– засмеялся Ветер.
– Я люблю тебя, Ветер! – вдруг сказал Одуванчик и замер, боясь услышать ответ.
– Я тоже тебя люблю! – легко откликнулся Ветер. – Иначе, зачем бы я прилетал на эту полянку каждый день!
– Но как ты можешь любить простой цветок?! – задохнулся от счастья Одуванчик. – Ведь ты – Ветер! Ты… Ты…
– Не знаю! – весело подул Ветер в ответ. – Я просто люблю! Я Ветер, который полюбил Одуванчик! Что здесь такого?!
– А я Одуванчик, который полюбил Ветер…
Они долго молчали, просто ощущая друг друга.
– Полетели со мной в Лес! – вдруг сказал Ветер. – Зачем тебе оставаться на этой поляне? Ты никогда не станешь своим для ядовитых нарциссов. Ты не такой, как они! Полетели со мной в Лес! И мы всегда будем вместе!
– Лететь в Лес? – изумился Одуванчик. – Но ведь я цветок! Я не умею летать!
– Я понесу тебя!
– Но как?! – Одуванчик растерянно огляделся, словно надеясь увидеть Ветер. – Ведь я живу на этой поляне! Я родился на ней, и у меня очень длинный корень, уходящий глубоко в землю!
– Я сильный! – ответил Ветер. – Я подую с такой силой, что вырву тебя из земли, и мы полетим в Лес!
– Вырвешь из земли?! – испугался Одуванчик. – Нет! Нет! Значит, правду говорил ученый нарцисс про страшный Ветер?! Я не могу! Я люблю тебя, но я не могу лететь с тобой! Я ошибся! Цветы рождены для совсем другой любви! Они должны любить насекомых, которые умеют жужжать!
– Я понимаю… – грустно подул Ветер. – Мне так хочется, чтобы ты полетел со мной! Ведь я так люблю тебя! В моем Лесу очень хорошо. Правда! И там совсем не растет ядовитых нарциссов… Почему ты не хочешь лететь со мной?!
– Нет! Нет! – кричал Одуванчик. – Я не могу! Я цветок! И мой корень слишком глубоко уходит в землю этой поляны! Я чужак, но я здесь родился! Уходи! Улетай! Я полюблю какого-нибудь трутня! Цветок не должен любить Ветер! Так не бывает! Я ошибся! Уходи…
– Я понимаю… – совсем грустно прошептал Ветер. И улетел.
* * *
Одуванчик остался один. Он пытался найти утешение в беседе с нарциссами, но они совсем отвернулись от цветка, которого считали сумасшедшим. Даже добрый ученый нарцисс больше не разговаривал с цветком-полюбившим-ветер, боясь за свою репутацию.
Одуванчик отчаянно пытался забыть о Ветре, но думал только о нем. Ничего не помогало.
– Может, он не принял мои слова всерьез и прилетит снова? – говорил Одуванчик. И надежда на мгновение облегчала страдания бедного цветка. Но тут же до того незнакомая боль охватывала все его существо.
– Что это за боль?! – кричал Одуванчик в пустоту, которая образовалась вокруг него. – Почему я не могу быть счастлив тем, чем счастливы другие цветы?!
День шел за днем, и Одуванчик потерял надежду снова ощутить прикосновение Ветра. И Одуванчик узнал, как называется боль, разрывающая его.
– Разлука… Нет ничего больнее разлуки с любимым, особенно когда нет надежды на встречу… – говорил он, словно в бреду. Он стал меняться. Исчезла беззаботная солнечная улыбка, и желтая головка Одуванчика вдруг стала белой…
– Что это с нашим сумасшедшим? – с отвращением спрашивали нарциссы, глядя на новый облик Одуванчика. – Если раньше он хоть чем-то напоминал цветок, то посмотрите сейчас!…
И даже ученый нарцисс нехотя признал:
– Да, наверное, я ошибся, и это не цветок!… Теперь это слишком очевидно! Пожалуй, для уродства нет границ! Раньше мы думали, что Одуванчик – просто на редкость уродливый, непохожий на нас, цветок! Но посмотрите на него сейчас! В его облике не осталось ничего цветочного! Просто что-то белое и непонятное!
