вся команда в поту. И закатывают, закатывают, как орехи в мешок сыпят.
Управился Антоний раньше парохода. Скорей ставь паруса, пошел в море.
Как двинул ветер с берега - еле мачты держат, зыбь в корму шлепает, подгоняет.
- Не горюй! - кричит Антоний. - А что, ребята, не Антоний я?
Уж вот-вот он, берег. Еще немного. Спадать тут стал ветер, не дотянул. Ах, чуть-чуть бы - вон и город видать, рукой подать. Оглянулся Антоний и видит: дымит сзади пароход. Вот уж видать, как торчит черной папиросой труба из моря, а вот и весь пароход видно стало. А у Антония нет ветру в парусах, нет совсем, хоть сам дуй. Совсем нагоняет Антония черный пароход, и черным змеем далеко-далеко уходит дым, виснет над морем.
Прошумел мимо пароход и первым пришел в порт.
Все матросы оглянулись на Антония.
- Не горюй, - сказал Антоний, - все равно наша возьмет.
Только к ночи притащился Антоний в порт. Про товар никто и не спрашивает. У всех купцов полно масла.
- А куда, - спросил Антоний, - пароход пошел?
- Да сейчас, - говорят, - только вышел. Разве не встретили? Туда, знаешь, пошел - за Волчьи зубы, там масла нет. Цена, сказывали, как на золото.
- Ставь паруса! - крикнул Антоний.
Сорвался Антоний из порта, и побежало судно в море.
И снова двинул прежний ветер. Крепкий, ровный.
- Откуда снова взялся? - говорят матросы.
- Это он обедать ходил, - кричит Антоний. - Что он вам поденщик, что ли? Поспал, теперь свое возьмет. Не горюй, молодцы!
Ночь была темная, тьма густая стояла, только вода белыми гребнями вспыхивала, и птицами летала белая пена через Антониев корабль. Никто на корабле не спал, и сам Антоний на руле стоял. И как раз тут, вот уж скоро, должны быть рядом Волчьи зубы.
Вдруг Антоний повернул корабль - и все поняли, что направил прямо на Волчьи зубы. Да с такого хода!
Старик подбежал к Антонию:
- Хозяин! Что делаешь? На каменья правишь!
- Не горюй! - орет Антоний. - Открывай трюм, ребята, кидай бочки за борт, пока не крикну баста. Живо!
Бросились матросы, открыли трюм и давай валить бочки за борт. С ума сошел хозяин. Да все равно - не горюй!
- Вали, вали! - кричит Антоний, - живо!
Половину груза вывалили матросы. А каждый в уме путь мерит: вот-вот уж скоро Волчьи зубы.
А "Не Горюй" всплыл выше, легче стало судно, и совсем на бок положил его ветер. А на самые на Волчьи зубы напрямик к порту гонит свой корабль Антоний.
И вот они, буруны, белеют во тьме над "зубами", ревом ревет вода, пенится. В самые буруны гонит Антоний судно, со всего ходу. Матросы глаза зажмурили. Ждут, как треснет с ходу, как полетят на палубу мачты, как горшок об камень, разлетится вдребезги судно.
Влетел Антоний в пену и крикнул:
- Антоний идет! Держись!
Затрясся в пене корабль и прошел дальше. Матросы друг на друга глядят стоят мокрые и понять не могут: на том ли, на этом свете? А корабль полугруженый лежал боком и сидел в воде как порожний. Бежит дальше.
Ветер давит паруса, трещат снасти. Вот уж два паруса выдавило; как лист по ветру унесла погода белые клочья в черную ночь. Прет Антоний прямо в порт - вон огни по берегу рассыпались, переливаются, дышат как уголья. Влетел в порт Антоний и отдал якорь.
А к судну уж шлюпка тащится.
Кричат:
- Не с маслом ли?
И часу не прошло - полна палуба купцов у Антония. Набивают цену - дай только хоть баночку.
- А парохода, - спрашивают, - не видали?
- А не знаю, - говорит Антоний, - раньше нас вышел, видать, не к вам пошел.
Продал Антоний в тот же час все масло, что у него осталось, - и такую цену дали ему, что и не снилось Антонию.
А наутро пришел пароход. Антоний капитану шляпой машет.
И ни бочки не взяли с парохода. Повернул пароход и задымил сердито.
А Антоний пришел домой.
- Нет, - говорит, - не буду я счастья моего до донышка высасывать. Переехала мне дорогу плавучая кузница!
Продал корабль, матросов всех деньгами одарил.
- Спасибо, - говорит, - за службу, ни разу меня не выдали, ребята.
И открыл Антоний на берегу корчму "Не Горюй".

1 2 3