«Они думают, что этим они вежливо отклоняют тот вред, который им мог бы причинить дух этого животного». Так, североамериканские племена подобными обрядами стремятся снискать милость у теней убитых ими зверей. Так, для наших предков бузина была священным деревом; когда же им приходилось срубать бузину, то предварительно они обычно произносили молитву:
«Госпожа бузина, удели нам от твоего дерева, тогда я дам тебе и от своего, когда оно вырастет в лесу». Так, филиппинцы просили разрешения у равнин и гор, когда им предстояло по ним путешествовать, и считали преступлением срубить какое-нибудь старое дерево. Так же брамин едва решается пить воду и ступать ногами по земле, потому что каждый шаг, каждый глоток воды может вызвать страдания и смерть чувствующих существ, растений и животных; поэтому он должен каяться, «чтобы искупить смерть тварей, которых он и днем и ночью может не намеренно уничтожить. Сюда также относятся многие правила поведения, которые в древних религиях человек должен был соблюдать в отношении природы, чтобы ее не осквернить и не оскорбить. Так, например, ни один служитель Ормузда не смел касаться земли босыми ногами, ибо земля священна; ни один грек не осмеливался переходить через реку с невымытыми руками.
29
В жертвоприношении становится наглядной и сосредоточивается вся сущность религии. Жертвоприношение коренится в чувстве зависимости – в страхе, сомнении, неуверенности в успехе, в будущем, в угрызениях совести из-за совершенного греха; а результат, цель жертвоприношения лежит в самочувствии – в храбрости, наслаждении, уверенности в успехе, свободе и блаженстве. Рабом природы приступаю я к жертвоприношению, а после жертвоприношения я чувствую себя хозяином природы. Поэтому корень религии – в чувстве зависимости от природы; упразднение этой зависимости, освобождение от природы составляет цель религии. Другими словами, божественность природы в самом деле есть источник, основа религии, а именно всяческой религии, также и христианской; конечной же целью религии является обожествление человека.
30
Предпосылка религии заключается в противоположности или противоречии между хотением и умением, между желанием и исполнением, между намерением а осуществлением, между представлением и действительностью, между мышлением и бытием. В хотении, желании, представлении человек не ограничен, свободен, всесилен, он – бог, а в умении, осуществлении, в действительности он обусловлен, зависим, ограничен, он – человек, человек в смысле конечного, противоположного богу существа. «Человек предполагает, а бог располагает», «У человека свои планы, Зевс же делает по-своему». Мышление, хотение – в моей власти, но то, чего я домогаюсь и что я мыслю, принадлежит не мне; это
– вне меня, это зависит не от меня. Религия стремится и ставит себе целью устранить это противоречие или эту противоположность; божественное же существо и есть то существо, где это противоречие разрешается, где оказывается возможным или, вернее, действительным все то, что возможно согласно моим желаниям и представлениям, но невозможно для меня по моим силам.
31
Исконный, подлинный, коренной элемент религии заключается в том, что не зависит от человеческой воли и знаний; это дело бога. Апостол Павел говорит: «Я насадил, Аполлон поливал; но возрастил бог. Посему и насаждающий и поливающий есть ничто, а все – бог, взращивающий». Также Лютер: «Мы должны… восхвалять бога и благодарить его, взращивающего нам хлеб, мы должны признать, что не нашей работой, но его благословением и его малостью произрастают зерно, вино и всевозможные плоды, доставляющие нам еду, питье и удовлетворение всяческих потребностей». Гезиод говорит, что усердный земледелец соберет богатую жатву, если Зевс обеспечит удачное завершение. Итак, вспахать поле, посеять, полить всходы зависит от меня; жатва же не в моей власти. Жатва – в руке божией; отсюда поговорка: «Без бога ни до порога». Но что такое бог? В первоначальном смысле не что другое, как природа или сущность природы, но как объект молитвы, как существо, которое мы просим, следовательно, как существо, проявляющее волю. Зевс – причина или сущность метеорологических явлений природы; но это еще не составляет его божественный, его религиозный элемент, и для нерелигиозного человека дождь, гром, снег имеют причину. Он бог только потому и только в силу того он бог, что он – владыка метеорологических явлений природы, что эти явления природы зависят от его усмотрения, составляют акты его воли. Итак, независимое от человеческой воли ставится религией в зависимое положение от воли божией, со стороны предмета (объективно); со стороны же человека (субъективно) оно делается зависимым от молитвы, ибо то, что зависит от воли, составляет предмет молитвы, есть нечто изменчивое, есть то, о чем можно просить. «Сами боги могут оказаться послушными. Ладаном и смиренными обетами, возлиянием вина и благовониями смертный может их направить в другую сторону».
