Помолчи, Христа ради, а то я те...
С о ф ь я. Антипа - перестань!
А н т и п а (отдуваясь). Ф-фу... Вот ржавчина!
М и х а и л. Подожди, отец, не волнуйся... Ведь всё это - не страшно, больше - смешно...
А н т и п а. Ты - скажешь! Смешно... Эх, Михайло... Нехорошо всё... нехорошо!..
М и х а и л. Не тронь себя...
(В дверях - Муратов делает знаки Софье, она подходит к нему, нервно разговаривают.)
С о ф ь я. Неужели?
М у р а т о в. Да. Всё, говорит, вздор и пустяки, это они с жиру бесятся. И - уехал!
С о ф ь я. Как же быть? Пожалуйста, пошлите вслед за ним Шохина, верхом...
(Муратов, сморщив лицо, уходит.)
А н т и п а (сыну). Ну, что смеёшься?..
М и х а и л. Хочется сказать тебе, отец, что-то хорошее, от души...
А н т и п а (смущён). Вот ещё... Зачем? Ты - помалкивай...
М и х а и л. Видишь ли - ведь я понимаю тебя... я даже тихонько, издали как-то - нередко любовался тобою... любоваться - это уж значит любить...
А н т и п а (удивлён, не верит). Софья, - чу? Вон, что говорит..,
П а в л а (Софье). Ведь ему вредно говорить!
(Софья останавливает её жестом.)
М и х а и л. Ты - топор в руке божьей... в чьей-то великой, строящей руке... И ты, и тетя Соня. Она еще тебя острее... А я вот и все такие, как я, - ржавчина... Я хочу сказать, отец, - я много думал над этим бесполезных людей нет, есть только люди вредные...Ты - не казни себя...
А н т и п а (тронут, наклонился, поцеловал сына в лоб; выпрямился). Ну, господь с тобой... Спасибо, брат! Это мне - хорошо... Помоги тебе бог за то, что сказал так.., Отец... отец, брат Михайло, это тоже ведь не просто - мясо, это - живой человек с душою, он тоже - любит! Ведь нельзя не любить-то! Нельзя - все радости в любви...
П а в л а (тихонько плачет). Господи... не понимаю я...
А н т и п а (ей, торжествуя). Видишь? (Сыну.) Ведь я тебя - как знаю? Когда ты ещё языком не владал - я уж боялся за тебя, сын... я думал про тебя: вот будет человек - самый близкий мне, вот это он и возьмёт на себя и труды и грехи мои, возьмёт, оправдает всю мою жизнь...
М и х а и л (очень взволнован). Нечем взять... Мне нужно - тетя Соня...
(С ним - обморок. Софья бросается к нему, Павла испуганно отскочила, Антипа опустился на колени, Целованьева около дочери, в дверях - Муратов.)
П а в л а (громким шопотом). Скончался!
С о ф ь я. Перестань.
Ц е л о в а н ь е в а. Доконали...
А н т и п а. Что с ним, а? Софья? Где доктор-то?
С о ф ь я. Доктор уехал... Дайте воды...
П а в л а (мечется). Вот... ну разве нельзя было придти к нему? Ах, жестокие!..
М у р а т о в (негромко). Вы бы не шумели!
П а в л а (сердито). Ах, оставьте... Что вам нужно? Не люблю я вас...
М у р а т о в (кланяясь). Это меня почти не огорчает...
М и х а и л (очнулся). Положите меня...
С о ф ь я (брату, Муратову). Берите его!
М и х а и л. Ничего, я могу...
(Отец и Муратов ведут его.)
М и х а и л (усмехаясь). Вот в каком я почете...
П а в л а (останавливая Софью). Что мне делать, что? Скажи...
С о ф ь я. Подожди, нужно к Мише...
П а в л а. Я тоже, кажется, умру, - скажи, что же, куда же я?
С о ф ь я. Подумай сама... Антипе ты - не жена, Михаилу - не сестра...
Ц е л о в а н ь е в а. Говорила я тебе - не надобно продавать свой-то угол!..
П а в л а. Оставь, мама!..
Ц е л о в а н ь е в а. Куда теперь спрячешься?..
С о ф ь я. Ты, Павла, много говоришь о любви, но - любить не умеешь ещё. Когда любят - всё ясно: куда и, что делать... всё делается само собою, и никого, ни о чём не надо спрашивать...
Ц е л о в а н ь е в а. Вот, вот!.. Без спроса живи... да! Очень хорошо учат тебя...
