Может быть, стоит позвонить туда и поздравить детей; они, наверно, не будут спать до полуночи, празднуя наступление нового года, столетия, тысячелетия и, возможно, еще какого-нибудь космического поворотного пункта, о котором Скаллу ничего не известно.
Полночь в Калифорнии, подумал он. Это будет семь утра в том месте, где он находите сейчас, и три в Нью-Йорке, где все еще живет мать Скалла — ей восемьдесят два года, она здорова и не испытывает никаких старческих недомоганий. Она, наверно, будет праздновать Новый год по-своему, следить по телевизору, как падает шар с крыши небоскреба на Таймс-сквер, со стаканом вина по одну сторону кресла и подносом с канапе по другую.
Скалл встал и надел куртку. Его квартира находилась рядом с наземной станцией спутниковой связи в Калининграде — три комнаты в модульном здании, где размещались жилые помещения и комнаты отдыха. Здесь жили больше ста человек.
Здание и помещения в нем были сугубо функциональными и вызывали у него чувство клаустрофобии — казалось, здание построено из деталей гигантского детского конструктора. Ему хотелось подышать свежим воздухом.
Застегнув куртку, Скалл подошел к двери, взялся за ручку и заколебался, затем вернулся обратно и вошел в крохотную кухню. Там он открыл маленький холодильник, встал перед ним на колени и посмотрел на бутылку шампанского «Кристалл» на верхней полке. Вообще-то он собирался открыть бутылку в полночь, но зачем ждать? Можно не сомневаться, что в какой-нибудь части мира Новый год уже наступил.
Он достал бутылку из холодильника и в крошечную морозильную камеру положил бокал, чтобы тот охладился. Забавная штука время, подумал он. Смотришь на какую-нибудь отдаленную звезду на небе и видишь ее такой, какой она была несколько миллионов лет назад. Представь ситуацию в ее зеркальном изображении, и ситуация становится еще более фантастической — какой-нибудь инопланетянин в далекой звездной системе смотрит на Землю в сверхсовершенный мега-телескоп и видит динозавров, расхаживающих по Доисторическим джунглям. Масса человеческих усилий была направлена на то, чтобы восстановить часть прошлого на основании ископаемых останков, найденных при раскопках, ученые спорят о том, как жили вымершие монстры, быстро или медленно двигался тираннозавр-рекс, умным он был или совсем тупым, а тем временем инопланетный астроном далеко-далеко в космическом пространстве способен узнать правду с одного взгляда. Для него сегодняшний канун 2000-го года наступил миллион лет назад.
Да и вообще ситуация становится все более фантастичной, думал Скалл. Через миллион лет, когда от меня останется только пыль — если останется, какой-нибудь житель той же отдаленной планеты посмотрит в телескоп и увидит как я выхожу из здания, отправляясь на прогулку с бутылкой шампанского под мышкой.
Если отнять от миллиона десять лет, он увидит меня и Анну во время нашего медового месяца, романтического круиза на Каймановы острова, причем большую часть времени мы провели тогда в каюте, зачиная нашего первого ребенка. Правда, если от миллиона лет отнять один год, этот инопланетный астроном станет свидетелем того, как Анна застала меня в постели с другой женщиной, — каким глупым, безответственным идиотом я оказался тогда!
Скалл глубоко вздохнул. Все это не только запутало его мысли, но и окончательно испортило настроение.
Он открыл шампанское, перевернув бокал, надел его на горлышко бутылки и направился с нею к двери.
Квартира его находилась на первом этаже, и, когда он открыл дверь подъезда, его глазам представилось огромное ровное поле, а на ним три параболические приемные антенны наземного комплекса. Установленные на бетонных платформах на расстоянии трехсот ярдов друг от друга, с внутренними поверхностями, покрытыми угловатой металлической плиткой, они напоминали гигантские ограненные драгоценные камни.
По какой-то необъяснимой причине он направился к ним. Воздух был сухим и очень холодным, грунт замерз и под тонким слоем снега казался особенно твердым.
С трех сторон поле окружал густой лес, и только с востока к антеннам вела узкая асфальтированная дорога. Голые, покрытые коркой прозрачного льда ветки деревьев светились в ясной зимней ночи, как тончайший хрусталь.
Скалл остановился на полпути между жилым зданием и огромными антеннами, слушая тишину. Почти во всех окнах квартир позади него горели светильники, отбрасывая на девственно-чистый снег свои отражения. Почти весь обслуживающий персонал сейчас на вечеринке, которую устроили в одной из комнат отдыха два техника — Артур и Элейн Стайнеры. Остальные собрались небольшими группами в своих квартирах. А вот Анна и дети были за тысячи миль...
