ПРО ДАВЦА

Я решил заняться куклами, я ушел из продавцов;
Отлепив от стенки девушку, ей открыл свое лицо...
"Мой бамбино" - не услышал я, не ушибся о стихи, -
Соловей вдали похрюкивал, нежно булькали духи...
И тогда сказал я девушке: "Хочешь - жни, а хочешь - куй,
Подрастешь - займешься куклами, а пока - себя страхуй!", -
Соловей вокруг оргазмился, томно портились духи;
Я ж услышал - "не ревнуй меня, очень я хочу... ухи!"
Hет! Hе надо про амнистию! - Я ушел из продавцов! -
Муравей тоскливо щурился, оседая на лицо...
И, внезапностью покинутый, я стоял в его клубах,
А она - ушами хлопала, пыль счищая на губах...
"Две ухи!" - хотелось крикнуть мне, закопаться наизусть, -
Вот какою соловейною ты была... И все же пусть!
Пусть милеет дела куклою облик твой, как огурцы, -
Ты ослепла, я, понурившись, брел обратно в продавцы...

* * *
Сижу - один - в чужой квартире.
Скребётся кто-то - стыд-не-стыд?
Прикинул - дважды два - четыре,
А совесть - восемь - говорит.
Погрыз баранку - в самом деле
Hеловко. Совесть - тут-как-тут -
"Ишь, угрызения заели, -
Огрызок выкинь - заметут!"
Гляжу - и вправду, светит что-то,
Я стыд забыв, скорей в окно;
Пришли хозяева с работы,
С моим стыдом пошли в кино.
Зачем, бесстыднику, мне совесть?
Меня лишь мучает она.
Встряхнул её я силы что есть
И засветил в проём окна.

* * *
Эй, пилот, застегни принадлежность,
Прочирикай мне песню свою
Про летучей посудины нежность,
Что из тыла пускает струю...
Про армейскую девушку Грушу,
Что поёт, просыхая, в ночи;
И терзает, и душит, и глушит
До получки одни куличи.
Промолчи же, сынок, про ракиту,
Про ракету, что воет в ночи;
И про чашку, под Псковом разбиту, -
Промолчи, паренёк, промолчи...
Будет время - твои же каклеты
Заиграют, как порох в ночи.
Чик-чирик! Раздают пистолеты.
Будешь брать? Hу, беги! И молчи!
Помахав на прощанье крылою,
Ты взлетаешь в намеченный срок;
Ты не знаешь ни грамму покою, -
Ведь пилот - не обычный зверок!

1