С о ф ь я. В солнечный день не спрашивают - отчего светло? А в твоей душе, видно, не взошло ещё солнце-то...
Ц е л о в а н ь е в а. Не слушай, Павла, речи эти, ой, не слушай!
С о ф ь я. А вы, Анна Марковна, много вреда приносите дочери вашей...
Ц е л о в а н ь е в а. Ещё бы те! Кто больше матери вреден? Нет, матушка, уж вы позвольте...
С о ф ь я (уходя). Я знаю, что с вами бесполезно говорить к об этом, простите, сорвалось...
Ц е л о в а н ь е в а. Иди, беги к любовнику-то скорее!..
П а в л а. Это - неправда! У неё нет любовника.
Ц е л о в а н ь е в а (спокойно). Нет, так будет...
П а в л а (ходит по комнате). Не взошло солнце...
Ц е л о в а н ь е в а. А ты - верь ей! Не про солнце надо думать, а про себя - как самой прожить тихо и с удовольствием... Все хотят жить с удовольствиями. Разбойника этого надобно тебе оставить, и барыня эта не подруга тебе - она тоже воровой породы. А мы - люди тихие. Деньги у тебя есть свои - двадцать пять тысяч... И ещё я... Со своими деньгами можно жить как хочешь: свой целковый - родного брата дороже... Мне в этом доме - тоже не привольно, а мне пора отдохнуть - сорок три года мне!.. Кто я тут?
П а в л а. Не про то вы говорите, не то! Зачем я вышла из монастыря?
Ц е л о в а н ь е в а. Со своим капитальцем и в монастыре барыней проживёшь. И я бы с тобой... Нет подружки верней родной матери... она всё понимает, всё прикроет...
П а в л а. Стойте... идёт кто-то...
Ц е л о в а н ь е в а. Уйти бы нам, а? Гляди, полиция скоро приедет.
П а в л а. Зачем?
Ц е л о в а н ь е в а. А как же? Я послала...
(Муратов входит.)
П а в л а. Ну, что он?
М у р а т о в. Устал, дремлет...
П а в л а. Он ведь не умрёт?..
М у р а т о в. Со временем непременно умрёт...
П а в л а. Когда? Не сейчас?
М у р а т о в. Точно не знаю когда...
Ц е л о в а н ь е в а. Вы бы, батюшка, не издевались над простодушием нашим...
П а в л а. Оставьте, мама! Ведь рана не опасная?
М у р а т о в. Револьверишко - слабый, пуля маленькая, скользнула по ребру и вышла в боку - это безопасно...
П а в л а. Ах, слава богу, слава богу!.. Василий Павлович, кажется, я сказала вам давеча дерзко...
М у р а т о в. О, не беспокойтесь! Я знаю христианские ваши чувства...
П а в л а. Я даже и не помню, что сказала...
М у р а т о в. Пустяки... уверяю вас...
Ц е л о в а н ь е в а. Встрёпана ты очень, Паша...
П а в л а (взглянув в зеркало). Ой, ужас! Что ж вы раньше-то не сказали?
Ц е л о в а н ь е в а. Время не было...
П а в л а. Вы - извините, я уйду...
М у р а т о в. О, пожалуйста...
П а в л а. Так что - Миша скоро встанет?..
М у р а т о в. Не знаю... Доктор сказал, что организм его очень истощён пьянством и распутством...
П а в л а. Ой, как вы...
Ц е л о в а н ь е в а. А ты иди-ка, иди! Не тебя это касается...
(Муратов садится в кресло у стола, согнулся, схватил голову руками, имеет вид человека, которому очень тяжело. Входит Софья, при виде Муратова её усталое лицо становится суровым. Он поднял голову, медленно выпрямился.)
С о ф ь я. Вы, вероятно, устали?..
М у р а то в. А вы?
С о ф ь я. Да, немножко...
М у р а т о в. Нужно отдохнуть. Я сейчас уйду. Но - прежде позвольте мне поставить один вопрос?
С о ф ь я (не сразу). Ставьте.
М у р а т о в. Я хочу подать прошение о переводе во Владыкинское лесничество - вы знаете, там лесничий застрелился...
С о ф ь я. Да, знаю...
М у р а т о в. Но если б я остался здесь - мог ли бы я расчитывать...
С о ф ь я (ударив чем-то по столу, решительно). Нет!
