Ведь это он в 1964 году отдал приказ соединению бомбардировщиков Б-52 атаковать Советский Союз. В ответ Советы привели в действие свое секретное оружие под названием «Генератор конца света», и всю Землю усеяли радиоактивные осадки. Решение начать Третью мировую войну продиктовала, как искренне признает сегодня автор книги, его собственная «паранойя»: шизофренический страх, будто фторировать питьевую воду в США стали тогда в результате коммунистического заговора, который был направлен на то, чтобы сделать его импотентом. Генерал Потрошит раскрыл сегодня личную тайну: последние тридцать с лишним лет он обращался к психотерапевтам, которые его, как он выражается, «довольно круто пользовали». В результате психотерапия совершила чудо: он разрыдался… Как сказал генерал Потрошит, «теперь-то я понимаю: слезы – самое драгоценное, что вытекает из тела человека». Первый завод – 250 тысяч экземпляров. Права на экранизацию проданы Стенли Къюбрику. Турне автора по городам США.
Саддам Хусейн.
Кувейт до погружения во тьму
Издательство «Хусейн энд Хусейн», 384 с. 20,95$
С одной стороны, Саддам пишет, что испытывает «бездонную скорбь», когда думает о семьях тысяч иракских военнослужащих, погибших в ходе операции под названием «Буря в пустыне». Но с другой стороны, он уже в следующем предложении, не переведя дух, бранит «американских шайтанов», которые выполняют «грязные заказы международной сионистской клики». По-видимому, он все же не лжет, когда с сожалением пишет: «Я допустил ужасную, непростительную ошибку, решив не использовать химическое и бактериологическое оружие. Но зачем нанимать за большие деньги всех этих немецких консультантов, если в конце концов я лишь сидел сложа руки, пока этот шакал Буш, эта собака шайтана, мне всю задницу продырявил своими „томагавками“?» Слезы облегчают страдания, пишет он, однако он терпеть не может плакать перед женщинами. Печатается с продолжениями в журнале «Модерн диктейтор». Выступления автора в городах США (телемосты).
Эрих Хонеккер,
Bei nochmaliger Uberlegung, или По зрелом размышлении.
Издательство «Злорадхен», 288 с. 16,95$
Что бы вы ни думали о человеке, под чьим руководством была воздвигнута Берлинская стена и кто тридцать лет отравлял жизнь всем в Восточной Германии, едва ли в вас не проснется сочувствие к Эриху Хонеккеру, когда вы прочтете вот этот пассаж в его посмертно опубликованных мемуарах: "Есть известная ирония в том, что я оказался в Южной Америке, словно нацистский преступник. Да, я совершал ошибки. Но мне свойственно все человеческое. А посвятить всю свою жизнь борьбе с фашизмом, но в результате оказаться в каком-то «банановом раю», совсем как Менгеле или Эйхман – для меня это вовсе не wunderbar". Хонеккер пишет, что порой начинает рыдать во время просмотра своей любимой видеопрограммы – «Стальная сдоба, или Поп-булочки гуннов» с участием Катарины Витт. Порой, признается автор, он ревет, как последний плакса, «уже полный вакса-гуталин». Печатается с продолжениями в журнале "Всемирная скорбь ".
Иди Амин.
Дада. Рагу по-угандийски
Издательство «Жиро энд Уиндус», 244 с. 22,95$
После ряда лет, проведеных в «молитве и размышлениях», а также после «обильных слез», пролитых в изгнании в Саудовской Аравии, бывший президент Уганды Иди Амин, некогда самопровозгласивший себя «пожизненным президентом страны», признается в этой своеобразной автобиографии, что порой он «в самом деле несколько перегибал палку». Да, он не отрицает теперь, что убил триста тысяч человек и что «порой такие пули отливал, от каких у Гитлера (его образец для подражания) мог родимчик случиться», однако больше всего Иди Амина сегодня огорчает, пожалуй, та газетная «утка», будто он посылал Ричарду Никсону телеграмму с таким текстом: «Был бы ты бабой, я б на тебе женился». Он пишет: «На самом деле я мечтал родить ему детей, однако никогда не просил жениться на мне». Историки, надо думать, будут очень признательны за такое разъяснение. Первый завод – 250 тысяч экземпляров. Реклама в прессе. Интервью в радиопередачах.
Фидель Кастро.
