— А не преувеличиваешь ли ты опасность встречи с отчимом Хью, мама? — спросила она почти таким же, как прежде, веселым тоном. — За эти годы он скорее всего превратился в лысого жирного старика. Пьянство и беспутная жизнь не делают мужчин красивее. Не задумывалась ты над тем, что время могло так изменить его, что он покажется тебе отвратительным, и ты сможешь забыть наконец о своей несчастной любви?
— Возможно, ты права. Но все равно, видеть его вновь и знать, что это он меня бросил, а не я его, будет не слишком приятно.
— Бросил? Ба! Да раз он так поступил с тобой, он просто дурак!
В устремленных на дочь глазах Лизетт мелькнуло что-то странное и непонятное, но тут же исчезло.
— Есть многое, чего ты не знаешь, малышка, — сказала она. — Но может быть, ты и права. Он был глупцом!
— Ну и Бог с ним! По-моему, мы можем перейти к обсуждению более приятных тем, — сказала Микаэла уже совсем весело. —*— Не подумать ли нам, например, о том, в чем мы встретим мужчин? Уверена, что при незначительном усилии ты сможешь предстать перед старым мсье Ланкастером столь прекрасной, что у него глаза полезут на лоб.
— Ты все-таки несносный ребенок! — засмеялась Лизетт. — Похоже, что я плохо воспитала тебя.
Напряжение рассеялось. Они улыбнулись друг другу, и разговор как-то сам собой перешел на разные пустяки.
В четверг женщины проснулись рано и почти все утро провели на кухне, обсуждая с поваром, какими блюдами стоит угостить мужчин. Затем обе ушли в свои комнаты и занялись внимательным изучением гардероба. Надо было подобрать наряд, который не оставил бы равнодушным ни одного представителя сильного пола. И, надо сказать, им это вполне удалось. Лизетт появилась в великолепном темно-фиолетовом муслиновом платье с умопомрачительным пучком на голове. Микаэла выбрала легкое светло-желтое платье из батиста, уложив свои черные волосы в виде короны с ниспадающими на виски локонами.
Времени до прибытия мужчин было еще более чем достаточно, и они расположились в тени деревьев возле дома. Здесь их и нашел слуга, доставивший новое письмо Хью. По мере того как Микаэла читала его, лицо ее становилось все мрачнее и мрачнее.
— Сегодня они не приедут, — сказала она, не сумев скрыть огорчения. — Мой муж пишет, что он задерживается и не знает точно на сколько. Скорее всего до понедельника.
Лизетт слегка побледнела.
— О, понимаю, — прошептала она. — Он пишет, почему задерживается?
— Нет, — покачала головой Микаэла. — Вот письмо, почитай сама.
Лизетт взяла протянутую бумагу, пробежала по ней глазами и, вновь улыбнувшись, поднялась со стула.
— Что ж, первое, что нам в таком случае стоит сделать, это сообщить повару, что гостей у нас сегодня не будет, — решительно сказала она. — Ну а затем мы переоденемся и завершим составление списка необходимых для дома покупок.
Так они и сделали. И неудачно начавшийся день прошел в приятных хлопотах. Список заказов оказался весьма длинным. Отдав его слуге, который завтра утром должен был отправиться в Новый Орлеан, они еще долго сидели, мечтая о том, как будет выглядеть внутреннее убранство дома с новой мебелью. Зато ночью Микаэла, как никогда, почувствовала себя одинокой. Ворочаясь в широкой постели, она особенно ясно ощутила, как ей была нужна сегодняшняя встреча с Хью. Немного успокоиться удалось, лишь дав себе слово никогда более не обманываться надеждами в отношении мужа. Она уже забыла о своей холодности во время его последнего появления в “Уголке любви”, не думала и о том, что Хью может просто не придавать значения небольшой задержке. Нет! Микаэла решила, что он устроил все это специально. Решил показать, как мало она значит для него! Жестокий способ, достойный муженька, ничего не скажешь! Что ж, он получит то, что хочет. Она ни за что не покажет, что была так сильно огорчена. Когда Хью появится наконец, она встретит его вежливой безразличной улыбкой. О том, что творилось с ней этой ночью, он не узнает никогда!
К понедельнику Микаэла и Лизетт окончательно успокоились, целиком посвятив себя домашним делам. Когда Хью и Джон наконец добрались до “Уголка любви”, на торжественную встречу не было и намека. Навстречу им вышли две простушки в старых запыленных платьях, всецело поглощенные наблюдением за наведением порядка на огромной мансарде. Обе вежливо улыбнулись, смахивая паутину, поблескивающую на покрывавших их головы выцветших косынках.
— О! Вы уже здесь, — с притворным удивлением произнесла Микаэла, входя в не до конца еще обставленную прихожую. — Как вы добрались?
На мужа она взглянула лишь мельком, но на стоящем рядом с ним высоком мужчине глаза невольно задержались. Он был, бесспорно, хорош собой, этот Джон Ланкастер, покоривший сердце ее матери, а затем жестоко бросивший ее. Такого при всем желании не назовешь толстым лысым старикашкой! Еще более удивили неподдельно дружелюбный взгляд его темных глаз и широкая приветливая улыбка, сиявшая на симпатичном худощавом лице. В облике Джона чувствовались характер и благородство. Он совсем не был похож на человека, способного обмануть женщину, которой поклялся в любви. Микаэла невольно засомневалась, что Лизетт сказала ей всю правду о тех давних событиях. Ее ответная улыбка Джону Ланкастеру была куда более искренней, чем та, которой она встретила мужа.
— А вы, должно быть, мой свекор! Я — Микаэла, жена Хью. Добро пожаловать в “Уголок любви”, мсье. — Подчиняясь, как это часто с ней бывало, не столько разуму, сколько сердцу, она быстро пересекла комнату и по-французски расцеловала гостя в обе щеки. — Мы надеемся, что вам у нас понравится, — прощебетала она при этом, весело сверкая глазами.
— После такого приветствия я в этом не сомневаюсь! — искренне воскликнул старший Ланкастер, совершенно очарованный молодой женой Хью.
Она была так похожа на свою мать, что у него даже заныло сердце от нахлынувших воспоминаний. И вместе с тем было в ее нервах нечто хоть и знакомое, но явно доставшееся ей не от Лизетт: упрямый изгиб маленького подбородка, точеный нос. Наследство Рено? Вопреки здравому смыслу эта догадка вызвала раздражение, с которым, впрочем, Джон легко справился.
— А это, — сухо сказал Хью, нарушая возникшую паузу, — моя теща — мадам Лизетт Дюпре. Полагаю, что вы встречались в те годы, когда создавалась наша компания.
Джон заставил себя отвернуться от Микаэлы и посмотреть на стоящую в отдалении женщину. О Боже, она совершенно не изменилась. Лизетт была столь же мила, как и двадцать лет назад. Только теперь их разделяло время. Они совершенно чужие друг другу, и это необходимо было учитывать.
— Мадам, — произнес он, вежливо кланяясь, — годы оказались очень добры к вам.
— И к вам тоже, мсье. — ответила Лизетт в том же светски вежливом тоне, хотя сердце ее неистово билось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103