременно я левой рукой нащупал автомат и проверил, все ли там в порядке.
Пульсар начал медленно снижаться. Для посадки Браунлоу выбрал то место, где недавно стоял я. Я отошел еще немного назад и приготовился действовать. Однако, несмотря на боевой настрой, я не мог собраться с силами и вытащить автомат.
Пульсар приземлился совсем рядом с уличным фонарем. Его лучи заливали салон пульсара своим светом, так что мне отчетливо была видна даже самая мелкая деталь внутри. Двое взрослых, как я и предполагал, сидели впереди. Дети – на заднем сиденье.
Я покрылся холодным потом от мысли, что мне придется убить их. Обычная семья, которая ничем не провинилась передо мной. И трое детей, которые уж точно едва ли успели сделать что-нибудь по-настоящему плохое за свою жизнь. Но я должен убить их. Если это не сделаю я, то это сделает кто-то другой. Или они умрут от Красной Смерти. В любом случае им не жить. Это неизбежно. Это их судьба.
Пульсар приземлился, Жером Браунлоу заглушил двигатель и уже открыл дверцу, собираясь выходить, чтобы помочь выйти своей жене. Из пульсара донесся веселый детский смех.
Я собрал в кулак всю свою волю, с яростным криком рывком вытащил автомат и, словно на тренировке, аккуратно сделал стволом два вызубренных движения, нажимая на спусковой крючок. Двумя очередями я, как и рассчитывал, поразил всех пассажиров. Однако если миссис Браунлоу и дети умерли в течение этих трех изрешеченных свинцом секунд, то мистер Браунлоу, уже успевший открыть дверцу, со стоном упал за пульсар.
Я бросился вперед, на ходу вытаскивая запасной магазин. Обогнув пульсар, я нажал на спуск, целясь в то место, где должен был, согласно моим расчетам, находиться Браунлоу, но попал в землю. Он исчез, словно растворился в воздухе. Я обернулся, поведя стволом по сторонам, и в этот момент он прыгнул на меня, сбив с ног.
Оказывается, мой противник успел под прикрытием корпуса пульсара отбежать от него на несколько метров и спрятаться за деревом, а затем, дождавшись, когда я отвернусь, напал на меня. Он сумел сбить меня с ног и благодаря преимуществу в весе, а Браунлоу был килограммов на пятнадцать тяжелее меня, придавил к земле.
Автомат, вылетев из моих рук, звякнул о корпус пульсара и исчез в темноте. Я попытался выхватить пистолет, в то время как мой противник вцепился мне в горло. Со стороны дома уже раздавался топот охранников. Надо было срочно что-нибудь предпринять, иначе моя песенка спета.
В отблеске уличного фонаря я заметил, что плечо Браунлоу залито кровью. Значит, я все-таки попал в него прежде, чем он успел нырнуть за пульсар. Я отпустил пистолет, которым он так старался завладеть, и освободившейся рукой изо всех сил ударил по ране. Грязный прием, но что делать? А ля гер ком а ля гер. Я повторил его и, напрягшись, сбросил с себя грузную тушу Браунлоу, одновременно как следует ударив его по ребрам.
Приподнявшись на четвереньки, я с силой ударил его в челюсть ребром ладони и ногой по запястью руки, сжимавшей мой пистолет. «Беретта» упала на землю. Я попытался схватить пистолет, но Браунлоу набросился на меня, стараясь сбить с ног. Я пропустил удар в голову, ответил ребром ладони в ключицу и добавил ногой в грудь. Этот удар отбросил моего противника на пару метров, а я торопливо подхватил упавший на землю пистолет и несколько раз выстрелил в сторону троих охранников, со всех ног бегущих сюда. Те тотчас залегли.
Я едва успел развернуться к Браунлоу, когда тот вновь прыгнул на меня. Я выпустил в него остаток обоймы, и на сей раз он успокоился навеки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
Мой собеседник внимательно изучил удостоверение, а я едва удержался от желания сломать ему шею.
«Вот еще принесло этого болвана на мою голову. Того и гляди, прилетят мои клиенты, а этот кретин торчит тут, как приклеенный. При нем даже автомат не вытащишь, потому что в противном случае первую пулю придется всадить в него. А семейка может запросто разбежаться за это время. Не все, конечно, но кого-нибудь из них я запросто могу упустить или просто не успеть добить. Мать его за ногу!»
– Тогда, может быть, вы их встретите, а я пойду? – робко спросил он меня, возвращая документы. Понятное дело, ему не слишком хотелось мокнуть зря под дождем, тем более за нищенскую зарплату детектива охраны блока.
– Разумеется, – ответил я.
– Всего хорошего, – сказал усатый, бросил окурок в водосток и пошел к дому. Я посмотрел ему вслед. Пары вопросов было бы достаточно для того, чтобы моя на ходу придуманная, шитая белыми нитками легенда расползлась по всем швам, и тогда операция была бы безнадежно сорвана, но обошлось. Детектив службы безопасности блока не стал перепроверять мою легенду, положившись на мои слова. Можно перевести дух. Хотя расслабляться не стоит, потому что он может что-нибудь ляпнуть при своих более опытных и менее доверчивых коллегах, которые немедленно настолько воспылают желанием посмотреть на меня, что даже дождь не сможет остудить их.
Дождь тем временем еще более усилился, и я проклял и Браунлоу, и своего шефа за этот прекрасный рабочий денек, который даже не будет занесен в мое досье, если я удачно выполню его, и напротив, станет там последней записью, если я провалюсь.