М у р а т о в. Позвольте, вы не дослушали!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
С о ф ь я. Антипа - перестань!
А н т и п а (отдуваясь). Ф-фу... Вот ржавчина!
М и х а и л. Подожди, отец, не волнуйся... Ведь всё это - не страшно, больше - смешно...
А н т и п а. Ты - скажешь! Смешно... Эх, Михайло... Нехорошо всё... нехорошо!..
М и х а и л. Не тронь себя...
(В дверях - Муратов делает знаки Софье, она подходит к нему, нервно разговаривают.)
С о ф ь я. Неужели?
М у р а т о в. Да. Всё, говорит, вздор и пустяки, это они с жиру бесятся. И - уехал!
С о ф ь я. Как же быть? Пожалуйста, пошлите вслед за ним Шохина, верхом...
(Муратов, сморщив лицо, уходит.)
А н т и п а (сыну). Ну, что смеёшься?..
М и х а и л. Хочется сказать тебе, отец, что-то хорошее, от души...
А н т и п а (смущён). Вот ещё... Зачем? Ты - помалкивай...
М и х а и л. Видишь ли - ведь я понимаю тебя... я даже тихонько, издали как-то - нередко любовался тобою... любоваться - это уж значит любить...
А н т и п а (удивлён, не верит). Софья, - чу? Вон, что говорит..,
П а в л а (Софье). Ведь ему вредно говорить!
(Софья останавливает её жестом.)
М и х а и л. Ты - топор в руке божьей... в чьей-то великой, строящей руке... И ты, и тетя Соня. Она еще тебя острее... А я вот и все такие, как я, - ржавчина... Я хочу сказать, отец, - я много думал над этим бесполезных людей нет, есть только люди вредные...Ты - не казни себя...
А н т и п а (тронут, наклонился, поцеловал сына в лоб; выпрямился). Ну, господь с тобой... Спасибо, брат! Это мне - хорошо... Помоги тебе бог за то, что сказал так.., Отец... отец, брат Михайло, это тоже ведь не просто - мясо, это - живой человек с душою, он тоже - любит! Ведь нельзя не любить-то! Нельзя - все радости в любви...
П а в л а (тихонько плачет). Господи... не понимаю я...
А н т и п а (ей, торжествуя). Видишь? (Сыну.) Ведь я тебя - как знаю? Когда ты ещё языком не владал - я уж боялся за тебя, сын... я думал про тебя: вот будет человек - самый близкий мне, вот это он и возьмёт на себя и труды и грехи мои, возьмёт, оправдает всю мою жизнь...
М и х а и л (очень взволнован). Нечем взять... Мне нужно - тетя Соня...
(С ним - обморок. Софья бросается к нему, Павла испуганно отскочила, Антипа опустился на колени, Целованьева около дочери, в дверях - Муратов.)
П а в л а (громким шопотом). Скончался!
С о ф ь я. Перестань.
Ц е л о в а н ь е в а. Доконали...
А н т и п а. Что с ним, а? Софья? Где доктор-то?
С о ф ь я. Доктор уехал... Дайте воды...
П а в л а (мечется). Вот... ну разве нельзя было придти к нему? Ах, жестокие!..
М у р а т о в (негромко). Вы бы не шумели!
П а в л а (сердито). Ах, оставьте... Что вам нужно? Не люблю я вас...
М у р а т о в (кланяясь). Это меня почти не огорчает...
М и х а и л (очнулся). Положите меня...
С о ф ь я (брату, Муратову). Берите его!
М и х а и л. Ничего, я могу...
(Отец и Муратов ведут его.)
М и х а и л (усмехаясь). Вот в каком я почете...
П а в л а (останавливая Софью). Что мне делать, что? Скажи...
С о ф ь я. Подожди, нужно к Мише...
П а в л а. Я тоже, кажется, умру, - скажи, что же, куда же я?
С о ф ь я. Подумай сама... Антипе ты - не жена, Михаилу - не сестра...
Ц е л о в а н ь е в а. Говорила я тебе - не надобно продавать свой-то угол!..
П а в л а. Оставь, мама!..
Ц е л о в а н ь е в а. Куда теперь спрячешься?..
С о ф ь я. Ты, Павла, много говоришь о любви, но - любить не умеешь ещё. Когда любят - всё ясно: куда и, что делать... всё делается само собою, и никого, ни о чём не надо спрашивать...
Ц е л о в а н ь е в а. Вот, вот!.. Без спроса живи... да! Очень хорошо учат тебя...
