Согрешив на грош, на рубль каешься... Ой, ой, утки-то, утки... (Бежит в кухню, в двери сталкивается с Яковлевым.)
Я к о в л е в. Что ты, - слепая?
Б о б о в а. Ох, прости...
Я к о в л е в. Демоны... (Идёт в магазин.)
П о л и н а. Подожди минуту.
Я к о в л е в. Чего такое?
П о л и н а. Напрасно ты сдал флигель.
Я к о в л е в (приостановясь). Это - твоё дело?
П о л и н а (твёрдо). Моё!
Я к о в л е в (удивлён). Чего?
П о л и н а. Это человек нехороший.
Я к о в л е в. А тебе какое дело, а?
По л и н а (волнуясь). Ты - добрый... ты поймёшь, ведь я - молчу! Я всегда молчу! Ведь уж если я говорю - значит...
Я к о в л е в (строго). Значит - я с тобой должен серьёзно поговорить! Я и поговорю! (Быстро идёт в магазин.)
П о л и н а (оглядывается вокруг, почти с ужасом, шепчет). Ах... ну, хорошо... ну - всё равно...
К л а в д и я (вбегает со двора, встревожена). Поля, милая! Мой-то накрыл было меня с Ивановым, - слушай-ка, сходи к Дуне - пусть она скажет, что я с ней говорила через забор, - сбегай, милая... Что ты какая? Дурно, что ли, - что ты?..
П о л и н а (как в бреду). Клава, ну - скажи правду: ведь меня можно пожалеть, выслушать? Ведь я всё молчу, я уже третий год молчу, вся живу, спрятавшись в сердце своём, - вся в своём сердце...
К л а в д и я (беспокойно). Поля, что ты говоришь? Нездоровится тебе?
П о л и н а (тихо, горячо). Подожди, - ну, хорошо: если даже я грешница, если я тяжело согрешила...
К л а в д и я. Э, что вспомнила...
П о л и н а. Нет, подожди! За грех мой - меня напугали, меня мучили, господи, как мучили... А в чём я грешна? Разве несчастие - грех? Ведь я же не собака, ведь меня нельзя звать, как собаку, - свистнул кто-то, и я должна бежать к нему, если он свистнул мне, - ведь я же человек, я...
К л а в д и я (оглядываясь). Ах, да послала бы ты к чёрту своего кривого! Что мне делать? Сейчас придёт мой, - Полинька, сбегай к Дуне-то! Скорей...
П о л и н а. Зачем?
К л а в д и я. Ах, боже мой, ты ничего не можешь понять...
П о л и н а. Не могу.
Е ф и м о в (идёт из магазина, тягуче говорит). А вы, сударыня, опять начали беседы ваши сквозь забор?
К л а в д и я. А тебе опять мерещится?
Е ф и м о в. Ты с кем говорила?
П о л и н а (прибирая на столе, машинально говорит). С Дуней говорила она...
Е ф и м о в (смотрит на неё). Я спрошу Дуню!
К л а в д и я. Спроси.
(Полина вдруг тихонько засмеялась.)
Е ф и м о в. Это над чем же вы?
П о л и н а (почти со слезами, тоскливо). Над собой, право - над собой.
Е ф и м о в. Что же такое смешное в себе нашли вы? Не вижу я ничего весёлого!
К л а в д и я. При тебе и с горя засмеёшься.
Б о б о в а (зовёт из кухни). Поля, Клава...
(Обе ушли. Глинкин сносит с верха зеркало, в позолоченной старой раме, ставит на пол у лестницы.)
Е ф и м о в (рассматривая себя, вздыхает). Дрянь зеркало.
Г л и н к и н (поправляя галстук). Для местного населения вполне годится.
Е ф и м о в. Дрянь. Человеку надо видеть себя в сиянии всех качеств, а тут - пятно.
Г л и н к и н. Ты и есть пятно. Клякса на странице истории культуры.
Е ф и м о в (отходя). Любишь ты критические слова. А по-моему, критик - просто человек дурного характера.
Г л и н к и н (идёт в магазин). Много ты понимаешь.
Е ф и м о в. А кто же повесит зеркало? (Ворчит.) История... На кой чёрт она мне, история! Дурак...
(Ефимов, нахмурясь грозно, смотрит вслед ему, потом берёт со стола ножницы и наносит ими колющие удары и воздух. В двери магазина стоит Лузгин, чисто и скромно одетый человек лет за сорок, в котелке, сдвинутом на затылок, с портфелем подмышкой. Стоит, склонив голову на плечо, и смотрит на Ефимова с улыбкой. У него лицо и взгляд человека ненормального.)