Он снял бокал с горлышка, до половины наполнил его шампанским и поставил бутылку на замерзшую землю. Затем выпрямился и, не обращая внимания на ледяной ветер, задумался над тем, за что же ему выпить.
Прошли долгие минуты, прежде чем ему в голову пришло что-то подходящее.
— Пусть все мои грехи умрут раньше меня, громко проговорил он наконец и поднес бокал к губам.
Глава 14
Сан-Хосе, Калифорния, 31 декабря 1999 года
Гордиан снял ногу с тормозной педали, позволив колесам своего спортивного «мерседеса» сделать один полный оборот, снова нажал на тормоз и нетерпеливо нахмурился. Сказать, что он движется в этой гигантской автомобильной пробке со скоростью десять миль в час, было бы явным преувеличением. Стоя на центральной полосе автострады I-280 с огромными седельными тягачами по сторонам, он чувствовал себя, как килька между застрявшими китами.
Гордиан посмотрел на часы на приборной доске. Почти восемь вечера.
Проклятье!
Он сунул руку в карман куртки, достал сотовый телефон и набрал домашний номер.
— Слушаю, — ответила жена после первого же звонка.
— Привет, Эшли, это я.
— Роджер? Где ты? Что это за грохот, который я слышу?
— Еду домой, — сказал он. — А грохот — это шум автомобилей на шоссе.
Жена молчала, как и ожидал Гордиан. Он даже не пытался прервать ее молчание.
— Рада слышать, что ты спешишь домой, — послышался наконец ее полный сарказма голос.
Гордиан решил, что заслуживает этого. Он посмотрел через ветровое стекло на стоящий перед ним «джип чероки» и увидел маленькую белую собаку с черной пиратской повязкой, закрывающей один ее глаз, которая смотрела на него.
— Послушай, Эшли, я всегда возвращаюсь по этой дороге. Если бы я только знал, что сегодня вечером здесь возникнет такая кошмарная пробка...
— Когда же ей появиться, как не в канун Нового года? — спросила жена. Наверно, не стоит напоминать тебе, что мы заказали столик в ресторане на девять часов?
— Я позвоню в ресторан и постараюсь уговорить их перенести заказ на десять, — сказал Гордиан, зная, какую глупость он сморозил еще до того, как закончил фразу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
Полночь в Калифорнии, подумал он. Это будет семь утра в том месте, где он находите сейчас, и три в Нью-Йорке, где все еще живет мать Скалла — ей восемьдесят два года, она здорова и не испытывает никаких старческих недомоганий. Она, наверно, будет праздновать Новый год по-своему, следить по телевизору, как падает шар с крыши небоскреба на Таймс-сквер, со стаканом вина по одну сторону кресла и подносом с канапе по другую.
Скалл встал и надел куртку. Его квартира находилась рядом с наземной станцией спутниковой связи в Калининграде — три комнаты в модульном здании, где размещались жилые помещения и комнаты отдыха. Здесь жили больше ста человек.
Здание и помещения в нем были сугубо функциональными и вызывали у него чувство клаустрофобии — казалось, здание построено из деталей гигантского детского конструктора. Ему хотелось подышать свежим воздухом.
Застегнув куртку, Скалл подошел к двери, взялся за ручку и заколебался, затем вернулся обратно и вошел в крохотную кухню. Там он открыл маленький холодильник, встал перед ним на колени и посмотрел на бутылку шампанского «Кристалл» на верхней полке. Вообще-то он собирался открыть бутылку в полночь, но зачем ждать? Можно не сомневаться, что в какой-нибудь части мира Новый год уже наступил.
Он достал бутылку из холодильника и в крошечную морозильную камеру положил бокал, чтобы тот охладился. Забавная штука время, подумал он. Смотришь на какую-нибудь отдаленную звезду на небе и видишь ее такой, какой она была несколько миллионов лет назад. Представь ситуацию в ее зеркальном изображении, и ситуация становится еще более фантастической — какой-нибудь инопланетянин в далекой звездной системе смотрит на Землю в сверхсовершенный мега-телескоп и видит динозавров, расхаживающих по Доисторическим джунглям. Масса человеческих усилий была направлена на то, чтобы восстановить часть прошлого на основании ископаемых останков, найденных при раскопках, ученые спорят о том, как жили вымершие монстры, быстро или медленно двигался тираннозавр-рекс, умным он был или совсем тупым, а тем временем инопланетный астроном далеко-далеко в космическом пространстве способен узнать правду с одного взгляда. Для него сегодняшний канун 2000-го года наступил миллион лет назад.
