Для подстраховки объекта в троллейбусе ехала Кира.
Тимур Дербенев пересекал город из конца в конец уже третий раз. Он хорошо знал расписание и номера маршруток и другого городского транспорта — видимо, ездил здесь регулярно. В разных районах он заходил то в один, то в другой дом, но нигде подолгу не оставался. Наружка насчитала четыре таких визита. Всплеск активности после выполнения работы был нехарактерен для контингента ШП, и это смущало многоопытного Тыбиня.
— Чего же он мотается... — вслух спросил он сам себя. — Что ему дома не сидится?
— Ежику понятно! — фыркнул стажер. — Следы заметает, чего еще! Хвост сбросить хочет!
Старый никак не отреагировал на очевидную глупость. У него у самого складывалось странное ощущение, что объект знает о них.
Троллейбус, подвывая, подкатил к очередной остановке. Тыбинь проехал вперед и остановился у магазина. Через заднее стекло он видел, как вышла, мило улыбаясь подвыпившему кавалеру Кира, и заторопилась вперед, к машине.
— Хи-хи... — сказал Ролик. Именно сказал, а не засмеялся. — Нашу Киру Алексеевну кадрят! Можно я выбегу, возьму мороженого?
— Возьми, — милостиво кивнул Тыбинь, с улыбкой наблюдая, как случайный попутчик, оскальзываясь по льду, протягивая руку, поспешал за легкой на ножку Кирой. Увидав, что она села в машину, кавалер сокрушенно махнул рукой и побрел прочь.
— Мужчины, настойчиво овладевайте женщинами! — ехидно приветствовал он Киру.
— Господи, где ты набрался такой пошлости? — удивилась Кобра.
— В книжке одной прочитал, — ответил Михаил и продолжал: — Тебе проходу не дают! А вдруг это твое счастье?
Кира, улыбаясь, перевела дух и привычным жестом поправила волосы, глядя в низкое зеркальце заднего вида.
— Даром не надо. У меня дома точно такое же сидит... Мне везет на алкоголиков. Если в транспорте есть алкаш — обязательно пристанет ко мне.
— Где объект?
— Дальше поехал... Слушай, Миша, мне кажется... трудно понять, почему, но такое чувство, что он нас засек. Нет-нет, он меня не видел. Мы так мило болтали с пьянчужкой, что я едва не прозевала остановку. Между прочим, вполне приличный человек, повар в ресторане. Предлагал угостить. Визитку вот оставил...
— Потом сходим всей группой. После работы. Градовцев возьмем... Может, он машину засек?
— Не знаю... он весь как дикобраз, не подступиться.
— Да у вас паранойя просто! — вмешался стажер, влезший в салон с тремя порциями мороженого в руках. — Мужик огреб кучу бабок и боится, чтобы его не тряханули! Нас нельзя засечь! Мы профи! Суперневидимки!
Старый взял потрепанный блокнотик, уронив на полик огрызок карандаша.
— Что за адреса, по которым он ездил? — задумчиво произнес он, мусоля записи.
Троллейбус, набирая скорость, пронесся мимо. В окне мелькнула сутулая фигурка Дербенева.
— Запросить опера — и все дела! — предложил Ролик, — Не все же ему на нас орать, пусть и помогает!
И стажер потянулся было к микрофону, но Тыбинь поднял руку — и Ролик проворно отдернул пальцы, точно от горячего.
— Без него обойдемся, — промолвил Старый и настроился на частоту группы Визиря.
Связаться с другой машиной, минуя базу, удавалось не всегда, но в этот раз повезло.
— Понял, понял, — отвечал Визирь откуда-то издалека, хрипло, то ли оттого, что горло еще болело, то ли из-за помех в канале связи. — Диагональная, семь — это домашний адрес. Камышовая улица — его мать, Кораблестроителей — первая жена, а на Средней Рогатке не знаю кто живет...
— Спасибо! — басовито крикнул Тыбинь. — Удачи!
— Вам того же... — донесся слабеющий голос, и связь прервалась.
Катили вслед троллейбусу молча, покусывали мороженое, подпрыгивали на ухабах.
— В другой раз бери мне крем-брюле, — наставительно произнес Тыбинь. — Я его больше люблю.
Стажер молча кивнул, обсасывая палочку эскимо. Приоткрыв окно, он без церемоний выбросил ее на мостовую, встретился глазами с удивленным взглядом Киры, пожал плечами.
— А что такого? Все равно на улицах грязища!
— Чисто не там, где подметают... — наставительно начала Кира.
— А там, где не сорят! — прервал ее Ролик. — Знаю, знаю! Эх, скучища с вами! Вот ребята там в публичный дом пробрались, небось Людку в проститутку нарядили... Жалко, не увижу! А мы ведь тоже могли бы, а?
— Стара я для проститутки! — усмехнулась Кира.
— Ничего подобного! — возразил Ролик. — Еще очень даже могете!
— Ты соображай, что несешь! — буркнул Тыбинь.
— А что такого? Я комплимент сказал! Не обижайтесь, Кира Алексеевна! Вы же современная женщина!
