— Только не вздумай вести меня к себе в больницу, чтобы доказать на примере своих клиентов, что бывает и хуже, ладно? — со смехом попросила она, застегивая тоненькое пальто.
— Мне нравится эта идея, — пошутил я в ответ и поднялся со своего места.
Мне нравится смотреть на Ящерицу, застегивающую пальто. Я люблю изгиб ее шеи, когда она наклоняется, чтобы обуться. Люблю этот взгляд исподлобья, когда она смотрится в зеркало. Многообразие ситуаций порождает многообразие Ящериц. Я вижу, как умирают и рождаются ее клетки. Я вижу ее тугие щеки. Вижу белые полумесяцы ее ногтей. Она живет. Она плывет по течению, сама полна влаги. Я чувствую это. Каждое ее движение — отражение меня самого, я должен жить для того, чтобы жила она.
По городу плыл неспешным могучим потоком запах раннего лета. Резкий — вплоть до ощущения физической боли — травяной запах.
— Куда пойдем? — поинтересовалась Ящерица.
— Давненько мы вдвоем не выходили.
— Ну, мы ведь оба заняты…
В этот момент я внезапно подумал, что, должно быть, между нами все кончено. Нам больше нечего делать вместе. Подобно растению в теплице, достигшему стеклянной крыши, мы тоже добрались до непреодолимой преграды на нашем пути. И сколько бы мы ни помогали друг другу, мы не сможем ощутить чувство освобождения, не сможем спастись.
Нам осталось зализывать раны ночью и греться на солнышке днем, подобно старикам. И ничего больше.
Постепенно эта мысль всецело завладела мной.
Но тут раздался живой, радостный голос, в одно волшебное мгновение изменивший все вокруг меня:
— Я придумала Давай заберемся на Нарита-сан*( Нарита-сан — название горы.)
— Это еще почему?
— А почему бы и нет? Завтра поработаешь во второй половине дня. Ну пожалуйста. Отсюда на такси где-то около часа.
— Зачем тебе это нужно?
— Просто вдруг захотелось туда. Я там была однажды. Мне хочется еще раз увидеть эти переполненные людьми лавчонки у храма. А утром мы сможем купить пикули и рисовое печенье на храмовой улице. — Она уставилась на меня округлившимися глазами.
Я, конечно, понимаю, насколько важным покажется клиническое наблюдение: «В нем проснулось желание». Но дело не в этом — я просто был горд оттого, что Ящерица — такая, какая она есть, — обращается с этой просьбой именно ко мне и ни к кому другому. Я чертовски обрадовался.
— Ну ладно. Идем.
Если она хочет, то мы идем, куда она хочет. Вдвоем.
Мы добрались к Нарита-сан около часу ночи. По счастливой случайности мне удалось дозвониться до гостиницы и заказать номер.
Погруженные в абсолютную тьму, мы взбирались по извилистой храмовой улице. Старые домики вдоль дороги приятно пахли деревом. Дул сильный ветер. Чуть в стороне от нас, в просветах между домами, мерцали звезды.
Волосы Ящерицы, развеваясь, танцевали на сильном ветру.
Ворота храма были закрыты. Через забор мы увидели раскачивающийся от ветра огромный фонарь с надписью на санскрите. В его неровном свете закрытые на ночь лавки отбрасывали причудливые цветные тени.
Было тихо до ужаса. Вокруг никого. Ящерица, рассмеявшись, сказала, что именно так она представляла себе «город привидений».
Мы прислонились к забору и принялись ждать. Прошло пять минут — никто так и не появился в поле нашего зрения. Храмовая улица пахла историей. По ней, под руку с призраком людской толпы, носился дикий ветер — и только.
В светлой одежде, с ослепительно белой улыбкой, Ящерица казалась сновидением посреди темной ночи.
— Ты знаешь, — сказал я, — по правде говоря, у меня тоже есть тайна Я не ребенок своих родителей. Я им не родной.
Она слушала всем телом, не говоря ни слова. Даже не взглянула на меня.
— У моей матери был парень. Она ушла от него и вышла замуж за его старшего брата — моего отца. Бедняга от этого совсем помешался. Как-то раз он ворвался к ним в дом, угрожая ножом, связал их обоих и на глазах отца изнасиловал мою мать, а потом облил себя керосином и устроил самосожжение. Отца и мать еле-еле спасли прибежавшие на шум соседи. И может быть, эта история и закончилась бы благополучно, но, к сожалению, родился я.
— Это, пожалуй, пострашнее, чем у нас дома.. — тихо сказала Ящерица.
— Вот видишь… Мать по просьбе отца не стала делать аборт, но вскоре после моего рождения у нее помутился рассудок. Меня отдали на воспитание родственникам. К родителям я вернулся, когда мне исполнилось пять лет. А потом мама покончила жизнь самоубийством. Перед смертью она шепнула мне: «Прости…» Она всегда была такой милой.
— То есть у тебя нет матери.
— Есть мачеха Мой отец женился во второй раз.
— Вот как…
— Бывает по-всякому: иногда люди гибнут, иногда — как твоя мама — остаются живыми; некоторые семьи распадаются, некоторые, преодолевая трудности, остаются вместе. Я не знаю, от чего это зависит — от характера людей или от конкретной ситуации, — но я знаю, что в таких случаях очень большой вред наносится ребенку. Хотя… Я, например, ребенком видел мертвое тело своей несчастной матери, но тем не менее люблю вкусно поесть, наслаждаться хорошей погодой… Впрочем, это неважно…
— Так ты поэтому решил стать врачом?
— Поэтому тоже, но не только… Просто я уже знаком со смертью. Когда я был маленьким, смерть произвела на меня неизгладимое впечатление. Я пропитался запахом смерти. Его уже не отмыть.
Меня потрясло услышанное сегодня. Я осознал, насколько неизбежна была моя встреча с Ящерицей.
— Ну ладно. Хватит на сегодня. Ужасные вещи происходят и происходили всегда. Давай лучше забудем обо всем плохом и переедем куда-нибудь, где много зелени. Будем жить вместе и радоваться жизни. А?
— Слушай, ты читал рассказ «Короткая пятница»? — вдруг спросила она.
— Нет.
— Это рассказ о смерти ничем не выдающейся пожилой пары. Было бы здорово, если б и мы так умерли. Эти старые люди были верующими. Как-то раз в конце очередного счастливого дня они легли спать. На кухне в духовке — испеченный на завтра хлеб. Все было прекрасно, но по недосмотру они оставили открытым газ. Когда они обратили внимание на запах газа, было уже поздно — он заполнил всю комнату. И тогда они вдруг ни с того ни с сего почувствовали себя просветленными и умерли счастливыми.
— Я прочту.
— Здорово, правда? Мне вообще-то неприятно думать о смерти других людей, но если это такая смерть, то ей можно позавидовать…
— Знаешь, давай-ка лучше не будем на себя все примерять. И вообще, надо остановиться, нельзя слишком много думать о таких вещах. Хватит с нас того, что мы видим на работе. У нас еще все впереди. Будем двигаться шаг за шагом. Пусть ползком, но оптимистично. Мы с тобой оказались в очень странной ситуации, но мы должны стараться справиться с ней, иначе не можем быть уверенными, что живем…
Хотя было видно, что ее обуревают сомнения, Ящерица согласно кивнула.
1 2 3 4 5 6