Стручки оказались лёгкими. Я принёс полный бидон, но получил всего двадцать копеек. На следующее утро денёк был отличный - вовсю сверкало солнце. Когда я бежал в мастерскую, в моём кармане гремело пятьдесят пять копеек.
- Вот деньги... - влетев к мастеру, задыхаясь, проговорил я. - Здесь не хватает пятака. Я вам завтра принесу. Мне мать даст на завтрак...
- Какие деньги? - просипел мастер.
- Вы вчера... чинили мой самокат...
- Ну и что?
- Я шестьдесят копеек должен...
- А-а! Это хорошо. Давай беги, купи папирос. И живо сюда!
Около нашего дома росла необыкновенная трава: высокая, упругая, ярко-зелёная, пахучая. Мы с Яшкой любили по вечерам полежать в траве, отдохнуть от дневных дел. Над нами трепетали бабочки, жужжали мухи, а перед глазами прыгали кузнечики, ползали изумрудные жуки... Я не раз срывал травинки и жевал сочную горьковатую зелень. Яшка к траве только принюхивался, но никогда не щипал - сохранял для красоты. Такой умный был козлёнок! На той траве у нашего дома я мечтал побыстрей вырасти, выучиться на инженера и поступить на отцовский завод. И мечтал развести сад, такой же, как у дяди Коли, и цветник, подобный палисаднику тётки Груни, и мастерскую - вроде хибарки мастера. И опять на бугре я доверял свои мечты Яшке. Уставший за день Яшка слушал меня уже менее внимательно, а под конец вообще закрывал глаза.
К зиме Яшка превратился в могучего козла, с крепкими рогами и роскошной бородой. Характер у Яшки заметно испортился - он стал задираться ко всем животным в посёлке, даже приставал к Артуру и только меня любил по-прежнему. Бывало, какой-нибудь мальчишка показывал мне кулак. Яшка тут же забегал вперёд, выставлял рога и бил копытом о землю - давал понять, что не даст меня в обиду.
Пока я был в школе, Яшка сидел в загоне около пристройки и вглядывался в дорогу - ждал меня, чтобы отправиться на бугор. Я тоже скучал по Яшке: болтаться с ним по окрестностям мне было интереснее, чем зубрить разные формулы и спрягать глаголы. Учителя не понимали причин моей рассеянности на занятиях и частенько в дневнике писали родителям, что я просто лентяй. Отец с матерью только вздыхали.
Долго они оттягивали разговор о продаже Яшки. Но однажды вечером сквозь сон я услышал, как мать говорила отцу, что продать Яшку вряд ли удастся - она уже предлагала кое-кому на рынке, - что Яшку придётся забить и продавать мясо. Отец пыхтел папиросой и отмалчивался. Надо сказать, что мой отец был мягким, сентиментальным человеком, любил животных, цветы и грустную музыку. Жизнь крепко побила отца: он рано потерял родителей, с подросткового возраста работал на заводе, на фронте погибли все его друзья; он в одиночку тянул большую семью и жил в захолустье, далеко от родины. В те годы наиболее предприимчивые из эвакуированных уже перебрались в Москву, а отец никуда не ходил и ничего не делал для того, чтобы вернуться. Он был скромным, даже застенчивым человеком. Мать была гораздо энергичнее. Она часто обвиняла отца в мягкотелости, сама ходила в дирекцию завода и в конце концов добилась своего - отца перевели на работу в Подмосковье. Но это произошло не скоро.
В тот поздний вечер, когда решалась судьба Яшки, отец сказал матери:
- Давай не будем пока этого делать. Немного денег у нас есть, и я должен ещё в одном месте подработать, а попозже, ближе к Новому году... Там видно будет...
Зимой мы с Яшкой по-прежнему обегали наши любимые места и, как и летом, провожали скорые поезда, а с бугра катались по накатанному склону: я на валенках, а Яшка на животе. Ему очень нравился снег. Бывало, даже купался в сугробах - перекатывался с боку на бок, задрав ноги. Как-то мастер увидел его за этим занятием и ухмыльнулся:
- Твой козёл совсем спятил. Забивать его пора, а вы с ним цацкаетесь.
После этих слов мы с Яшкой стали обходить мастерскую стороной. Отец говорил, что, валяясь в снегу, Яшка чистит шерсть, но я-то знал - мой друг просто радовался зиме.
В морозные дни Яшку брали на ночь домой, и мы, как и раньше, спали с ним на полу, в обнимку. Причём хитрец Яшка всё норовил занять лучшее место, у печки, из-за этого мы всегда долго укладывались. До Нового года мать больше не заговаривала о Яшке, но я не раз замечал, как отец украдкой сидел с моим другом у пристройки, курил папиросу и поглаживал козла. В середине зимы родители погрязли в долгах, а тут ещё заболела моя сестра, нужно было хорошее питание, и мать твёрдо сказала отцу:
- Ты мужчина или тряпка? Ты думаешь, мне Яшку не жалко? Но чем отдавать долги? И чем кормить детей? Их здоровье мне дороже Яшки!..
Отец долго молча курил, шмыгал носом, потом глубоко вздохнул и пообещал матери забить Яшку в субботу. Этот разговор я опять услышал случайно и в ту ночь долго не мог уснуть. Жизнь Яшки была в опасности, и я решил убежать с ним из дома. На следующий день была пятница. Сразу после школы я обвязал вокруг Яшкиной шеи верёвку, и мы с ним направились на наш бугор. Ничего не подозревающий Яшка начал, как обычно, носиться, валяться в снегу, лез ко мне бодаться, но я быстро его пристегнул и потащил к железнодорожному полотну. Я задумал отсидеться с Яшкой на ближайшей станции, пока отец с матерью не найдут другой выход расплатиться с долгами. Мы протопали километра два, как вдруг услышали сзади крик отца, он бежал за нами, махал рукой. Подойдя, отец снял шапку, вытер ладонью взмокшее лицо, закурил, глубоко затянулся.
- Понимаешь... - сказал он, выпуская дым. - Если бы мы с тобой жили вдвоём, мы как-нибудь перебились бы. Но ведь больна твоя сестра. Она не поправится без масла, молока... Да и долгов у нас полно... Яшку придётся... - Отец хотел сказать "забить", но у него не повернулся язык. Мы с тобой должны быть мужчинами, над нами уже все смеются, - то ли меня, то ли себя уговаривал отец. - Если хочешь, мы заведём собаку, - не очень уверенно добавил отец, прекрасно понимая, что никакая собака не заменит мне Яшки.
Назад мы плелись молча. Яшка всё понял - топал упираясь, насупившись. Я тоже еле ковылял и беззвучно ревел.
Утром отец куда-то ушёл и вернулся с длинным ножом, сделанным из напильника. Пока отец затачивал нож на бруске, я зашёл в пристройку попрощаться с Яшкой. Он стоял, прижавшись к стене, подрагивал ногами, тревожно сопел и даже отказался от своего любимого лакомства - морковки. Он даже не посмотрел на меня, только покосился и отвернулся - как от предателя.
Когда отец вошёл к нему с ножом, он забился в угол и отчаянно заблеял... И вдруг подбежал к отцу и стал лизать ему руки. Отец постоял в растерянности, потом бросил нож и, какой-то обмякший, побрёл к дому. Мать пошла по соседям и вскоре вернулась с мастером. Он согласился убить Яшку не потому, что недолюбливал его, а просто мать пообещала ему заплатить. К тому же у мастера было охотничье ружьё, и мать справедливо решила, что так всё кончится быстрее, без всяких мучений для Яшки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23