32
Где человек возвысился над безграничной свободой выбора, над беспомощностью и случайностью подлинного фетишизма, там во всяком случае предметом религии, исключительно или главным образом оказывается то, что составляет предмет целеустремленной деятельности и потребностей человека. Именно поэтому безусловно всеобщим и преимущественным религиозным почитанием пользовались те естественные существа, которые были наиболее необходимы человеку. А то, что составляет предмет человеческих потребностей и целеустремленной деятельности, и есть как раз объект человеческих желаний. Мне нужен дождь и солнечный свет, чтобы мой посев взошел. Поэтому-то при продолжительной засухе я желаю дождя, при продолжительном дожде – солнца. Желание есть стремление, исполнение которого не в моей власти, оно есть воля, бессильная добиться желаемого; если я и добиваюсь желаемого и, как таковое, оно мне доступно, то оно может быть не в моей власти в данный момент, при данных обстоятельствах и условиях; если принципиально мое желание и осуществлено, то не так, как того хочет человек с религиозной точки зрения. Но то, что недоступно моему телу, вообще моим силам, то – во власти самого моего желания. К чему я стремлюсь, чего я желаю, то я зачаровываю, одухотворяю своими желаниями. На старонемецком языке wiinschen (желать) – значит зачаровывать. В аффекте человек полагает свою сущность за пределы самого себя, и только в аффекте, ибо в чувстве коренится религия; в аффекте он принимает безжизненное за жизненное, непроизвольное за произвольное, одухотворяет предмет своими вздохами, ибо, находясь в аффекте, он не может обращаться к бесчувственному существу. Чувство переходит за пределы, предписанные рассудком, оно льется через края человеческой природы, чувству слишком тесно в груди, оно должно перейти во внешний мир, превратив бесчувственное существо природы в существо сочувствующее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
«Госпожа бузина, удели нам от твоего дерева, тогда я дам тебе и от своего, когда оно вырастет в лесу». Так, филиппинцы просили разрешения у равнин и гор, когда им предстояло по ним путешествовать, и считали преступлением срубить какое-нибудь старое дерево. Так же брамин едва решается пить воду и ступать ногами по земле, потому что каждый шаг, каждый глоток воды может вызвать страдания и смерть чувствующих существ, растений и животных; поэтому он должен каяться, «чтобы искупить смерть тварей, которых он и днем и ночью может не намеренно уничтожить. Сюда также относятся многие правила поведения, которые в древних религиях человек должен был соблюдать в отношении природы, чтобы ее не осквернить и не оскорбить. Так, например, ни один служитель Ормузда не смел касаться земли босыми ногами, ибо земля священна; ни один грек не осмеливался переходить через реку с невымытыми руками.
29
В жертвоприношении становится наглядной и сосредоточивается вся сущность религии. Жертвоприношение коренится в чувстве зависимости – в страхе, сомнении, неуверенности в успехе, в будущем, в угрызениях совести из-за совершенного греха; а результат, цель жертвоприношения лежит в самочувствии – в храбрости, наслаждении, уверенности в успехе, свободе и блаженстве. Рабом природы приступаю я к жертвоприношению, а после жертвоприношения я чувствую себя хозяином природы. Поэтому корень религии – в чувстве зависимости от природы; упразднение этой зависимости, освобождение от природы составляет цель религии. Другими словами, божественность природы в самом деле есть источник, основа религии, а именно всяческой религии, также и христианской; конечной же целью религии является обожествление человека.
