Аннотация
Новый рассказ Евгения Гришковца.
Евгений Гришковец
Погребение ангела.
Матч был не решающий и даже не очень важный, но как-то все собрались его посмотреть, и Андрей тоже пошел. А что? Была суббота, погода стояла плохая, холодные дожди зарядили с середины сентября, и на дачи уже никто особенно не рвался. А тут неподалеку открылось новое спортивное кафе-клуб с коротким названием «Аут». Боря обзвонил всех заранее, сказал что «Аут» он проверил, выяснил, что экран там поставили хороший, смотреть матч будет удобно, заведение вообще качественное, и поэтому он заказал стол на всю компанию в самом центре клуба у самого экрана. И хоть футбол обещал быть довольно скучным, но Андрей пошел в «Аут». А что было еще делать? К тому же было недалеко.
Андрей не особенно любил футбол, но иногда было приятно в шумной компании выпить, поболеть, поорать, особенно во время чемпионата мира или вообще какого-нибудь значительного матча. Он не смотрел все подряд и не следил за турнирной таблицей, как Боря и вся остальная компания. Но иногда откликался на приглашения, примыкал к шумным любителям футбола и старался болеть не хуже других. На стадионы компания не ходила. Точнее, иногда кто-то из компании и ходил на стадион, но в основном болели у телевизора. Раньше собирались по сложно выстроенному графику по домам, но это всегда было сопряжено с эвакуацией или изоляцией детей и женщин. И все равно поорать дома в полный голос было нельзя. Так что, как только появились заведения, в которых установили экраны, и стали смотреть спорт, Боря завел правила собираться на матчи в каких-нибудь таких местах. Он все намечал, всех оповещал и заказывал столы. Андрей когда мог, и когда было настроение, приходил и болел.
В этот раз все было здорово. Футбол на удивление получился хороший, в смысле много чего происходило. Было много голов и даже пенальти. Команды Андрею оказались малознакомые, любимых и знакомых игроков в них не было. Зато компания за столом подобралась хорошая, заряженная на веселье. И веселье удалось. Наорались вдоволь. Команда, за которую они болели, выиграла. А за другими столами в основном болели за другую. К концу первого тайма счет был же 2 : 2, а сколько было выпито сосчитать не представлялось возможным. На столе громоздились кружки с пивом, графин водки, черные соленые сухари целыми грудами, помятые бутерброды с семгой целыми тарелками. Табачный дым вился и густел под потолком и по углам. Было хорошо.
Андрей вышел в перерыве на улицу, вдохнул прохладного осеннего воздуха, отметил, что дождь закончился, а это значило, что можно будет вернуться домой пешком. Он уже был качественно пьян, и чувствовал, что еще можно добавить. Андрей еще раз глубоко вдохнул, потянулся всем своим упругим сорокалетним толстым туловищем, с удовольствием крякнул и вернулся в компанию.
— Какие будут ставки на второй тайм? — Боря записывал прогнозы и ставки.
— 4 : 2 в итоге, — сказал Андрей.
— Ну старик, ты смелый, — крикнул охрипший Боря и записал.
До последней минуты счет был 3 : 2, но в добавленное время назначили одиннадцатиметровый и получилось так, как предсказывал Андрей. Все орали, обнимались, за соседними столиками весело матерились и поздравляли компанию Андрея. Боря собрал со всех деньги и отдал Андрею выигрыш, а он в свою очередь тут же проставился за победу. Потом еще посидели, замолкая, а потом по одному стали рассасываться. Прекрасно!
Когда Андрей вышел на улицу, он шумно выдохнул, не стал застегивать куртку, и почувствовал, что пьян очень качественно. Он постоял так секунд пять и зашагал домой, улыбаясь и даже бубня какой-то несуществующий общедоступный мотив.
В свете фонарей было видно, что асфальт после дождя подсушил ветер. Только лужи лежали кое-где, да трещины отчетливо чернели сыростью. Он стал идти, стараясь на трещины эти не наступать. И почему-то вспомнил из самого детства: Кто на трещину наступит, значит Родину не любит.
— Чушь какая, — сказал он сам себе и усмехнулся.
Проходя мимо освещенного павильона он остановился и стал рассматривать ряды бутылок и банок с разнообразными напитками в витрине. Отчего-то захотелось чего-нибудь купить. Все равно что, лишь бы купить. Он подумал, не купить ли ему парочку бутылок пива с тем, чтобы выпить их с удовольствием дома.
— А ч-ч-черт, — вырвалось у него. Он вдруг вспомнил, что нужно будет сразу, как только он придет домой, развернуться и идти гулять с собакой. С Графом, нет с самым чистопородным в мире эрдельтерьером, конечно, никто без него не погулял. Татьяна, жена, никогда вечером с ним не ходила, это была её утренняя обязанность. А Варя, старшая дочь, которой Графа, кстати сказать, и купили, после долгого нытья, канючания и семейного совета на котором было решено, что ребенку, тогда она было единственным ребенком, нужна собака… Варя клятвенно обещала гулять с собакой, вот и купили у знакомых щенка семь лет назад. Тогда Варе было самой восемь, гулять она с собакой быстро перестала. Перестала, как только друзья во дворе привыкли и охладели к щенку. Она не любила гулять с Графом и не полюбила. Делала это формально и очень коротко. А Граф в свою очередь тоже отказывался с нею идти. Младшей же Маше исполнилось пять. И хотя они с Графом друг друга любили, но какое там гуляние.
В общем, Андрей чертыхнулся, что нужно будет сейчас бродить по излюбленному Графом маршруту, смотреть, как он все подряд обнюхивает, поднимает ногу, и ждать от него более серьезных дел.
Он чертыхнулся, но в следующий момент вспомнил, что идти гулять с собакой не надо, потому что Граф уже четвертый день болел и последние два дня не выходил из дому. Андрей облегченно вздохнул, и тут же выругал себя за эту малодушную и невольную радость. Хотя конечно, если быть откровенным, он не любил гулять с Графом, особенно когда нужно было пропустить из-за этого итоговый выпуск новостей в воскресенье вечером в середине января.
А граф бедолага простудился. В прошлое воскресенье они выезжали на реку. Граф, конечно, не вылезал из воды, чего-то рыл у берега, перед отъездом домой его пришлось отмывать там же в реке холодной водой. Потом когда ехали, Граф, конечно, высунул свою голову в окно, как он любил и привык. А было холодно, а он был мокрый, да и чего там греха таить, весь неухоженный, обросший, давно не щипанный (эрдельтерьеров не стригут, а именно щиплют) лохматый. Вот он и простудился. Уже в понедельник он чихал и кашлял, во вторник к вечеру стал плохо есть, его большой, всегда мокрый и блестящий черный нос высох и стал каким-то серым. К четвергу собака сделалась совсем больна. Вся шерсть на нем как-то потускнела и обвисла, он все время лежал на своем тюфячке, смотрел грустно, даже не поднимая головы, и вставал только тогда, когда кто-то приходил.
1 2 3 4 5 6 7