Но вдруг он вывел лошадей из ручья, и у девушки затеплилась надежда: может, решил подыскать место для ночлега? Однако надежда сменилась отчаянием, стоило ей вспомнить тот его поцелуй, после которого он ее оттолкнул. Страшно подумать, что может случиться.
Адам тоже промок, хотел есть и был в полном изнеможении. И все же о передышке он даже не помышлял, опасаясь преследования Майкейи. Эту непроглядную тьму и проливной дождь им послал сам Господь Бог. Дождь смоет следы, и пока он льет, останавливаться нельзя. Теперь Майкейя нападет на их след только через несколько дней. Эта мысль придала Адаму силы.
Мрак все сгущался, дождь превратился в ливень, и двигаться становилось труднее и труднее. Адам вел под уздцы лошадей, продираясь сквозь сосновую поросль. Толстый ковер из хвойных иголок, устилавший на редкость ровную почву, приглушал стук лошадиных копыт, к тому же на нем не оставалось следов.
Поблизости Адам не заметил никакого сколько-нибудь подходящего укрытия, кроме высокой сосны с раскидистыми ветвями, под которой было относительно сухо.
Адам привязал лошадей и опустил легкую как перышко Саванну на землю. И хотя руки ее оставались связанными, девушка испытала настоящее блаженство, ощутив под ногами твердую почву.
— Устала? — спросил Адам, услышав, как она тихонько вздохнула. — Неудивительно. День выдался дождливым и трудным.
В темноте его лицо было едва различимо, и только зубы сверкнули, когда на губах появилась улыбка. Ослепительная, завораживающая. «Как он может сейчас улыбаться?!» — с гневом думала девушка. Да и она сама хороша. Снова поддалась его обаянию. Но анализировать свои чувства у Саванны просто не было сил. Этот дьявол приводил ее в бешенство.
— Мне и так тошно, — бросила она в сердцах. — А тут еще ты! Не знаю, сколько времени я смогу это терпеть.
Он перестал улыбаться. Расставил ноги, сунул большие пальцы за пояс, окинул ее оценивающим взглядом и буквально раздел глазами.
— Возможно, — выдержав паузу, нагло заявил он. — Зато я надеюсь, что ты мне поможешь взбодриться и, полагаю, не обманешь моих надежд.
Это переполнило чашу терпения Саванны, и она резко сказала:
— Напрасно надеешься. Если, конечно, не возьмешь меня силой. Добровольно я не сдамся.
Адам прищурился, взял в ладони ее лицо, запрокинул ей голову и, щекоча ей губы колючей щетиной, страстно прошептал:
— Сдашься, моя прелесть.
Он жадно впился губами в ее губы, ласкал языком ее язык. Напрасно девушка старалась высвободиться из его цепких рук. Он завладел ее губами, наслаждаясь их теплом и каким-то особым сладким привкусом.
Саванна продолжала сопротивляться, боясь признаться себе в том, что ласки этого негодяя, этого убийцы доставляют ей ни с чем не сравнимое наслаждение. Ее соски под мокрым платьем затвердели. Все тело охватила сладкая истома. Такого блаженства Саванна еще не испытывала. Как могла она позволить этому чудовищу прикоснуться к ней? Обнимать и целовать ее? И Саванна начала сопротивляться с новой силой. Наконец ей удалось оторвать губы от его губ. Глаза ее метали молнии, когда она крикнула:
— Я не хочу!
Адам лукаво улыбнулся:
— Не хочешь? А мне показалось, очень даже хочешь!
— Мало ли что тебе показалось, самовлюбленный дурак!
— Ругай меня сколько угодно, милашка! Но это так! И не пытайся отрицать! — перестав улыбаться, заметил Адам снова приник к ее губам, усиленно работая языком. Как и в первый раз, Саванне почудилось, будто внутри у нее вспыхнуло пламя, и девушка потеряла контроль над собой. Адам это почувствовал и, воспользовавшись моментом, еще крепче прижал ее к себе, но вдруг одна из лошадей громко заржала. Адам насторожился и, выпустив из объятий Саванну, одной рукой зажал ей рот, а другой схватил винтовку, напряженно всматриваясь в темноту.
Господи, думал Адам, весь во власти сладостных ощущений, еще минута, и он повалил бы ее на землю. Вот была бы потеха, застань их Майкейя в таком положении!
— Только пикни, — прикрикнул он на нее, — и я приставлю дуло винтовки к твоей прелестной головке.
Все еще под впечатлением только что испытанных эмоций, Саванна смотрела на него с изумлением, стараясь взять себя в руки. Однако, услышав предупреждение, с готовностью кивнула, потому что все понимала с первого раза.
Глаза его на какой-то миг потеплели, но он тут же устремил их куда-то мимо нее, и Саванна была рада, что освободилась наконец от его пристального, завораживающего взгляда.