Е ф и м о в (нанося удары, бормочет). А - вот... и вот!.. И напишут в газетах, а ты не прочитаешь...
Л у з г и н (шагнув в комнату). Гимнастика? (Делает правой рукой, с котелком в ней, нелепейшее движение.) Здравствуйте! Часовых дел мастер?
Е ф и м о в (сердито). Нет ещё.
Л у з г и н . Я хотел бы часы починить.
Е ф и м о в. Чините.
Л у з г и н. То есть отдать их починить.
Е ф и м о в. Отдайте.
Л у з г и н. А - кому?
Е ф и м о в. Хоть трубочисту, мне всё равно... (Лузгин идёт к нему, тихонько посмеиваясь и немного подпрыгивая. Он так забавен, что Ефимов, сначала отступавший от него, остановился, ухмыляясь. Лузгин смеётся громче, бросает портфель на стол. Ефимов тоже начинает смеяться.)
Е ф и м о в (сквозь смех.) Да вы - кто такой?
Л у з г и н (так же, взвизгивая). Человек... Смешно?
(Оба хохочут.)
Е ф и м о в. Ой, чёрт... Чем... чем... вы занимаетесь?
(Наташа на лестнице.)
Л у з г и н. Ищу наследников к выморочному имуществу...
Е ф и м о в (серьёзнее). Чье имущество?
Л у з г и н (подмигивая). Нельзя сказать. Я скажу, а вы - вот вы - и закричите: я - наследник! И толкнёте меня на ложный путь...
(Наташа сходит с лестницы, вопросительно осматривает Лузгина, он почтительно и низко кланяется ей.)
Е ф и м о в (улыбаясь). Желает часы починить: где отец?
Н а т а ш а. Не знаю. (Лузгину.) О каком это наследстве говорите вы?
Л у з г и н (ласково). Интересно? Бо-ольшое наследство! Владелец помер, а наследники - неизвестны! Второй год ищу.
Н а т а ш а. И что же? Они здесь, в нашем городе?
Л у з г и н. Как будто... как если бы...
Н а т а ш а. Вдруг это - я, а?
Л у з г и н (кланяясь). Был бы рад... был бы очень рад!..
Н а т а ш а. Так что же? Сделайте меня наследницей, а? Вы садитесь... Сделайте - ведь вам всё равно, да?
Л у з г и н. Решительно всё равно! (Садится, посмеиваясь.)
Е ф и м о в (смеясь). Чёрт знает, что! Чудак вы...
(Клавдия входит из кухни, торопливо накрывает стол, посматривая на Лузгина. Яковлев - тоже из кухни.)
Е ф и м о в. Что ж вы уходите, не запирая магазин?
Я к о в л е в, А какой дурак зайдёт в него?
Л у з г и н (вставая). Вот я зашёл.
Я к о в л е в (смущён). Извините... Живём в таком глухом углу. Вы?..
Л у з г и н. Я бы часы починить хотел...
Я к о в л е в. Можно. Пожалуйте в магазин.
Н а т а ш а. А потом - расскажите мне о наследстве - хорошо? Большое наследство, да?
Л у з г и н. Невыносимо большое! (Идёт за Яковлевым, вглядываясь, подмигивая Наташе. Она, Ефимов и Клавдия смотрят вслед ему.)
К л а в д и я. Что это такое? Какое наследство?
Н а т а ш а. Странно... Зови крёстного обедать.
Е ф и м о в (озабоченно). Наследники могут быть... если действительно существует имущество...
К л а в д и я (взбегая, по лестнице). Неприятный какой...
(Полина из кухни, затем с верха спускается Кемской, за ним Клавдия и Глинкин.)
Н а т а ш а. Чувствую, что наследница - это я. Можете поздравлять...
Е ф и м о в. Гм... Ведь и я... человек... (Вспомнил Лузгина, смеётся.)
Л у з г и н (выбегает из магазина, схватив Ефимова под руку, тащит его к авансцене). А не заходил к вам такой... похожий на меня? Нет?
Е ф и м о в (усмехаясь). Нет.
Л у з г и н. Нет?
Занавес
СЦЕНА ВТОРАЯ
Вечер. В комнате скучно прибрано: она приняла нежилой, неуютный вид. Из открытой двери магазина слышно торопливое разнозвучное тиканье часов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13
Я к о в л е в. Что ты, - слепая?