Да и вообще ситуация становится все более фантастичной, думал Скалл. Через миллион лет, когда от меня останется только пыль — если останется, какой-нибудь житель той же отдаленной планеты посмотрит в телескоп и увидит как я выхожу из здания, отправляясь на прогулку с бутылкой шампанского под мышкой.
Если отнять от миллиона десять лет, он увидит меня и Анну во время нашего медового месяца, романтического круиза на Каймановы острова, причем большую часть времени мы провели тогда в каюте, зачиная нашего первого ребенка. Правда, если от миллиона лет отнять один год, этот инопланетный астроном станет свидетелем того, как Анна застала меня в постели с другой женщиной, — каким глупым, безответственным идиотом я оказался тогда!
Скалл глубоко вздохнул. Все это не только запутало его мысли, но и окончательно испортило настроение.
Он открыл шампанское, перевернув бокал, надел его на горлышко бутылки и направился с нею к двери.
Квартира его находилась на первом этаже, и, когда он открыл дверь подъезда, его глазам представилось огромное ровное поле, а на ним три параболические приемные антенны наземного комплекса. Установленные на бетонных платформах на расстоянии трехсот ярдов друг от друга, с внутренними поверхностями, покрытыми угловатой металлической плиткой, они напоминали гигантские ограненные драгоценные камни.
По какой-то необъяснимой причине он направился к ним. Воздух был сухим и очень холодным, грунт замерз и под тонким слоем снега казался особенно твердым.
С трех сторон поле окружал густой лес, и только с востока к антеннам вела узкая асфальтированная дорога. Голые, покрытые коркой прозрачного льда ветки деревьев светились в ясной зимней ночи, как тончайший хрусталь.
Скалл остановился на полпути между жилым зданием и огромными антеннами, слушая тишину. Почти во всех окнах квартир позади него горели светильники, отбрасывая на девственно-чистый снег свои отражения. Почти весь обслуживающий персонал сейчас на вечеринке, которую устроили в одной из комнат отдыха два техника — Артур и Элейн Стайнеры. Остальные собрались небольшими группами в своих квартирах. А вот Анна и дети были за тысячи миль...
Он снял бокал с горлышка, до половины наполнил его шампанским и поставил бутылку на замерзшую землю. Затем выпрямился и, не обращая внимания на ледяной ветер, задумался над тем, за что же ему выпить.
Прошли долгие минуты, прежде чем ему в голову пришло что-то подходящее.
— Пусть все мои грехи умрут раньше меня, громко проговорил он наконец и поднес бокал к губам.
Глава 14
Сан-Хосе, Калифорния, 31 декабря 1999 года
Гордиан снял ногу с тормозной педали, позволив колесам своего спортивного «мерседеса» сделать один полный оборот, снова нажал на тормоз и нетерпеливо нахмурился. Сказать, что он движется в этой гигантской автомобильной пробке со скоростью десять миль в час, было бы явным преувеличением. Стоя на центральной полосе автострады I-280 с огромными седельными тягачами по сторонам, он чувствовал себя, как килька между застрявшими китами.
Гордиан посмотрел на часы на приборной доске. Почти восемь вечера.
Проклятье!
Он сунул руку в карман куртки, достал сотовый телефон и набрал домашний номер.
— Слушаю, — ответила жена после первого же звонка.
— Привет, Эшли, это я.
— Роджер? Где ты? Что это за грохот, который я слышу?
— Еду домой, — сказал он. — А грохот — это шум автомобилей на шоссе.
Жена молчала, как и ожидал Гордиан. Он даже не пытался прервать ее молчание.
— Рада слышать, что ты спешишь домой, — послышался наконец ее полный сарказма голос.
Гордиан решил, что заслуживает этого. Он посмотрел через ветровое стекло на стоящий перед ним «джип чероки» и увидел маленькую белую собаку с черной пиратской повязкой, закрывающей один ее глаз, которая смотрела на него.
— Послушай, Эшли, я всегда возвращаюсь по этой дороге. Если бы я только знал, что сегодня вечером здесь возникнет такая кошмарная пробка...
— Когда же ей появиться, как не в канун Нового года? — спросила жена. Наверно, не стоит напоминать тебе, что мы заказали столик в ресторане на девять часов?
— Я позвоню в ресторан и постараюсь уговорить их перенести заказ на десять, — сказал Гордиан, зная, какую глупость он сморозил еще до того, как закончил фразу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80