Иногда революция – всего лишь революция
Издательство «Сьерра-Маэстра», 624 с.30$
Один из самых выносливых (если не заставляющих полюбить себя) диктаторов двадцатого века, Фидель Кастро, по-видимому, наконец готов признать всю меру своего поражения. «Врач мне запретил курить. В России, когда я звоню, никто не снимает трубку. Нашим инженерам приходится ездить на работу на мулах», – пишет он. «Сегодня утром попросил положить в кофе сахар, а официант говорит: „No hay“ (Нету!). Министр обороны сказал, что если б у нас и было горючее, им все равно не стоило бы заправлять наши боевые самолеты: у летчиков бы появилась возможность дезертировать…» «Хотел бы открыто признаться, – добавляет он с suspiro (вздохом), – что порой мне и самому хочется дезертировать». Он пишет, что много плачет, даже когда отдает приказание расстрелять кого-то из близких друзей и товарищей по борьбе, а ведь прежде, уверяет он, «никогда (nunca) у меня подобного не было». Его это, по-видимому, очень тревожит. «Может, я сделался уже flojo (мягким), – пишет он, – а ведь хороший вождь должен быть тверд (duro)». Команданте может и не duro сегодня, однако он все еще задирист: «Жизнь на Кубе, конечно, не дайкири со льдом, но я хотя бы еще на этом свете, чего не скажешь про братьев Кеннеди». Печатается с продолжениями в журнале "Ола ".
Почему я хочу баллотироваться
Дорогие мои друзья, дорогие американцы! Стоя сейчас вот здесь, на ступеньках этого исторического здания, я выдвигаю свою кандидатуру на пост президента Соединенных Штатов.
Да, на этот пост баллотируются многие, многие мечтают стать президентом, но абсолютно убежден: я тот единственный, кто просто создан для этого поста, самого высокого поста в самой великой стране. И я готов объяснить, почему.
Позвольте мне начать с самого главного, наболевшего вопроса, то есть с будущего, которое ждет детей наших детей, и детей их детей, и детей их детей. И их детей тоже. Когда придет их время, наше время уже уйдет. Но однажды, оглянувшись назад, они спросят: «Ну и зачем они все это делали?» И кому-то придется отвечать. Вот ради него я и баллотируюсь, ради этого кого-то. Друзья мои, здесь и сейчас говорю вам – я хочу стать этим кем-то.
В тех местах, откуда я родом, существует одна мудрая поговорка. Ее веками передавали из уст в уста, и звучит она примерно так: «Не разбрасывайся носками, если не любишь ходить босым».
Но сегодня я с легким сердцем снимаю их, сегодня я дарю их американскому народу.
Не скажу, чтобы я очень любил ходить босиком. Но раз уж такова цена демократии, я говорю: «Надо – значит, надо».
Я знаю, люди посмотрят на меня удивленными глазами – как умеют смотреть только американцы, посмотрят и скажут:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
Саддам Хусейн.
Кувейт до погружения во тьму
Издательство «Хусейн энд Хусейн», 384 с. 20,95$
С одной стороны, Саддам пишет, что испытывает «бездонную скорбь», когда думает о семьях тысяч иракских военнослужащих, погибших в ходе операции под названием «Буря в пустыне». Но с другой стороны, он уже в следующем предложении, не переведя дух, бранит «американских шайтанов», которые выполняют «грязные заказы международной сионистской клики». По-видимому, он все же не лжет, когда с сожалением пишет: «Я допустил ужасную, непростительную ошибку, решив не использовать химическое и бактериологическое оружие. Но зачем нанимать за большие деньги всех этих немецких консультантов, если в конце концов я лишь сидел сложа руки, пока этот шакал Буш, эта собака шайтана, мне всю задницу продырявил своими „томагавками“?» Слезы облегчают страдания, пишет он, однако он терпеть не может плакать перед женщинами. Печатается с продолжениями в журнале «Модерн диктейтор». Выступления автора в городах США (телемосты).
Эрих Хонеккер,
Bei nochmaliger Uberlegung, или По зрелом размышлении.
Издательство «Злорадхен», 288 с. 16,95$
Что бы вы ни думали о человеке, под чьим руководством была воздвигнута Берлинская стена и кто тридцать лет отравлял жизнь всем в Восточной Германии, едва ли в вас не проснется сочувствие к Эриху Хонеккеру, когда вы прочтете вот этот пассаж в его посмертно опубликованных мемуарах: "Есть известная ирония в том, что я оказался в Южной Америке, словно нацистский преступник. Да, я совершал ошибки. Но мне свойственно все человеческое. А посвятить всю свою жизнь борьбе с фашизмом, но в результате оказаться в каком-то «банановом раю», совсем как Менгеле или Эйхман – для меня это вовсе не wunderbar". Хонеккер пишет, что порой начинает рыдать во время просмотра своей любимой видеопрограммы – «Стальная сдоба, или Поп-булочки гуннов» с участием Катарины Витт. Порой, признается автор, он ревет, как последний плакса, «уже полный вакса-гуталин». Печатается с продолжениями в журнале "Всемирная скорбь ".