Б о б о в а. Ох, прости...
Я к о в л е в. Демоны... (Идёт в магазин.)
П о л и н а. Подожди минуту.
Я к о в л е в. Чего такое?
П о л и н а. Напрасно ты сдал флигель.
Я к о в л е в (приостановясь). Это - твоё дело?
П о л и н а (твёрдо). Моё!
Я к о в л е в (удивлён). Чего?
П о л и н а. Это человек нехороший.
Я к о в л е в. А тебе какое дело, а?
По л и н а (волнуясь). Ты - добрый... ты поймёшь, ведь я - молчу! Я всегда молчу! Ведь уж если я говорю - значит...
Я к о в л е в (строго). Значит - я с тобой должен серьёзно поговорить! Я и поговорю! (Быстро идёт в магазин.)
П о л и н а (оглядывается вокруг, почти с ужасом, шепчет). Ах... ну, хорошо... ну - всё равно...
К л а в д и я (вбегает со двора, встревожена). Поля, милая! Мой-то накрыл было меня с Ивановым, - слушай-ка, сходи к Дуне - пусть она скажет, что я с ней говорила через забор, - сбегай, милая... Что ты какая? Дурно, что ли, - что ты?..
П о л и н а (как в бреду). Клава, ну - скажи правду: ведь меня можно пожалеть, выслушать? Ведь я всё молчу, я уже третий год молчу, вся живу, спрятавшись в сердце своём, - вся в своём сердце...
К л а в д и я (беспокойно). Поля, что ты говоришь? Нездоровится тебе?
П о л и н а (тихо, горячо). Подожди, - ну, хорошо: если даже я грешница, если я тяжело согрешила...
К л а в д и я. Э, что вспомнила...
П о л и н а. Нет, подожди! За грех мой - меня напугали, меня мучили, господи, как мучили... А в чём я грешна? Разве несчастие - грех? Ведь я же не собака, ведь меня нельзя звать, как собаку, - свистнул кто-то, и я должна бежать к нему, если он свистнул мне, - ведь я же человек, я...
К л а в д и я (оглядываясь). Ах, да послала бы ты к чёрту своего кривого! Что мне делать? Сейчас придёт мой, - Полинька, сбегай к Дуне-то! Скорей...
П о л и н а. Зачем?
К л а в д и я. Ах, боже мой, ты ничего не можешь понять...
П о л и н а. Не могу.
Е ф и м о в (идёт из магазина, тягуче говорит). А вы, сударыня, опять начали беседы ваши сквозь забор?
К л а в д и я. А тебе опять мерещится?
Е ф и м о в. Ты с кем говорила?
П о л и н а (прибирая на столе, машинально говорит). С Дуней говорила она...
Е ф и м о в (смотрит на неё). Я спрошу Дуню!
К л а в д и я. Спроси.
(Полина вдруг тихонько засмеялась.)
Е ф и м о в. Это над чем же вы?
П о л и н а (почти со слезами, тоскливо). Над собой, право - над собой.
Е ф и м о в. Что же такое смешное в себе нашли вы? Не вижу я ничего весёлого!
К л а в д и я. При тебе и с горя засмеёшься.
Б о б о в а (зовёт из кухни). Поля, Клава...
(Обе ушли. Глинкин сносит с верха зеркало, в позолоченной старой раме, ставит на пол у лестницы.)
Е ф и м о в (рассматривая себя, вздыхает). Дрянь зеркало.
Г л и н к и н (поправляя галстук). Для местного населения вполне годится.
Е ф и м о в. Дрянь. Человеку надо видеть себя в сиянии всех качеств, а тут - пятно.
Г л и н к и н. Ты и есть пятно. Клякса на странице истории культуры.
Е ф и м о в (отходя). Любишь ты критические слова. А по-моему, критик - просто человек дурного характера.
Г л и н к и н (идёт в магазин). Много ты понимаешь.
Е ф и м о в. А кто же повесит зеркало? (Ворчит.) История... На кой чёрт она мне, история! Дурак...
(Ефимов, нахмурясь грозно, смотрит вслед ему, потом берёт со стола ножницы и наносит ими колющие удары и воздух. В двери магазина стоит Лузгин, чисто и скромно одетый человек лет за сорок, в котелке, сдвинутом на затылок, с портфелем подмышкой. Стоит, склонив голову на плечо, и смотрит на Ефимова с улыбкой. У него лицо и взгляд человека ненормального.)