С о ф ь я. В солнечный день не спрашивают - отчего светло? А в твоей душе, видно, не взошло ещё солнце-то...
Ц е л о в а н ь е в а. Не слушай, Павла, речи эти, ой, не слушай!
С о ф ь я. А вы, Анна Марковна, много вреда приносите дочери вашей...
Ц е л о в а н ь е в а. Ещё бы те! Кто больше матери вреден? Нет, матушка, уж вы позвольте...
С о ф ь я (уходя). Я знаю, что с вами бесполезно говорить к об этом, простите, сорвалось...
Ц е л о в а н ь е в а. Иди, беги к любовнику-то скорее!..
П а в л а. Это - неправда! У неё нет любовника.
Ц е л о в а н ь е в а (спокойно). Нет, так будет...
П а в л а (ходит по комнате). Не взошло солнце...
Ц е л о в а н ь е в а. А ты - верь ей! Не про солнце надо думать, а про себя - как самой прожить тихо и с удовольствием... Все хотят жить с удовольствиями. Разбойника этого надобно тебе оставить, и барыня эта не подруга тебе - она тоже воровой породы. А мы - люди тихие. Деньги у тебя есть свои - двадцать пять тысяч... И ещё я... Со своими деньгами можно жить как хочешь: свой целковый - родного брата дороже... Мне в этом доме - тоже не привольно, а мне пора отдохнуть - сорок три года мне!.. Кто я тут?
П а в л а. Не про то вы говорите, не то! Зачем я вышла из монастыря?
Ц е л о в а н ь е в а. Со своим капитальцем и в монастыре барыней проживёшь. И я бы с тобой... Нет подружки верней родной матери... она всё понимает, всё прикроет...
П а в л а. Стойте... идёт кто-то...
Ц е л о в а н ь е в а. Уйти бы нам, а? Гляди, полиция скоро приедет.
П а в л а. Зачем?
Ц е л о в а н ь е в а. А как же? Я послала...
(Муратов входит.)
П а в л а. Ну, что он?
М у р а т о в. Устал, дремлет...
П а в л а. Он ведь не умрёт?..
М у р а т о в. Со временем непременно умрёт...
П а в л а. Когда? Не сейчас?
М у р а т о в. Точно не знаю когда...
Ц е л о в а н ь е в а. Вы бы, батюшка, не издевались над простодушием нашим...
П а в л а. Оставьте, мама! Ведь рана не опасная?
М у р а т о в. Револьверишко - слабый, пуля маленькая, скользнула по ребру и вышла в боку - это безопасно...
П а в л а. Ах, слава богу, слава богу!.. Василий Павлович, кажется, я сказала вам давеча дерзко...
М у р а т о в. О, не беспокойтесь! Я знаю христианские ваши чувства...
П а в л а. Я даже и не помню, что сказала...
М у р а т о в. Пустяки... уверяю вас...
Ц е л о в а н ь е в а. Встрёпана ты очень, Паша...
П а в л а (взглянув в зеркало). Ой, ужас! Что ж вы раньше-то не сказали?
Ц е л о в а н ь е в а. Время не было...
П а в л а. Вы - извините, я уйду...
М у р а т о в. О, пожалуйста...
П а в л а. Так что - Миша скоро встанет?..
М у р а т о в. Не знаю... Доктор сказал, что организм его очень истощён пьянством и распутством...
П а в л а. Ой, как вы...
Ц е л о в а н ь е в а. А ты иди-ка, иди! Не тебя это касается...
(Муратов садится в кресло у стола, согнулся, схватил голову руками, имеет вид человека, которому очень тяжело. Входит Софья, при виде Муратова её усталое лицо становится суровым. Он поднял голову, медленно выпрямился.)
С о ф ь я. Вы, вероятно, устали?..
М у р а то в. А вы?
С о ф ь я. Да, немножко...
М у р а т о в. Нужно отдохнуть. Я сейчас уйду. Но - прежде позвольте мне поставить один вопрос?
С о ф ь я (не сразу). Ставьте.
М у р а т о в. Я хочу подать прошение о переводе во Владыкинское лесничество - вы знаете, там лесничий застрелился...
С о ф ь я. Да, знаю...
М у р а т о в. Но если б я остался здесь - мог ли бы я расчитывать...
С о ф ь я (ударив чем-то по столу, решительно). Нет!
М у р а т о в. Позвольте, вы не дослушали!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16