Вдруг, к своему великому удивлению, девушка обнаружила, что смиренно стоит рядом со своим похитителем, почти склонив голову ему на плечо, и они вместе напряженно прислушиваются к шорохам и звукам вокруг.
Но все было тихо, и Адам терялся в догадках, что могло вспугнуть лошадь. И когда из зарослей выскочила какая-то маленькая зверюшка и пробежала в пяти-шести футах от них, Адам расплылся в улыбке.
Это оказался скунс, и Саванна была бесконечно благодарна зверюшке за то, что она охладила любовный пыл ее похитителя. Как только животное скрылось из виду, Адам небрежно бросил:
— Надо немного поспать. В путь отправимся с первыми лучами солнца.
— Куда же мы поедем? В Накогдочес? — ангельским голосом спросила Саванна.
— Не твое дело, — нахмурившись, ответил Адам. — Только, знаешь, я смертельно устал, и мне не до шуток.
У Саванны снова появилась надежда. Если он крепко уснет… Но Адам, словно угадав ее мысли, слегка улыбнулся и решительно произнес:
— Забудь об этом, прелесть моя! Ты уйдешь, лишь когда я тебя отпущу, черт возьми!
— Ты уснешь, а я возьму да сбегу, — с невинным видом заявила Саванна, лукаво поглядывая на своего похитителя.
Ни слова не говоря, Адам подошел к коню, вытащил из седельной сумки кандалы, и не успела она опомниться, как этот дьявол приковал ее ногу к своей. После чего с торжествующим видом помахал перед ее носом ключом и повесил его на ветку так высоко, что Саванна не смогла бы до него дотянуться.
Теперь Саванне приходилось следовать за ним, куда бы он ни пошел, и не отставать, чтобы не вывихнуть ногу. Он не стал расседлывать лошадей, только накормил их, после чего насыпал пригоршню кукурузы Саванне.
— Придется довольствоваться этим, — сказал он, — костра разводить не будем, чтобы не выдать себя.
Саванна буквально умирала от голода и, ни слова не проронив, приняла этот скудный ужин с благодарностью. Пока она с жадностью поглощала твердые желтые зерна, Адам занялся устройством постели.
Заметив, что Саванна то и дело поглядывает на висевший у нее над головой ключ, Адам не без ехидства сказал:
— Ничего у тебя не выйдет. Только пошевелишься, и я сразу замечу. И если умру этой ночью, придется тебе отсюда самой выбираться, да еще с прикованным к ноге мертвецом.
— Ты мне подал идею!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
Адам тоже промок, хотел есть и был в полном изнеможении. И все же о передышке он даже не помышлял, опасаясь преследования Майкейи. Эту непроглядную тьму и проливной дождь им послал сам Господь Бог. Дождь смоет следы, и пока он льет, останавливаться нельзя. Теперь Майкейя нападет на их след только через несколько дней. Эта мысль придала Адаму силы.
Мрак все сгущался, дождь превратился в ливень, и двигаться становилось труднее и труднее. Адам вел под уздцы лошадей, продираясь сквозь сосновую поросль. Толстый ковер из хвойных иголок, устилавший на редкость ровную почву, приглушал стук лошадиных копыт, к тому же на нем не оставалось следов.
Поблизости Адам не заметил никакого сколько-нибудь подходящего укрытия, кроме высокой сосны с раскидистыми ветвями, под которой было относительно сухо.
Адам привязал лошадей и опустил легкую как перышко Саванну на землю. И хотя руки ее оставались связанными, девушка испытала настоящее блаженство, ощутив под ногами твердую почву.
— Устала? — спросил Адам, услышав, как она тихонько вздохнула. — Неудивительно. День выдался дождливым и трудным.
В темноте его лицо было едва различимо, и только зубы сверкнули, когда на губах появилась улыбка. Ослепительная, завораживающая. «Как он может сейчас улыбаться?!» — с гневом думала девушка. Да и она сама хороша. Снова поддалась его обаянию. Но анализировать свои чувства у Саванны просто не было сил. Этот дьявол приводил ее в бешенство.
— Мне и так тошно, — бросила она в сердцах. — А тут еще ты! Не знаю, сколько времени я смогу это терпеть.
Он перестал улыбаться. Расставил ноги, сунул большие пальцы за пояс, окинул ее оценивающим взглядом и буквально раздел глазами.
— Возможно, — выдержав паузу, нагло заявил он. — Зато я надеюсь, что ты мне поможешь взбодриться и, полагаю, не обманешь моих надежд.
Это переполнило чашу терпения Саванны, и она резко сказала:
— Напрасно надеешься. Если, конечно, не возьмешь меня силой. Добровольно я не сдамся.
Адам прищурился, взял в ладони ее лицо, запрокинул ей голову и, щекоча ей губы колючей щетиной, страстно прошептал:
— Сдашься, моя прелесть.
