Насквозь вымокший, наглотавшийся воды, чуть не захлебнувшийся, весь в синяках и царапинах, готовый убить того, кто все это устроил, он едва выбрался на высокий гранитный берег и побрел к видневшейся неподалеку ферме. Остальную часть пути в Гексам он проделал уже в карете «скорой помощи» и был помещен там в госпиталь с диагнозом шока, многочисленных ушибов и повреждений и легкого душевного расстройства. Немного придя в себя и обретя способность говорить, Миркин послал за мистером Уайменом.
– Я требую, чтобы было вынесено постановление о выдаче ордера на обыск, – заявил он Уаймену.
– Но мы не можем обращаться за ордером, если у нас нет достаточных доказательств того, что уклонение от уплаты налогов действительно имело место, – возразил Уаймен. – Нам придется убеждать магистрат, и, откровенно говоря, я...
– Кто говорит об уклонении от налогов, дурак? – рявкнул Миркин. – Это было нападение с целью убийства, преднамеренного убийства...
– Только из-за того, что вы попали под сильный дождь... – начал было Уаймен.
Реакция Миркина на эти слова была столь резкой, что ему самому пришлось делать успокаивающие уколы, а Уаймену – долго лежать на кушетке в приемном покое, держа нос кверху, чтобы из него перестала литься кровь.
Но не только у Миркина возникло в те дни чувство потери. Джессика испытала сильнейшее потрясение, когда ей сообщили, что в воронке, в окружении россыпи золотых соверенов, обнаружены останки миссис Флоуз.
– Бедная мамочка, – сказала Джессика, когда пришедший офицер сообщил ей это тяжелое известие, – она всегда так плохо ориентировалась. Но хорошо хоть знать, что она не страдала. Вы ведь сказали, что смерть была мгновенной, да?
– Абсолютно мгновенной, – подтвердил офицер. – Сперва мы взяли ее в вилку, а потом шесть орудий выстрелили залпом и попали точно в цель.
– Вы говорите, вокруг нее были суверены? – переспросила Джессика. – Если бы она знала, она бы так гордилась. этим. Она всегда восхищалась королевской семьей, но знать, что они были рядом с ней в момент ее кончины, – это бы ее так утешило.
С этими словами она покинула офицера, оставшегося стоять в состоянии полнейшей растерянности, и отправилась заниматься неотложными делами по обустройству семейного гнездышка. Джессика была уже на второй неделе беременности. Локхарту пришлось извиняться перед майором за все те беспокойства, которые доставила артиллеристам миссис Флоуз, вечно совавшаяся туда, куда не надо.
– Я сам очень не одобряю, когда кто-то нарушает установленные правила, – говорил Локхарт, провожая офицера к выходу. – Когда люди шатаются где ни попадя, не имея на то никакого права, это же полнейшее безобразие. Честно говоря, – пока жена меня не слышит, – эта женщина получила то, на что сама напрашивалась. Чертовски здорово вы стреляете, ребята! – Майор вручил банку из-под варенья, в которой было то, что осталось от миссис Флоуз, и поспешно распрощался.
– Вот это хладнокровие! Вот это самообладание! – восхищался он, покидая имение.
Когда он уехал, Додд уже собрался было вытряхнуть содержимое банки в огуречный парник, но Локхарт остановил его.
– Дед ее терпеть не мог, – пояснил он, – а кроме того, должны быть официальные похороны.
Додд заявил, что, по его мнению, это означало бы лишь напрасно тратить гроб. Однако похороны состоялись, и два дня спустя прах миссис Флоуз был опущен на вечный покой рядом с Таглиони. На этот раз сочиненная Локхартом надпись на могильном камне почти не содержала двусмысленностей и гласила:
Здесь миссис Флоуз нашла покой. Ей бы выбрать в жизни путь другой. Теперь, снарядом сражена, Под камнем сим лежит она. Пускай ее останки спят, Кто помнит – те о ней скорбят.
Джессика была особенно тронута последней строчкой.
– Мамочка была удивительнейшей женщиной, – рассказывала она Балстроду и доктору Мэгрю, который весьма неохотно согласился приехать на похороны. – Если бы она знала, что ее имя будет увековечено в стихах, она бы так обрадовалась!
Доктор Мэгрю и мистер Балстрод не были в этом столь уверены.
– Мне кажется, эту строку можно было бы сформулировать как-то теплее, – сказал доктор, глядя, как Додд пристраивает возле могилы венки и банку из-под варенья, в которой лежал лисий хвост. Но Балстрода больше интересовала роль военных во всем этом деле.
– От офицеров и рядовых, – прочел он надпись на венке, выделявшемся своими размерами. – По-моему, можно было бы сделать его скромнее. С учетом всех обстоятельств, это было бы гораздо тактичнее. – Выходя из дворика вокруг церкви, они заметили Локхарта, который в стороне что-то увлеченно обсуждал с майором.
– На мой взгляд, эта беседа не предвещает нам ничего хорошего, – заметил адвокат. – Вы слышали, что произошло с налоговым инспектором?
Доктор Мэгрю, как выяснилось, не только слышал, но и лечит его.
– Сомневаюсь, что он сможет подняться в ближайшее время, – заметил врач. – Я положил ему обе ноги в гипс.
– Не знал, что у него сломаны ноги, – удивился Балстрод. Мэгрю улыбнулся.
– Они не сломаны. Но мне показалось, что так будет лучше.
– Абсолютно с вами согласен, – ответил Балстрод. – Не хотел бы я оказаться в положении воюющего против этого ублюдка, особенно после того, как он наладил столь хорошие отношения с армией.
Однако интерес Локхарта к военным делам носил в общем-то мирный характер: он был озабочен тем, чтобы впредь не произошли какие-нибудь новые несчастные случаи, аналогичные тому, что приключился с миссис Флоуз.
– Я был бы благодарен, если бы вы установили свои предупреждающие щиты поближе к моему дому. Даже, если можно, на моей земле, – говорил Локхарт майору. – Тогда ко мне бы никто не совался.
Почему к нему не должен никто соваться, он пояснять не стал, но майор и без того был тронут его благородством.
– Мне, конечно, понадобится разрешение министерства, – ответил он. – Возможно, мы чем-то могли бы вам помочь?
– Честно говоря, есть одна небольшая просьба, – сказал Локхарт.
На следующий день, прицепив к машине грузовой прицеп, он отправился в Ньюкастл. Когда Локхарт вернулся, и машина, и прицеп были до отказа набиты всяческой электроникой. Он сделал еще две поездки и всякий раз возвращался нагруженным доверху.
– Локхарт, как хорошо, что у тебя есть хобби, – радовалась Джессика. – Мне так нравится, когда ты что-то делаешь в мастерской, а я готовлю все необходимое для нашего ребеночка. А что это за огромную штуку ты приволок вчера?
– Это электрогенератор, – ответил Локхарт, – я решил провести в дом электричество.
Но если бы кто-то посмотрел со стороны, как Локхарт и Додд трудились на Флоузовских болотах, у него могло бы сложиться впечатление, что электричество проводят не столько в доме, сколько по всей округе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81