30
Предпосылка религии заключается в противоположности или противоречии между хотением и умением, между желанием и исполнением, между намерением а осуществлением, между представлением и действительностью, между мышлением и бытием. В хотении, желании, представлении человек не ограничен, свободен, всесилен, он – бог, а в умении, осуществлении, в действительности он обусловлен, зависим, ограничен, он – человек, человек в смысле конечного, противоположного богу существа. «Человек предполагает, а бог располагает», «У человека свои планы, Зевс же делает по-своему». Мышление, хотение – в моей власти, но то, чего я домогаюсь и что я мыслю, принадлежит не мне; это
– вне меня, это зависит не от меня. Религия стремится и ставит себе целью устранить это противоречие или эту противоположность; божественное же существо и есть то существо, где это противоречие разрешается, где оказывается возможным или, вернее, действительным все то, что возможно согласно моим желаниям и представлениям, но невозможно для меня по моим силам.
31
Исконный, подлинный, коренной элемент религии заключается в том, что не зависит от человеческой воли и знаний; это дело бога. Апостол Павел говорит: «Я насадил, Аполлон поливал; но возрастил бог. Посему и насаждающий и поливающий есть ничто, а все – бог, взращивающий». Также Лютер: «Мы должны… восхвалять бога и благодарить его, взращивающего нам хлеб, мы должны признать, что не нашей работой, но его благословением и его малостью произрастают зерно, вино и всевозможные плоды, доставляющие нам еду, питье и удовлетворение всяческих потребностей». Гезиод говорит, что усердный земледелец соберет богатую жатву, если Зевс обеспечит удачное завершение. Итак, вспахать поле, посеять, полить всходы зависит от меня; жатва же не в моей власти. Жатва – в руке божией; отсюда поговорка: «Без бога ни до порога». Но что такое бог? В первоначальном смысле не что другое, как природа или сущность природы, но как объект молитвы, как существо, которое мы просим, следовательно, как существо, проявляющее волю. Зевс – причина или сущность метеорологических явлений природы; но это еще не составляет его божественный, его религиозный элемент, и для нерелигиозного человека дождь, гром, снег имеют причину. Он бог только потому и только в силу того он бог, что он – владыка метеорологических явлений природы, что эти явления природы зависят от его усмотрения, составляют акты его воли. Итак, независимое от человеческой воли ставится религией в зависимое положение от воли божией, со стороны предмета (объективно); со стороны же человека (субъективно) оно делается зависимым от молитвы, ибо то, что зависит от воли, составляет предмет молитвы, есть нечто изменчивое, есть то, о чем можно просить. «Сами боги могут оказаться послушными. Ладаном и смиренными обетами, возлиянием вина и благовониями смертный может их направить в другую сторону».
32
Где человек возвысился над безграничной свободой выбора, над беспомощностью и случайностью подлинного фетишизма, там во всяком случае предметом религии, исключительно или главным образом оказывается то, что составляет предмет целеустремленной деятельности и потребностей человека. Именно поэтому безусловно всеобщим и преимущественным религиозным почитанием пользовались те естественные существа, которые были наиболее необходимы человеку. А то, что составляет предмет человеческих потребностей и целеустремленной деятельности, и есть как раз объект человеческих желаний. Мне нужен дождь и солнечный свет, чтобы мой посев взошел. Поэтому-то при продолжительной засухе я желаю дождя, при продолжительном дожде – солнца. Желание есть стремление, исполнение которого не в моей власти, оно есть воля, бессильная добиться желаемого; если я и добиваюсь желаемого и, как таковое, оно мне доступно, то оно может быть не в моей власти в данный момент, при данных обстоятельствах и условиях; если принципиально мое желание и осуществлено, то не так, как того хочет человек с религиозной точки зрения. Но то, что недоступно моему телу, вообще моим силам, то – во власти самого моего желания. К чему я стремлюсь, чего я желаю, то я зачаровываю, одухотворяю своими желаниями. На старонемецком языке wiinschen (желать) – значит зачаровывать. В аффекте человек полагает свою сущность за пределы самого себя, и только в аффекте, ибо в чувстве коренится религия; в аффекте он принимает безжизненное за жизненное, непроизвольное за произвольное, одухотворяет предмет своими вздохами, ибо, находясь в аффекте, он не может обращаться к бесчувственному существу. Чувство переходит за пределы, предписанные рассудком, оно льется через края человеческой природы, чувству слишком тесно в груди, оно должно перейти во внешний мир, превратив бесчувственное существо природы в существо сочувствующее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22