Он жадно впился губами в ее губы, ласкал языком ее язык. Напрасно девушка старалась высвободиться из его цепких рук. Он завладел ее губами, наслаждаясь их теплом и каким-то особым сладким привкусом.
Саванна продолжала сопротивляться, боясь признаться себе в том, что ласки этого негодяя, этого убийцы доставляют ей ни с чем не сравнимое наслаждение. Ее соски под мокрым платьем затвердели. Все тело охватила сладкая истома. Такого блаженства Саванна еще не испытывала. Как могла она позволить этому чудовищу прикоснуться к ней? Обнимать и целовать ее? И Саванна начала сопротивляться с новой силой. Наконец ей удалось оторвать губы от его губ. Глаза ее метали молнии, когда она крикнула:
— Я не хочу!
Адам лукаво улыбнулся:
— Не хочешь? А мне показалось, очень даже хочешь!
— Мало ли что тебе показалось, самовлюбленный дурак!
— Ругай меня сколько угодно, милашка! Но это так! И не пытайся отрицать! — перестав улыбаться, заметил Адам снова приник к ее губам, усиленно работая языком. Как и в первый раз, Саванне почудилось, будто внутри у нее вспыхнуло пламя, и девушка потеряла контроль над собой. Адам это почувствовал и, воспользовавшись моментом, еще крепче прижал ее к себе, но вдруг одна из лошадей громко заржала. Адам насторожился и, выпустив из объятий Саванну, одной рукой зажал ей рот, а другой схватил винтовку, напряженно всматриваясь в темноту.
Господи, думал Адам, весь во власти сладостных ощущений, еще минута, и он повалил бы ее на землю. Вот была бы потеха, застань их Майкейя в таком положении!
— Только пикни, — прикрикнул он на нее, — и я приставлю дуло винтовки к твоей прелестной головке.
Все еще под впечатлением только что испытанных эмоций, Саванна смотрела на него с изумлением, стараясь взять себя в руки. Однако, услышав предупреждение, с готовностью кивнула, потому что все понимала с первого раза.
Глаза его на какой-то миг потеплели, но он тут же устремил их куда-то мимо нее, и Саванна была рада, что освободилась наконец от его пристального, завораживающего взгляда.
Вдруг, к своему великому удивлению, девушка обнаружила, что смиренно стоит рядом со своим похитителем, почти склонив голову ему на плечо, и они вместе напряженно прислушиваются к шорохам и звукам вокруг.
Но все было тихо, и Адам терялся в догадках, что могло вспугнуть лошадь. И когда из зарослей выскочила какая-то маленькая зверюшка и пробежала в пяти-шести футах от них, Адам расплылся в улыбке.
Это оказался скунс, и Саванна была бесконечно благодарна зверюшке за то, что она охладила любовный пыл ее похитителя. Как только животное скрылось из виду, Адам небрежно бросил:
— Надо немного поспать. В путь отправимся с первыми лучами солнца.
— Куда же мы поедем? В Накогдочес? — ангельским голосом спросила Саванна.
— Не твое дело, — нахмурившись, ответил Адам. — Только, знаешь, я смертельно устал, и мне не до шуток.
У Саванны снова появилась надежда. Если он крепко уснет… Но Адам, словно угадав ее мысли, слегка улыбнулся и решительно произнес:
— Забудь об этом, прелесть моя! Ты уйдешь, лишь когда я тебя отпущу, черт возьми!
— Ты уснешь, а я возьму да сбегу, — с невинным видом заявила Саванна, лукаво поглядывая на своего похитителя.
Ни слова не говоря, Адам подошел к коню, вытащил из седельной сумки кандалы, и не успела она опомниться, как этот дьявол приковал ее ногу к своей. После чего с торжествующим видом помахал перед ее носом ключом и повесил его на ветку так высоко, что Саванна не смогла бы до него дотянуться.
Теперь Саванне приходилось следовать за ним, куда бы он ни пошел, и не отставать, чтобы не вывихнуть ногу. Он не стал расседлывать лошадей, только накормил их, после чего насыпал пригоршню кукурузы Саванне.
— Придется довольствоваться этим, — сказал он, — костра разводить не будем, чтобы не выдать себя.
Саванна буквально умирала от голода и, ни слова не проронив, приняла этот скудный ужин с благодарностью. Пока она с жадностью поглощала твердые желтые зерна, Адам занялся устройством постели.
Заметив, что Саванна то и дело поглядывает на висевший у нее над головой ключ, Адам не без ехидства сказал:
— Ничего у тебя не выйдет. Только пошевелишься, и я сразу замечу. И если умру этой ночью, придется тебе отсюда самой выбираться, да еще с прикованным к ноге мертвецом.
— Ты мне подал идею!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91