Теперь их сколько угодно не только в северной части кавказских лесов, но также и в южной. И местные охотники могут уже начать беличий промысел.
Отозвав от дерева Альму, мы отправились дальше. Не прошло и получаса, как она подлаяла вторую, а потом третью, четвёртую белку. Однако нам не приходилось сворачивать с тропы, чтобы отзывать собаку. Достаточно было свистнуть несколько раз, как она сама возвращалась.
Но вот Альма снова залилась в лесу громким лаем.
Мы посвистели - нет, не подходит. Альберт прислушался.
- Что-то уж больно азартно лает, - сказал он. - Похоже, не на белку; может, куницу нашла?
Нечего делать. Пришлось опять свернуть с тропы и пробираться через густые заросли рододендрона. Наконец выбрались на полянку. Посередине стояла столетняя пихта. Альма металась под деревом, вся ощетинилась, захлёбываясь от злости.
Мы подошли к самому дереву и начали осматривать сучья и ветки. Почти у самой вершины в развилке между двумя толстыми суками я заметил что-то серовато-бурое: не то гнездо, не то какой-то нарост на дереве. Концы ветвей склонялись вниз и мешали рассмотреть, что это такое. Я вынул из сумки бинокль, взглянул вверх и поспешно передал бинокль Альберту.
Он тоже навёл его на тёмный предмет, видневшийся на вершине дерева, но тут же отдал мне бинокль обратно, огляделся по сторонам и снял с плеча карабин. В бинокль можно было легко разглядеть притаившегося между суками небольшого медвежонка. Он сидел, обхватив передними лапами ствол дерева, и внимательно смотрел вниз на собаку.
- Идёмте-ка лучше отсюда, - сказал Альберт, поймав Альму и взяв её на поводок, - а то как бы с а м а не пожаловала.
- А разве э т о нам не поможет? - указал я на карабин.
- В крайнем случае, конечно, поможет, - ответил Альберт, - только ведь в заповеднике бить зверя не полагается. Да и этот малыш, на кого он тогда останется? Ещё дитя малое, ишь как притулился.
Когда мы отошли подальше от поляны, с вершины пихты раздался громкий призывный крик, похожий на детский плач, - медвежонок звал свою мать.
- Не кричи, потерпи малость, сейчас заявится, - улыбнулся Альберт.
И действительно, вдали уже слышалось тревожное ворчание и хруст валежника под ногами тяжёлого зверя.
Мы поспешили удалиться, чтобы не помешать этой трогательной, но малоприятной для посторонних встрече.
Чем выше мы поднимались по склону, тем чаще на полянах и по ложбинам среди пихт попадались участки высокогорного клёна. Наконец мы выбрались в субальпику - на границу леса и альпийских лугов. Здесь пихты и клёны встречались всё реже и реже, их сменило высокогорное берёзовое криволесье. На полянах густо разросся рододендрон. С тропы невозможно было свернуть. Неожиданно Альма повела носом, но не кинулась со всех ног, как за белкой. Наоборот, вся вытянувшись, она стала осторожно красться среди ползущих по земле гибких стеблей. С трудом пробираясь сквозь заросли, мы следовали за собакой. Было интересно узнать: кого же она почуяла и почему не бежит, а так осторожно крадётся?
Альберт на всякий случай снял с плеча карабин. "Уж не медведь ли? Здесь, в зарослях рододендрона, ему очень легко затаиться". Но вряд ли собака станет его так странно, по-кошачьи, выслеживать.
Вдруг Альма остановилась как вкопанная среди густых, непролазных зарослей. Сомнений не было - собака стояла на стойке.
Я скомандовал: "Вперёд!"
Альма рванулась, и из-под кустов с треском взлетел горный тетерев. На лету он был очень похож на нашего обыкновенного косача, только как будто немного поменьше. Тетерев полетел низко, над самыми зарослями, и скрылся в березняке. Альма всё так же стояла на стойке. Потом она обернулась к нам, будто спрашивая: "Почему же вы не стреляли?"
- Нельзя стрелять, - погладив собаку, сказал я. - Ведь мы в заповеднике.
Но Альма, конечно, не могла понять моих слов. В этот день она находила нам то белок, то медвежонка, а мы всё отзывали её. Видимо, это было не то, чего мы искали. Наконец она нашла такую дичь, за которой нельзя гнаться по следу с лаем, а нужно осторожно подкрасться к ней. И Альма подкралась. По команде "Вперёд!" она выпугнула дичь и снова осталась на месте. Она сделала всё, как её учил старый хозяин, но новый хозяин почему-то и тут не выстрелил. Альма явно недоумевала, что же теперь от неё хотят.
А мы тоже не могли объяснить ей, что нам ничего убивать не надо. Нужно только видеть - какие звери и птицы населяют этот заповедный лес. И Альма прекрасно помогла нам. Мы с Альбертом остались очень довольны. Однако охотничья страсть нашей четвероногой помощницы была совсем не удовлетворена, и на обратном пути Альма уже почти не искала ни зверя, ни птицы. Ведь всё равно мы ни в кого не стреляли. Собака уныло плелась позади нас до самого дома.
Это путешествие в горы оказалось для меня очень трудным, и я без сил опустился на крылечко. Альма села рядом и грустными внимательными глазами смотрела на меня. Казалось, она хотела угадать, что же мне всё-таки от неё нужно. Наконец она нерешительно встала, посмотрела на дверь. Я открыл её.
Альма побежала в комнату и через секунду вернулась назад. В зубах она держала мою тапочку.
"Может, тебе это нужно?" - казалось, спрашивала она.
- Вот так умница! - обрадовался я, снимая тяжёлый горный ботинок и надевая лёгкую тапку.
Альма со всех ног бросилась в комнату и принесла мне вторую. Я погладил и поласкал собаку.
"Так вот какая дичь нужна ему", - видно, решила она и стала таскать мне из комнаты всё подряд: носки, полотенце, рубашку.
- Довольно, довольно! - смеясь, кричал я, но Альма не унималась, пока не перетаскала всё, что только смогла достать и принести.
С тех пор она начала прямо изводить меня. Стоило только мне забыть запереть в комнату дверь, и Альма уже тащила оттуда что-нибудь из одежды. Так она старалась угодить мне целый день. А ночью она спала на крыльце, возле моей комнаты, и никого ко мне не впускала.
Но дружбе нашей скоро должен был наступить конец. Я уезжал из Гузерипля в Майкоп, а оттуда - в южный отдел заповедника. Я решил взять Альму с собой и, проезжая через Хамышки, отдать её хозяину.
Наконец мы тронулись в путь. Дорога была отвратительная. Я положил вещи на подводу, а сам шёл впереди пешком. Альма весело бегала возле дороги.
Но вот в долине показались и Хамышки.
"Как-то встретит Альма своего старого хозяина?" - невольно думал я с ревнивым чувством.
На краю посёлка белеет домик, где он живёт. Мы подъехали. Сам хозяин возился тут же с повозкой. Заслышав стук колёс, он обернулся и увидел собаку.
- Альмушка, откуда ты взялась? - радостно воскликнул он.
Альма на секунду приостановилась и вдруг со всех ног бросилась к хозяину. Она визжала, прыгала ему на грудь, видимо не зная, как и выразить свою радость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58