— А разве это синонимы?
— Ну в некотором роде. Проще надо на все смотреть. Как на текущий факт биографии, не более. А вы все закомплексованные чувством неполноценности.
Теперь усмехнулся Старый.
— Думаете, что нет, Михаил Иванович? А вот вы смогли бы жениться на гулящей женщине? Нет, не смогли бы! Потому что вы заранее боитесь, что покажетесь ей неинтересным по сравнению с другими мужчинами, вот!
— Иди ты, Зигмунд Фрейд... — буркнул Тыбинь и нахмурился.
— И еще вы рабы общественного мнения, вот!
— Тут ты попал в точку, — тонко улыбнулась Кира, исподтишка наблюдая за Михаилом. — А сам ты — свободный человек?
— Да мне наплевать на всех! Я без комплексов!
Очередная тема была исчерпана, и разведчики притихли.
Тишину нарушил крикливый голос Лермана.
— Доложите, где вы! Я же просил выходить на связь каждые пять минут!
— У меня часы отстают, — отрезал мрачный Тыбинь. — Мы на проспекте Большевиков. Тормозим. Объект только что вышел из троллейбуса... идет в супермаркет “Невский”. Вот двери открываются... вот он входит...
— Прекратите, — холодно остановил его Лерман, хорошо знакомый с проделками скучающей в машинах разведки. — Докладывайте основное. Главное — не грохните его, понятно?
Старый припарковался на стоянке, картинно потянулся и предложил Кире: “Пойдем, прогуляемся”. Стажеру строго кивнул: — Побудешь в машине.
Они молча прохаживались по тротуару мимо стеклянной стены магазина, смотрели, как маленький жалкий Дербенев, кутаясь в старое пальто, теребя в руках свою шапчонку со смешными ушками, замирает перед роскошными витринами. Тыбинь встал напротив и сквозь стекло смотрел на него в упор, точно на тритона в аквариуме.
— Что ты делаешь, Миша? — спросила удивленная Кира и взяла его под руку.
Весь день сегодня она чувствовала в нем что-то новое, неожиданное, и эта новизна интриговала и манила ее. Прежнее решение, которого она неукоснительно придерживалась весь последний месяц, готово было рухнуть под властью этой новизны.
— Я думаю, — сказал Тыбинь, не обращая внимания на тембр ее голоса. — Вот мы... — он поднял перед собой правую руку и потряс ею. — Мы сила! Вот они... — он поднял левую руку. — А между нами все остальные... — и он сцепил маленькие пальцы в стальной замок, разорвать который не смог бы, пожалуй, никто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
Тимур Дербенев пересекал город из конца в конец уже третий раз. Он хорошо знал расписание и номера маршруток и другого городского транспорта — видимо, ездил здесь регулярно. В разных районах он заходил то в один, то в другой дом, но нигде подолгу не оставался. Наружка насчитала четыре таких визита. Всплеск активности после выполнения работы был нехарактерен для контингента ШП, и это смущало многоопытного Тыбиня.
— Чего же он мотается... — вслух спросил он сам себя. — Что ему дома не сидится?
— Ежику понятно! — фыркнул стажер. — Следы заметает, чего еще! Хвост сбросить хочет!
Старый никак не отреагировал на очевидную глупость. У него у самого складывалось странное ощущение, что объект знает о них.
Троллейбус, подвывая, подкатил к очередной остановке. Тыбинь проехал вперед и остановился у магазина. Через заднее стекло он видел, как вышла, мило улыбаясь подвыпившему кавалеру Кира, и заторопилась вперед, к машине.
— Хи-хи... — сказал Ролик. Именно сказал, а не засмеялся. — Нашу Киру Алексеевну кадрят! Можно я выбегу, возьму мороженого?
— Возьми, — милостиво кивнул Тыбинь, с улыбкой наблюдая, как случайный попутчик, оскальзываясь по льду, протягивая руку, поспешал за легкой на ножку Кирой. Увидав, что она села в машину, кавалер сокрушенно махнул рукой и побрел прочь.
— Мужчины, настойчиво овладевайте женщинами! — ехидно приветствовал он Киру.
— Господи, где ты набрался такой пошлости? — удивилась Кобра.
— В книжке одной прочитал, — ответил Михаил и продолжал: — Тебе проходу не дают! А вдруг это твое счастье?
Кира, улыбаясь, перевела дух и привычным жестом поправила волосы, глядя в низкое зеркальце заднего вида.
— Даром не надо. У меня дома точно такое же сидит... Мне везет на алкоголиков. Если в транспорте есть алкаш — обязательно пристанет ко мне.
— Где объект?
— Дальше поехал... Слушай, Миша, мне кажется... трудно понять, почему, но такое чувство, что он нас засек. Нет-нет, он меня не видел. Мы так мило болтали с пьянчужкой, что я едва не прозевала остановку. Между прочим, вполне приличный человек, повар в ресторане. Предлагал угостить. Визитку вот оставил...
— Потом сходим всей группой. После работы. Градовцев возьмем... Может, он машину засек?
— Не знаю... он весь как дикобраз, не подступиться.
