..
В сентябре платили 12 рублей, а теперь платят 9 рублей.
Расчёт верный.
В сентябре ещё навигация не закрывалась, и рабочий, чувствуя, что его жмут, мог уйти с мельницы и поехать искать "где лучше".
Теперь не уйдёт, шалишь!
Пароходов ходит мало, да и те, которые ходят, берут дорого.
Значит - хочешь не хочешь - работай со скидкой 25 процентов.
Рабочие, конечно, будут работать - ничего не поделаешь.
Осень, холодно...
На Татьянке, по летнему положению, теперь жить нельзя, и как-никак, нужно работать на купца. (река Татьянка - от слова "тать" - "вор". Протекает по территории г.Самары. - Ред.)
Купец это понимает.
И, подождав, когда будет ещё холоднее, он ещё трёшну скинет.
Он не только просто хозяин, но и хозяин всего современного экономического положения.
И он, прекрасно понимая это, стремглав летит к своему идеалу, к такому положению вещей, при котором на его милость работали бы совсем даром.
Что ж? С богом!
Сведущие люди говорят, что его успехи подвигают к нему его гибель.
На днях редакция и контора "Самарской газеты" выдержала целый натиск хронически голодающих людей, - людей, чающих куска хлеба и ради него готовых всё делать и всюду ехать.
Это было прямо-таки нашествие.
Сначала являлись по одному.
Приходит человек, пытливо озирается и вожделеющим тоном спрашивает:
- У вас было напечатано, что нанимают людей на сибирскую железную дорогу. Где остановился агент по приёму?
- В Харькове...
- Не знаю такой гостиницы. Где это она?
- Это не гостиница, а губернский город на юге.
- Так... Значит, это не в Самаре?
И лицо спрашивающего покрывается тенью разочарования.
- Ну, разумеется, не в Самаре, коли в Харькове...
- Н-да... А зачем же вы это печатали?
- Что?
- Да что принимают...
- Ну так что?
- Так, только людей мутите.
И он, несколько подавленный открытием, убившим его надежды, уходит.
За ним - другой:
- У вас было напечатано, что нанимают...
- Это в Харькове...
- В Харькове? Ишь... Вам бы не печатать ин...
За ним ещё двое поют дуэтом:
- У вас было напечатано...
- Идите в Харьков, в Харьков.
- В Харьков?
- Да, да, и всем говорите, что нанимают не здесь.
- Н-да... Прощавайте...
Проходит пять минут без посетителей.
Но вот отворяется дверь, и снова звучит вожделеющий голос:
- У вас было...
- Харьков!
- ...напечатано...
- В Харьков! - орёте вы, потому что вам мешают.
Вы уже выпили два стакана холодной воды и приняли шестьдесят капель валерьянки.
Тем не менее вам хочется принять ещё и кали, дабы гарантировать себя от окончательного разрушения нервной системы.
- У вас... - раздаётся из-за двери.
Вы вырываете клок волос у себя из головы и, скрежеща зубами, думаете, скоро ли посетят вас все самарцы, чающие мест?
- У в...
Вы приходите в холодное бешенство и внутренно предаёте себя анафеме за то, что позволили себе возбудить путём печати человеческие надежды.
Вы даёте себе клятвенное обещание молчать, всегда могильно молчать о требованиях на человека, которые заявляет кто-то где-то.
Вы достаточно наказаны.
Впредь вы не скажете, что на земле есть свободные места для людей.
[14]
Есть на свете довольно вульгарная, но очень верная поговорка:
"У всякого свой вкус - кто любит арбуз, иные же предпочитают свиной хрящик".
Я вспомнил эту поговорку, когда посмотрел, что читают канцеляристы (название низших государственных служащих, не имевших чинов - Ред.)
Их литературный вкус отдаёт полное предпочтение "свиному хрящику".
Так, например, толстущие, скучнейшие, якобы исторические романы Георга Самарова, написанные тяжеловесным языком до тошноты точного немца и далеко уступающие как со стороны стиля, так и со стороны содержания творениям нашего графа Салиаса, взяты 80 раз в течение года, - каждая книга 10 раз.
Чем так полюбился канцеляристам Георг Самаров?
Семь книжек другого Георга - Георга Борна, бездарного подражателя Террайля, - взяты 42 раза.
И таким образом Борн, с точки зрения канцеляриста, так же интересен, как и Золя, 10 книг которого взяты 60 раз, и более интересен, чем Шпильгаген, 12 книг которого взяты 65 раз.
Бессмертные у нас, но давно уже забытые на родине Монтепен и Габорио читаются более, чем Ауэрбах, Жорж Занд.
Фламмарион, туманный мистик, бесшабашный фантазёр и "любитель риторики скучной", и сентиментальный подражатель Жорж Занд - Марлитт, вместе с Дюма-сыном, пользуются одинаковым почётом с Самаровым, - их тоже читают по 10 раз.