Одуванчик не слышал ничего. Он плакал от разлуки, и его пушистая белая головка становилась все легче и тоньше, словно стремясь стать невидимой.
Как Ветер…
* * *
Он появился неожиданно. Ветер сразу узнал Одуванчик, который любил. Несмотря на то, что тот сильно изменился.
– Какой ты удивительный… – прошептал Ветер. – Я знаю, что не должен был возвращаться. Но я не смог! Я люблю тебя. И прилетел, чтобы еще раз увидеть, пусть и в последний раз…
Ветер едва-едва подул вокруг Одуванчика, словно извиняясь.
– Я хочу лететь с тобой! – без лишних слов начал Одуванчик. – Я не могу без тебя! Вырви меня и унеси!
– Но как я могу?! – возразил Ветер. – Ведь твой корень очень глубоко в земле этой поляны. Я не могу причинить боль, насильно забирая тебя…
– Пожалуйста, возьми меня с собой! – взмолился Одуванчик. – Не может быть боли, сильнее боли разлуки! Мой корень высох от разлуки с тобой!
– Но цветок не может быть с Ветром! Я размышлял над этим. И ты был прав! Чтобы по-настоящему любить, надо стать тем, кого любишь. Я не могу стать цветком, а ты не можешь стать ветром…
– Я смогу… – сказал Одуванчик. – Просто возьми меня с собой!
И ветер подул… Не сильно, чтобы не сделать Одуванчику больно, чтобы не вырвать его с корнем.
И произошло чудо! На земле, на ядовитой поляне осталось мертвое сухое тело, а сам одуванчик превратился в прекрасные белые пушинки и понесся по небу, став Ветром!
Я снова еду на вокзал, зная, что только постою у кассы. Постою в длинной очереди за билетами на море, где так много зеленых долин, где всегда светит солнце, а на берегу, в лесах и на полянах много прекрасных цветов.
И я знаю, что как только окажусь перед самым окошком, и кассир спросит: «Куда?…», я молча отойду, выйду с вокзала и поеду на кладбище…
Так странно. Я прекрасно знаю – у тех людей, что стояли вместе со мной в очереди, тоже есть свои кладбища. Но почему же они покупают билет и едут на море за новыми цветами, а я не могу, снова и снова возвращаясь к свои двум, давно умершим…
Почему же я не могу купить билет, чтобы снова найти прекрасный цветок?
Так я думаю и спрашиваю себя, пока еду на кладбище. Спрашиваю, не ожидая ответа. Потому что давно его знаю. Но все равно спрашиваю, потому что больше нечем заняться, когда едешь на кладбище погибших цветов. Вот и оно…
На самом деле мое кладбище не похоже на другие. Оно очень красивое и напоминает оранжерею… Нет, все-таки, пожалуй, не оранжерею, а большую теплицу. Ее стекла сверкают так, что видны издалека. А крепкая стальная арматура радует глаз свежей краской. Да, я часто обновляю свою теплицу. Меняю стекла надежд, не жалею серебряной краски воспоминаний…
А внутри кладбища-теплицы – два погибших цветка…
Одна была розой. Когда-то я встретил ее в ухоженном саду. Вокруг было много других цветов. И красивее, и ароматнее, но я почувствовал, что эта скромная, еще не распустившаяся роза – мой цветок. А свой цветок не выбирают. Его просто находят. А когда находят, то сразу чувствуют – вот он, мой цветок…
Она была немного колючей, как и положено розам. Совсем немного колючей, не так, как сейчас…
А тогда… Я улыбнулся моему цветку, и мы обняли друг друга, радуясь встрече. Я поцеловал ее в нежные благоухающие лепестки и сказал, что теперь мы всегда будем вместе, а роза согласно закивала.