— Да у вас паранойя просто! — вмешался стажер, влезший в салон с тремя порциями мороженого в руках. — Мужик огреб кучу бабок и боится, чтобы его не тряханули! Нас нельзя засечь! Мы профи! Суперневидимки!
Старый взял потрепанный блокнотик, уронив на полик огрызок карандаша.
— Что за адреса, по которым он ездил? — задумчиво произнес он, мусоля записи.
Троллейбус, набирая скорость, пронесся мимо. В окне мелькнула сутулая фигурка Дербенева.
— Запросить опера — и все дела! — предложил Ролик, — Не все же ему на нас орать, пусть и помогает!
И стажер потянулся было к микрофону, но Тыбинь поднял руку — и Ролик проворно отдернул пальцы, точно от горячего.
— Без него обойдемся, — промолвил Старый и настроился на частоту группы Визиря.
Связаться с другой машиной, минуя базу, удавалось не всегда, но в этот раз повезло.
— Понял, понял, — отвечал Визирь откуда-то издалека, хрипло, то ли оттого, что горло еще болело, то ли из-за помех в канале связи. — Диагональная, семь — это домашний адрес. Камышовая улица — его мать, Кораблестроителей — первая жена, а на Средней Рогатке не знаю кто живет...
— Спасибо! — басовито крикнул Тыбинь. — Удачи!
— Вам того же... — донесся слабеющий голос, и связь прервалась.
Катили вслед троллейбусу молча, покусывали мороженое, подпрыгивали на ухабах.
— В другой раз бери мне крем-брюле, — наставительно произнес Тыбинь. — Я его больше люблю.
Стажер молча кивнул, обсасывая палочку эскимо. Приоткрыв окно, он без церемоний выбросил ее на мостовую, встретился глазами с удивленным взглядом Киры, пожал плечами.
— А что такого? Все равно на улицах грязища!
— Чисто не там, где подметают... — наставительно начала Кира.
— А там, где не сорят! — прервал ее Ролик. — Знаю, знаю! Эх, скучища с вами! Вот ребята там в публичный дом пробрались, небось Людку в проститутку нарядили... Жалко, не увижу! А мы ведь тоже могли бы, а?
— Стара я для проститутки! — усмехнулась Кира.
— Ничего подобного! — возразил Ролик. — Еще очень даже могете!
— Ты соображай, что несешь! — буркнул Тыбинь.
— А что такого? Я комплимент сказал! Не обижайтесь, Кира Алексеевна! Вы же современная женщина!
— А разве это синонимы?
— Ну в некотором роде. Проще надо на все смотреть. Как на текущий факт биографии, не более. А вы все закомплексованные чувством неполноценности.
Теперь усмехнулся Старый.
— Думаете, что нет, Михаил Иванович? А вот вы смогли бы жениться на гулящей женщине? Нет, не смогли бы! Потому что вы заранее боитесь, что покажетесь ей неинтересным по сравнению с другими мужчинами, вот!
— Иди ты, Зигмунд Фрейд... — буркнул Тыбинь и нахмурился.
— И еще вы рабы общественного мнения, вот!
— Тут ты попал в точку, — тонко улыбнулась Кира, исподтишка наблюдая за Михаилом. — А сам ты — свободный человек?
— Да мне наплевать на всех! Я без комплексов!
Очередная тема была исчерпана, и разведчики притихли.
Тишину нарушил крикливый голос Лермана.
— Доложите, где вы! Я же просил выходить на связь каждые пять минут!
— У меня часы отстают, — отрезал мрачный Тыбинь. — Мы на проспекте Большевиков. Тормозим. Объект только что вышел из троллейбуса... идет в супермаркет “Невский”. Вот двери открываются... вот он входит...
— Прекратите, — холодно остановил его Лерман, хорошо знакомый с проделками скучающей в машинах разведки. — Докладывайте основное. Главное — не грохните его, понятно?
Старый припарковался на стоянке, картинно потянулся и предложил Кире: “Пойдем, прогуляемся”. Стажеру строго кивнул: — Побудешь в машине.
Они молча прохаживались по тротуару мимо стеклянной стены магазина, смотрели, как маленький жалкий Дербенев, кутаясь в старое пальто, теребя в руках свою шапчонку со смешными ушками, замирает перед роскошными витринами. Тыбинь встал напротив и сквозь стекло смотрел на него в упор, точно на тритона в аквариуме.
— Что ты делаешь, Миша? — спросила удивленная Кира и взяла его под руку.
Весь день сегодня она чувствовала в нем что-то новое, неожиданное, и эта новизна интриговала и манила ее. Прежнее решение, которого она неукоснительно придерживалась весь последний месяц, готово было рухнуть под властью этой новизны.
— Я думаю, — сказал Тыбинь, не обращая внимания на тембр ее голоса. — Вот мы... — он поднял перед собой правую руку и потряс ею. — Мы сила! Вот они... — он поднял левую руку. — А между нами все остальные... — и он сцепил маленькие пальцы в стальной замок, разорвать который не смог бы, пожалуй, никто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59