Иди Амин.
Дада. Рагу по-угандийски
Издательство «Жиро энд Уиндус», 244 с. 22,95$
После ряда лет, проведеных в «молитве и размышлениях», а также после «обильных слез», пролитых в изгнании в Саудовской Аравии, бывший президент Уганды Иди Амин, некогда самопровозгласивший себя «пожизненным президентом страны», признается в этой своеобразной автобиографии, что порой он «в самом деле несколько перегибал палку». Да, он не отрицает теперь, что убил триста тысяч человек и что «порой такие пули отливал, от каких у Гитлера (его образец для подражания) мог родимчик случиться», однако больше всего Иди Амина сегодня огорчает, пожалуй, та газетная «утка», будто он посылал Ричарду Никсону телеграмму с таким текстом: «Был бы ты бабой, я б на тебе женился». Он пишет: «На самом деле я мечтал родить ему детей, однако никогда не просил жениться на мне». Историки, надо думать, будут очень признательны за такое разъяснение. Первый завод – 250 тысяч экземпляров. Реклама в прессе. Интервью в радиопередачах.
Фидель Кастро.
Иногда революция – всего лишь революция
Издательство «Сьерра-Маэстра», 624 с.30$
Один из самых выносливых (если не заставляющих полюбить себя) диктаторов двадцатого века, Фидель Кастро, по-видимому, наконец готов признать всю меру своего поражения. «Врач мне запретил курить. В России, когда я звоню, никто не снимает трубку. Нашим инженерам приходится ездить на работу на мулах», – пишет он. «Сегодня утром попросил положить в кофе сахар, а официант говорит: „No hay“ (Нету!). Министр обороны сказал, что если б у нас и было горючее, им все равно не стоило бы заправлять наши боевые самолеты: у летчиков бы появилась возможность дезертировать…» «Хотел бы открыто признаться, – добавляет он с suspiro (вздохом), – что порой мне и самому хочется дезертировать». Он пишет, что много плачет, даже когда отдает приказание расстрелять кого-то из близких друзей и товарищей по борьбе, а ведь прежде, уверяет он, «никогда (nunca) у меня подобного не было». Его это, по-видимому, очень тревожит. «Может, я сделался уже flojo (мягким), – пишет он, – а ведь хороший вождь должен быть тверд (duro)». Команданте может и не duro сегодня, однако он все еще задирист: «Жизнь на Кубе, конечно, не дайкири со льдом, но я хотя бы еще на этом свете, чего не скажешь про братьев Кеннеди». Печатается с продолжениями в журнале "Ола ".
Почему я хочу баллотироваться
Дорогие мои друзья, дорогие американцы! Стоя сейчас вот здесь, на ступеньках этого исторического здания, я выдвигаю свою кандидатуру на пост президента Соединенных Штатов.
Да, на этот пост баллотируются многие, многие мечтают стать президентом, но абсолютно убежден: я тот единственный, кто просто создан для этого поста, самого высокого поста в самой великой стране. И я готов объяснить, почему.
Позвольте мне начать с самого главного, наболевшего вопроса, то есть с будущего, которое ждет детей наших детей, и детей их детей, и детей их детей. И их детей тоже. Когда придет их время, наше время уже уйдет. Но однажды, оглянувшись назад, они спросят: «Ну и зачем они все это делали?» И кому-то придется отвечать. Вот ради него я и баллотируюсь, ради этого кого-то. Друзья мои, здесь и сейчас говорю вам – я хочу стать этим кем-то.
В тех местах, откуда я родом, существует одна мудрая поговорка. Ее веками передавали из уст в уста, и звучит она примерно так: «Не разбрасывайся носками, если не любишь ходить босым».
Но сегодня я с легким сердцем снимаю их, сегодня я дарю их американскому народу.
Не скажу, чтобы я очень любил ходить босиком. Но раз уж такова цена демократии, я говорю: «Надо – значит, надо».
Я знаю, люди посмотрят на меня удивленными глазами – как умеют смотреть только американцы, посмотрят и скажут:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59