1 2 3 4 5 6 7 8
– Я люблю тебя, Ветер! – вдруг сказал Одуванчик и замер, боясь услышать ответ.
– Я тоже тебя люблю! – легко откликнулся Ветер. – Иначе, зачем бы я прилетал на эту полянку каждый день!
– Но как ты можешь любить простой цветок?! – задохнулся от счастья Одуванчик. – Ведь ты – Ветер! Ты… Ты…
– Не знаю! – весело подул Ветер в ответ. – Я просто люблю! Я Ветер, который полюбил Одуванчик! Что здесь такого?!
– А я Одуванчик, который полюбил Ветер…
Они долго молчали, просто ощущая друг друга.
– Полетели со мной в Лес! – вдруг сказал Ветер. – Зачем тебе оставаться на этой поляне? Ты никогда не станешь своим для ядовитых нарциссов. Ты не такой, как они! Полетели со мной в Лес! И мы всегда будем вместе!
– Лететь в Лес? – изумился Одуванчик. – Но ведь я цветок! Я не умею летать!
– Я понесу тебя!
– Но как?! – Одуванчик растерянно огляделся, словно надеясь увидеть Ветер. – Ведь я живу на этой поляне! Я родился на ней, и у меня очень длинный корень, уходящий глубоко в землю!
– Я сильный! – ответил Ветер. – Я подую с такой силой, что вырву тебя из земли, и мы полетим в Лес!
– Вырвешь из земли?! – испугался Одуванчик. – Нет! Нет! Значит, правду говорил ученый нарцисс про страшный Ветер?! Я не могу! Я люблю тебя, но я не могу лететь с тобой! Я ошибся! Цветы рождены для совсем другой любви! Они должны любить насекомых, которые умеют жужжать!
– Я понимаю… – грустно подул Ветер. – Мне так хочется, чтобы ты полетел со мной! Ведь я так люблю тебя! В моем Лесу очень хорошо. Правда! И там совсем не растет ядовитых нарциссов… Почему ты не хочешь лететь со мной?!
– Нет! Нет! – кричал Одуванчик. – Я не могу! Я цветок! И мой корень слишком глубоко уходит в землю этой поляны! Я чужак, но я здесь родился! Уходи! Улетай! Я полюблю какого-нибудь трутня! Цветок не должен любить Ветер! Так не бывает! Я ошибся! Уходи…
– Я понимаю… – совсем грустно прошептал Ветер. И улетел.
* * *
Одуванчик остался один. Он пытался найти утешение в беседе с нарциссами, но они совсем отвернулись от цветка, которого считали сумасшедшим. Даже добрый ученый нарцисс больше не разговаривал с цветком-полюбившим-ветер, боясь за свою репутацию.
Одуванчик отчаянно пытался забыть о Ветре, но думал только о нем. Ничего не помогало.
– Может, он не принял мои слова всерьез и прилетит снова? – говорил Одуванчик. И надежда на мгновение облегчала страдания бедного цветка. Но тут же до того незнакомая боль охватывала все его существо.
– Что это за боль?! – кричал Одуванчик в пустоту, которая образовалась вокруг него. – Почему я не могу быть счастлив тем, чем счастливы другие цветы?!
День шел за днем, и Одуванчик потерял надежду снова ощутить прикосновение Ветра. И Одуванчик узнал, как называется боль, разрывающая его.
– Разлука… Нет ничего больнее разлуки с любимым, особенно когда нет надежды на встречу… – говорил он, словно в бреду. Он стал меняться. Исчезла беззаботная солнечная улыбка, и желтая головка Одуванчика вдруг стала белой…
– Что это с нашим сумасшедшим? – с отвращением спрашивали нарциссы, глядя на новый облик Одуванчика. – Если раньше он хоть чем-то напоминал цветок, то посмотрите сейчас!…
И даже ученый нарцисс нехотя признал:
– Да, наверное, я ошибся, и это не цветок!… Теперь это слишком очевидно! Пожалуй, для уродства нет границ! Раньше мы думали, что Одуванчик – просто на редкость уродливый, непохожий на нас, цветок! Но посмотрите на него сейчас! В его облике не осталось ничего цветочного! Просто что-то белое и непонятное!