Компания!
Но всё-таки всем им предпочитается и более всех читается Гюго, одна книжка которого взята в году 17 раз!
Вторым по качеству, с точки зрения канцеляристов, следует Вернер, хотя тоже романтик, но уже совсем в другом духе: скучный, сладкоречивый и любитель добродетельных героев, добродетельных во что бы то ни стало и против всякой логики.
Бальзак, Флобер, Диккенс, Мопассан, Бурже, Эллиот, Мольер, Бомарше и много других величин европейской литературы пока ещё не существуют для господ канцеляристов...
Но они уже обзавелись Сю, Эберсом, Купером, Эмаром, Онэ и с удовольствием их почитывают.
Вообще отдел иностранных писателей в клубе канцеляристов печально беден, а пользование им до слёз смешно.
Конечно, библиотека ещё молода, но, приобретая книги, будет ли она помнить имена великих писателей?
И новые книги исправят ли литературный вкус читателя?
Вопрос туманный, и решение его в положительную сторону сомнительно...
Делу развития литературного вкуса у средней читающей публики могло бы сильно помочь устройство популярных лекций по истории литературы... Но это, конечно, лишь "пленной мысли раздраженье".
Ибо кто тот человек, который взялся бы устроить такие в высокой степени полезные лекции, и где то общество, которое откликнулось бы на его начинание?
Ах! На Набережной города Самары следовало бы устроить такую же вывеску, как у жигулёвского завода, и на этой вывеске написать:
Смертный, входящий в Самару с надеждой в ней
встретить культуру,
Вспять возвратися, зане город сей груб и убог.
Ценят здесь только скотов, знают цены на сало и шкуру,
Но не умеют ценить к высшему в жизни дорог.
Посмотрим на русскую литературу.
В ней первой величиной является...
Карнович!
Его читали 11 раз.
Он тоже исторический романист, и не знаю, кому из двоих - ему или Самарову - следует вручить пальму первенства за своеобразное понимание истории и за изложение скучным языком исторических анекдотов.
За Карновичем следуют: Мордовцев, Баранцевич, Мещерский князь-гражданин и Станюкович.
Все они одинаково интересны и прочитаны по десяти раз.
Есть ещё очень хороший писатель - крещёный еврей и юдофоб Сергей Сергеевич Окрейц - читан 9 раз.
Поучительно и занимательно...
Лейкина читали 8 раз.
Ещё бы, это такой смешной писатель!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
В сентябре платили 12 рублей, а теперь платят 9 рублей.
Расчёт верный.
В сентябре ещё навигация не закрывалась, и рабочий, чувствуя, что его жмут, мог уйти с мельницы и поехать искать "где лучше".
Теперь не уйдёт, шалишь!
Пароходов ходит мало, да и те, которые ходят, берут дорого.
Значит - хочешь не хочешь - работай со скидкой 25 процентов.
Рабочие, конечно, будут работать - ничего не поделаешь.
Осень, холодно...
На Татьянке, по летнему положению, теперь жить нельзя, и как-никак, нужно работать на купца. (река Татьянка - от слова "тать" - "вор". Протекает по территории г.Самары. - Ред.)
Купец это понимает.
И, подождав, когда будет ещё холоднее, он ещё трёшну скинет.
Он не только просто хозяин, но и хозяин всего современного экономического положения.
И он, прекрасно понимая это, стремглав летит к своему идеалу, к такому положению вещей, при котором на его милость работали бы совсем даром.
Что ж? С богом!
Сведущие люди говорят, что его успехи подвигают к нему его гибель.
На днях редакция и контора "Самарской газеты" выдержала целый натиск хронически голодающих людей, - людей, чающих куска хлеба и ради него готовых всё делать и всюду ехать.
Это было прямо-таки нашествие.
Сначала являлись по одному.
Приходит человек, пытливо озирается и вожделеющим тоном спрашивает:
- У вас было напечатано, что нанимают людей на сибирскую железную дорогу. Где остановился агент по приёму?
- В Харькове...
- Не знаю такой гостиницы. Где это она?
- Это не гостиница, а губернский город на юге.
- Так... Значит, это не в Самаре?
И лицо спрашивающего покрывается тенью разочарования.
- Ну, разумеется, не в Самаре, коли в Харькове...
- Н-да... А зачем же вы это печатали?
- Что?
- Да что принимают...
- Ну так что?
- Так, только людей мутите.
И он, несколько подавленный открытием, убившим его надежды, уходит.
За ним - другой:
- У вас было напечатано, что нанимают...
- Это в Харькове...
- В Харькове? Ишь... Вам бы не печатать ин...
За ним ещё двое поют дуэтом:
- У вас было напечатано...
- Идите в Харьков, в Харьков.
- В Харьков?
- Да, да, и всем говорите, что нанимают не здесь.
- Н-да... Прощавайте...
Проходит пять минут без посетителей.