Е ф и м о в (нанося удары, бормочет). А - вот... и вот!.. И напишут в газетах, а ты не прочитаешь...
Л у з г и н (шагнув в комнату). Гимнастика? (Делает правой рукой, с котелком в ней, нелепейшее движение.) Здравствуйте! Часовых дел мастер?
Е ф и м о в (сердито). Нет ещё.
Л у з г и н . Я хотел бы часы починить.
Е ф и м о в. Чините.
Л у з г и н. То есть отдать их починить.
Е ф и м о в. Отдайте.
Л у з г и н. А - кому?
Е ф и м о в. Хоть трубочисту, мне всё равно... (Лузгин идёт к нему, тихонько посмеиваясь и немного подпрыгивая. Он так забавен, что Ефимов, сначала отступавший от него, остановился, ухмыляясь. Лузгин смеётся громче, бросает портфель на стол. Ефимов тоже начинает смеяться.)
Е ф и м о в (сквозь смех.) Да вы - кто такой?
Л у з г и н (так же, взвизгивая). Человек... Смешно?
(Оба хохочут.)
Е ф и м о в. Ой, чёрт... Чем... чем... вы занимаетесь?
(Наташа на лестнице.)
Л у з г и н. Ищу наследников к выморочному имуществу...
Е ф и м о в (серьёзнее). Чье имущество?
Л у з г и н (подмигивая). Нельзя сказать. Я скажу, а вы - вот вы - и закричите: я - наследник! И толкнёте меня на ложный путь...
(Наташа сходит с лестницы, вопросительно осматривает Лузгина, он почтительно и низко кланяется ей.)
Е ф и м о в (улыбаясь). Желает часы починить: где отец?
Н а т а ш а. Не знаю. (Лузгину.) О каком это наследстве говорите вы?
Л у з г и н (ласково). Интересно? Бо-ольшое наследство! Владелец помер, а наследники - неизвестны! Второй год ищу.
Н а т а ш а. И что же? Они здесь, в нашем городе?
Л у з г и н. Как будто... как если бы...
Н а т а ш а. Вдруг это - я, а?
Л у з г и н (кланяясь). Был бы рад... был бы очень рад!..
Н а т а ш а. Так что же? Сделайте меня наследницей, а? Вы садитесь... Сделайте - ведь вам всё равно, да?
Л у з г и н. Решительно всё равно! (Садится, посмеиваясь.)
Е ф и м о в (смеясь). Чёрт знает, что! Чудак вы...
(Клавдия входит из кухни, торопливо накрывает стол, посматривая на Лузгина. Яковлев - тоже из кухни.)
Е ф и м о в. Что ж вы уходите, не запирая магазин?
Я к о в л е в, А какой дурак зайдёт в него?
Л у з г и н (вставая). Вот я зашёл.
Я к о в л е в (смущён). Извините... Живём в таком глухом углу. Вы?..
Л у з г и н. Я бы часы починить хотел...
Я к о в л е в. Можно. Пожалуйте в магазин.
Н а т а ш а. А потом - расскажите мне о наследстве - хорошо? Большое наследство, да?
Л у з г и н. Невыносимо большое! (Идёт за Яковлевым, вглядываясь, подмигивая Наташе. Она, Ефимов и Клавдия смотрят вслед ему.)
К л а в д и я. Что это такое? Какое наследство?
Н а т а ш а. Странно... Зови крёстного обедать.
Е ф и м о в (озабоченно). Наследники могут быть... если действительно существует имущество...
К л а в д и я (взбегая, по лестнице). Неприятный какой...
(Полина из кухни, затем с верха спускается Кемской, за ним Клавдия и Глинкин.)
Н а т а ш а. Чувствую, что наследница - это я. Можете поздравлять...
Е ф и м о в. Гм... Ведь и я... человек... (Вспомнил Лузгина, смеётся.)
Л у з г и н (выбегает из магазина, схватив Ефимова под руку, тащит его к авансцене). А не заходил к вам такой... похожий на меня? Нет?
Е ф и м о в (усмехаясь). Нет.
Л у з г и н. Нет?
Занавес
СЦЕНА ВТОРАЯ
Вечер. В комнате скучно прибрано: она приняла нежилой, неуютный вид. Из открытой двери магазина слышно торопливое разнозвучное тиканье часов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13