Одуванчик не слышал ничего. Он плакал от разлуки, и его пушистая белая головка становилась все легче и тоньше, словно стремясь стать невидимой.
Как Ветер…
* * *
Он появился неожиданно. Ветер сразу узнал Одуванчик, который любил. Несмотря на то, что тот сильно изменился.
– Какой ты удивительный… – прошептал Ветер. – Я знаю, что не должен был возвращаться. Но я не смог! Я люблю тебя. И прилетел, чтобы еще раз увидеть, пусть и в последний раз…
Ветер едва-едва подул вокруг Одуванчика, словно извиняясь.
– Я хочу лететь с тобой! – без лишних слов начал Одуванчик. – Я не могу без тебя! Вырви меня и унеси!
– Но как я могу?! – возразил Ветер. – Ведь твой корень очень глубоко в земле этой поляны. Я не могу причинить боль, насильно забирая тебя…
– Пожалуйста, возьми меня с собой! – взмолился Одуванчик. – Не может быть боли, сильнее боли разлуки! Мой корень высох от разлуки с тобой!
– Но цветок не может быть с Ветром! Я размышлял над этим. И ты был прав! Чтобы по-настоящему любить, надо стать тем, кого любишь. Я не могу стать цветком, а ты не можешь стать ветром…
– Я смогу… – сказал Одуванчик. – Просто возьми меня с собой!
И ветер подул… Не сильно, чтобы не сделать Одуванчику больно, чтобы не вырвать его с корнем.
И произошло чудо! На земле, на ядовитой поляне осталось мертвое сухое тело, а сам одуванчик превратился в прекрасные белые пушинки и понесся по небу, став Ветром!
Я снова еду на вокзал, зная, что только постою у кассы. Постою в длинной очереди за билетами на море, где так много зеленых долин, где всегда светит солнце, а на берегу, в лесах и на полянах много прекрасных цветов.
И я знаю, что как только окажусь перед самым окошком, и кассир спросит: «Куда?…», я молча отойду, выйду с вокзала и поеду на кладбище…
Так странно. Я прекрасно знаю – у тех людей, что стояли вместе со мной в очереди, тоже есть свои кладбища. Но почему же они покупают билет и едут на море за новыми цветами, а я не могу, снова и снова возвращаясь к свои двум, давно умершим…
Почему же я не могу купить билет, чтобы снова найти прекрасный цветок?
Так я думаю и спрашиваю себя, пока еду на кладбище. Спрашиваю, не ожидая ответа. Потому что давно его знаю. Но все равно спрашиваю, потому что больше нечем заняться, когда едешь на кладбище погибших цветов. Вот и оно…
На самом деле мое кладбище не похоже на другие. Оно очень красивое и напоминает оранжерею… Нет, все-таки, пожалуй, не оранжерею, а большую теплицу. Ее стекла сверкают так, что видны издалека. А крепкая стальная арматура радует глаз свежей краской. Да, я часто обновляю свою теплицу. Меняю стекла надежд, не жалею серебряной краски воспоминаний…
А внутри кладбища-теплицы – два погибших цветка…
Одна была розой. Когда-то я встретил ее в ухоженном саду. Вокруг было много других цветов. И красивее, и ароматнее, но я почувствовал, что эта скромная, еще не распустившаяся роза – мой цветок. А свой цветок не выбирают. Его просто находят. А когда находят, то сразу чувствуют – вот он, мой цветок…
Она была немного колючей, как и положено розам. Совсем немного колючей, не так, как сейчас…
А тогда… Я улыбнулся моему цветку, и мы обняли друг друга, радуясь встрече. Я поцеловал ее в нежные благоухающие лепестки и сказал, что теперь мы всегда будем вместе, а роза согласно закивала.
1 2 3 4 5 6 7 8