Минуты текли страшно медленно. Оставалось надеяться, что с пульсаром не произошло какой-нибудь катастрофы. Столь же горячо я желал, чтобы Жером Браунлоу не позвонил еще раз из своего пульсара в службу безопасности, чтобы узнать, выслали ли они встречу ему и его семье. Потому что тогда начнется разговор про друга семьи, и у детективов возникнут очень неприятные вопросы ко мне, которые сделают невыполнимым мое задание. И чтобы усатый детектив не проговорился. И чтобы…
«Хватит. И без того достаточно неизвестных, – подумал я. – Где же они, черт бы их побрал?!»
И тут я услышал едва пробивающийся сквозь шум ветра и дождя звук работающего двигателя пульсара, доносящийся откуда-то из-за туч. Я вышел из тени и встал прямо в столб света уличного фонаря, чтобы меня было видно издалека.
Звук усилился, и спустя минуту я увидел опускающийся прямо на меня пульсар, мигающий разноцветными навигационными огнями.
Они должны были сразу увидеть меня, и если они не звонили больше в службу безопасности, то должны были, в принципе, принять меня за детектива этой самой службы. Теперь проверим, на что годится мое знание логики и психологии.
Пульсар на секунду завис метрах в десяти от земли. Слишком высоко для того, чтобы поразить всех пассажиров. К тому же Браунлоу мог просто увести пульсар отсюда, как только я выхвачу автомат, и тогда я окажусь в действительно неприглядном положении.
Я прошел немного вперед и помахал им рукой, радуясь про себя, что еще не успел надеть на лицо маску ветерана-убийцы. Одновременно я левой рукой нащупал автомат и проверил, все ли там в порядке.
Пульсар начал медленно снижаться. Для посадки Браунлоу выбрал то место, где недавно стоял я. Я отошел еще немного назад и приготовился действовать. Однако, несмотря на боевой настрой, я не мог собраться с силами и вытащить автомат.
Пульсар приземлился совсем рядом с уличным фонарем. Его лучи заливали салон пульсара своим светом, так что мне отчетливо была видна даже самая мелкая деталь внутри. Двое взрослых, как я и предполагал, сидели впереди. Дети – на заднем сиденье.
Я покрылся холодным потом от мысли, что мне придется убить их. Обычная семья, которая ничем не провинилась передо мной. И трое детей, которые уж точно едва ли успели сделать что-нибудь по-настоящему плохое за свою жизнь. Но я должен убить их. Если это не сделаю я, то это сделает кто-то другой. Или они умрут от Красной Смерти. В любом случае им не жить. Это неизбежно. Это их судьба.
Пульсар приземлился, Жером Браунлоу заглушил двигатель и уже открыл дверцу, собираясь выходить, чтобы помочь выйти своей жене. Из пульсара донесся веселый детский смех.
Я собрал в кулак всю свою волю, с яростным криком рывком вытащил автомат и, словно на тренировке, аккуратно сделал стволом два вызубренных движения, нажимая на спусковой крючок. Двумя очередями я, как и рассчитывал, поразил всех пассажиров. Однако если миссис Браунлоу и дети умерли в течение этих трех изрешеченных свинцом секунд, то мистер Браунлоу, уже успевший открыть дверцу, со стоном упал за пульсар.
Я бросился вперед, на ходу вытаскивая запасной магазин. Обогнув пульсар, я нажал на спуск, целясь в то место, где должен был, согласно моим расчетам, находиться Браунлоу, но попал в землю. Он исчез, словно растворился в воздухе. Я обернулся, поведя стволом по сторонам, и в этот момент он прыгнул на меня, сбив с ног.
Оказывается, мой противник успел под прикрытием корпуса пульсара отбежать от него на несколько метров и спрятаться за деревом, а затем, дождавшись, когда я отвернусь, напал на меня. Он сумел сбить меня с ног и благодаря преимуществу в весе, а Браунлоу был килограммов на пятнадцать тяжелее меня, придавил к земле.
Автомат, вылетев из моих рук, звякнул о корпус пульсара и исчез в темноте. Я попытался выхватить пистолет, в то время как мой противник вцепился мне в горло. Со стороны дома уже раздавался топот охранников. Надо было срочно что-нибудь предпринять, иначе моя песенка спета.
В отблеске уличного фонаря я заметил, что плечо Браунлоу залито кровью. Значит, я все-таки попал в него прежде, чем он успел нырнуть за пульсар. Я отпустил пистолет, которым он так старался завладеть, и освободившейся рукой изо всех сил ударил по ране. Грязный прием, но что делать? А ля гер ком а ля гер. Я повторил его и, напрягшись, сбросил с себя грузную тушу Браунлоу, одновременно как следует ударив его по ребрам.
Приподнявшись на четвереньки, я с силой ударил его в челюсть ребром ладони и ногой по запястью руки, сжимавшей мой пистолет. «Беретта» упала на землю. Я попытался схватить пистолет, но Браунлоу набросился на меня, стараясь сбить с ног. Я пропустил удар в голову, ответил ребром ладони в ключицу и добавил ногой в грудь. Этот удар отбросил моего противника на пару метров, а я торопливо подхватил упавший на землю пистолет и несколько раз выстрелил в сторону троих охранников, со всех ног бегущих сюда. Те тотчас залегли.
Я едва успел развернуться к Браунлоу, когда тот вновь прыгнул на меня. Я выпустил в него остаток обоймы, и на сей раз он успокоился навеки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93