Но вот отворяется дверь, и снова звучит вожделеющий голос:
- У вас было...
- Харьков!
- ...напечатано...
- В Харьков! - орёте вы, потому что вам мешают.
Вы уже выпили два стакана холодной воды и приняли шестьдесят капель валерьянки.
Тем не менее вам хочется принять ещё и кали, дабы гарантировать себя от окончательного разрушения нервной системы.
- У вас... - раздаётся из-за двери.
Вы вырываете клок волос у себя из головы и, скрежеща зубами, думаете, скоро ли посетят вас все самарцы, чающие мест?
- У в...
Вы приходите в холодное бешенство и внутренно предаёте себя анафеме за то, что позволили себе возбудить путём печати человеческие надежды.
Вы даёте себе клятвенное обещание молчать, всегда могильно молчать о требованиях на человека, которые заявляет кто-то где-то.
Вы достаточно наказаны.
Впредь вы не скажете, что на земле есть свободные места для людей.
[14]
Есть на свете довольно вульгарная, но очень верная поговорка:
"У всякого свой вкус - кто любит арбуз, иные же предпочитают свиной хрящик".
Я вспомнил эту поговорку, когда посмотрел, что читают канцеляристы (название низших государственных служащих, не имевших чинов - Ред.)
Их литературный вкус отдаёт полное предпочтение "свиному хрящику".
Так, например, толстущие, скучнейшие, якобы исторические романы Георга Самарова, написанные тяжеловесным языком до тошноты точного немца и далеко уступающие как со стороны стиля, так и со стороны содержания творениям нашего графа Салиаса, взяты 80 раз в течение года, - каждая книга 10 раз.
Чем так полюбился канцеляристам Георг Самаров?
Семь книжек другого Георга - Георга Борна, бездарного подражателя Террайля, - взяты 42 раза.
И таким образом Борн, с точки зрения канцеляриста, так же интересен, как и Золя, 10 книг которого взяты 60 раз, и более интересен, чем Шпильгаген, 12 книг которого взяты 65 раз.
Бессмертные у нас, но давно уже забытые на родине Монтепен и Габорио читаются более, чем Ауэрбах, Жорж Занд.
Фламмарион, туманный мистик, бесшабашный фантазёр и "любитель риторики скучной", и сентиментальный подражатель Жорж Занд - Марлитт, вместе с Дюма-сыном, пользуются одинаковым почётом с Самаровым, - их тоже читают по 10 раз.
Компания!
Но всё-таки всем им предпочитается и более всех читается Гюго, одна книжка которого взята в году 17 раз!
Вторым по качеству, с точки зрения канцеляристов, следует Вернер, хотя тоже романтик, но уже совсем в другом духе: скучный, сладкоречивый и любитель добродетельных героев, добродетельных во что бы то ни стало и против всякой логики.
Бальзак, Флобер, Диккенс, Мопассан, Бурже, Эллиот, Мольер, Бомарше и много других величин европейской литературы пока ещё не существуют для господ канцеляристов...
Но они уже обзавелись Сю, Эберсом, Купером, Эмаром, Онэ и с удовольствием их почитывают.
Вообще отдел иностранных писателей в клубе канцеляристов печально беден, а пользование им до слёз смешно.
Конечно, библиотека ещё молода, но, приобретая книги, будет ли она помнить имена великих писателей?
И новые книги исправят ли литературный вкус читателя?
Вопрос туманный, и решение его в положительную сторону сомнительно...
Делу развития литературного вкуса у средней читающей публики могло бы сильно помочь устройство популярных лекций по истории литературы... Но это, конечно, лишь "пленной мысли раздраженье".
Ибо кто тот человек, который взялся бы устроить такие в высокой степени полезные лекции, и где то общество, которое откликнулось бы на его начинание?
Ах! На Набережной города Самары следовало бы устроить такую же вывеску, как у жигулёвского завода, и на этой вывеске написать:
Смертный, входящий в Самару с надеждой в ней
встретить культуру,
Вспять возвратися, зане город сей груб и убог.
Ценят здесь только скотов, знают цены на сало и шкуру,
Но не умеют ценить к высшему в жизни дорог.
Посмотрим на русскую литературу.
В ней первой величиной является...
Карнович!
Его читали 11 раз.
Он тоже исторический романист, и не знаю, кому из двоих - ему или Самарову - следует вручить пальму первенства за своеобразное понимание истории и за изложение скучным языком исторических анекдотов.
За Карновичем следуют: Мордовцев, Баранцевич, Мещерский князь-гражданин и Станюкович.
Все они одинаково интересны и прочитаны по десяти раз.
Есть ещё очень хороший писатель - крещёный еврей и юдофоб Сергей Сергеевич Окрейц - читан 9 раз.
Поучительно и занимательно...
Лейкина читали 8 раз.
Ещё бы, это такой смешной писатель!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16