А Гамлет в самом деле любил ходить через дворы, бродить извилистыми путями, а не по широкому тротуару улицы.
И тут позвонил друг Штыков:
- Гамлет, а ты какую партию представляешь вообще? Предал, что ли, "Союз правых сил"?
- В газете я представляю только партию русского языка. Корректор, осторожно отвечал он.
- Ну конечно! Слышал я по радио, как ты рекламируешь Степняка: за кого вы собираетесь голосовать? Разумеется, за Степняка! Твой голос я не спутаю ни с чьим другим, мхатовские интонации - словно каждое слово выстрадано.
- Штыков, ты преувеличиваешь!
- Гамлет, может, лучше, как я, в партии летом зарабатывать? Пошли с нами - мы собираемся нынче на Уральскую депрессию. Или Степняк отвалил море баксов? Надолго хватит?
- Нет. Вообще не заплатил. Эту рекламу с нас содрали так.
- Да уж, Гамлет, не обижай меня - не ври! Моя дочь с Похлебкиным делала клип...
- Это там, где он Уральский хребет на ладони держит?
- ... дал ей полтыщи зеленых. Но Похлебкин - это эс-пэ-ес, а ты кого рекламируешь!
Гамлет положил трубку. Утром сегодня он на пробежке завернул в зубную поликлинику, чтобы взять талончик младшей дочери. Старушка тем одна стояла радом и бормотала: "Думала: умру этой осенью, но не умерла - надо вставлять зубы, раз такое дело". Надо жить дальше, раз не умер со стыда... А ведь будут звонить и другие. И стыдить! Домой он пришел не помнил как. Возле двери постоял, перебирая ключи. Это был не Гамлет, а тело, которое приходит и обвисает. Войду, а там еще, поди, сын пьяный валяется, или еще другой какой-нибудь крючок событий высунется из ткани бытия и зацепит.
- Мама приехала! - радостно крикнула ему из комнаты средняя дочь.
- Ольгуша! - закричал он и увидал, как слово, зыбко поворачиваясь, поплыло из коридора в комнату, ища ту, к которой послано (толкач в груди как замолотит!).
А ведь сегодня он видел во сне два серебряных слова, которые сладко повторять. Эти слова были: "Жена приехала".
- А я видела во сне, - печально вздохнула Ольгуша, - будто бы говорю сыну: "Ты кто? Узкое сердце - вот ты кто! Выпить только любишь, а больше ничего, узкое сердце"...
Они долго рассказывали друг другу сны, которые поднакопились за неделю.
- Ладно, - вдруг приободрилась Ольгуша. - Такое венчанье было хорошее у Кати с Юрой! Я икону там купила - "Целительницу" (достает). Она нам поможет.
- Поможет! - повторил Гамлет.
И вновь он увидел, как слово полетело - прозрачный красивый организм, похожий на чешское стекло, переливчатое. В его живой ряби отражалось окно с закатным светом и качающимся топольком, в ней также отражались то внимательные глаза дочерей, то Вита, говорящая всей мордой: "Ну, распаковывай, что ты мне из Екатеринбурга привезла!" А солнце добавляло смысла слову по пути! Слово - парадный пузырь, но не пустой - он был наполнен соком смысла... Оно трепетало - это воздушное тельце, вытягиваясь по направлению к уху Ольгуши и пытаясь укорениться в ее душе. Слова - они и есть самое главное, зародыш смыслов и дел...
- Что-то ухо у меня болит - продуло где-то, - Ольгуша читала рекламацию к доксициклину. - Почему он у вас на столе? Кто покупал? Осталось пять таблеток - хватит ли мне?
- Для меня покупал Игнат...
- Сейчас придет этот дурак, - сказала младшая дочь.
Злое "дурак" полетело по воздуху, как цепень, и начало свои яйца метать. Жена закричала на девочек: почему пол не мыт. Средняя дочь закричала на свои грязные брюки: "Не узнаю вас в гриме" (идет стирать).
- Ира, Люда, - вдруг Ольгуша сменила тон, - сходите кто-нибудь, купите отцу пива (достает кошелек). Хорошо иметь много родни. Кузен денег дал, он стал риэлтером... тетя Варя послала нам варенья земляничного.
- О, земляника с ее запахом просторов! - Гамлет совсем уж приободрился. - Пива! Да, я хочу пива! Это такой жидкий фильтр, который пропускает внутрь только одни приятные моменты. Купите мне скорей жидкий фильтр!
"Ну, что там на работе", - спрашивала жена. А все то же: врут, вроде бы под Степняка был подкоп, покушение. А отец лжи известно кто...
Но тут принесли пиво, и Гамлет уже после первой кружки заструился оптимизмом: ну, не повезло с работой, но не все же должно везти! Если бы всем везло, то не было бы на свете ни Пушкина, ни Достоевского (вторая кружка шла, третья).
В это время и пришел не очень пьяный Игнат - вручил Люде книгу "Ваш партнер на Урале". Сам верстал от первой до последней буквы! И Чупраков доволен: ни одной ошибки.
- Да ты у нас ангел русского языка... был бы, если б не выпивал, бормотал Гамлет, срочно убирая пивной натюрморт со стола.
Люда сразу захотела подарить эту книгу своему приятелю: "Подпиши"
- А как?
- "С любовью". Дурак!
Игнат подписал: "С любовью. Дурак".
Ира тоже обратилась к брату с просьбой: набрать на компьютере ее доклад. Игнат ответил:
- Слезла с дерева - и садись за компьютер! Ясно?
- У нас его нет, а у тебя на работе бывает же свободное время.
- Слезла с дерева - и за машинку! Машинка в шкафу вон...
Машинку подарила подруга Ольгуши, уехавшая жить в Израиль.
- Ага, мы два спектакля готовим к серебренной свадьбе, а ты, Игнат ничего!
- Я зарплату принес. С премией.
Зарплату! Любочке звонить! Ольгуша побежала к телефону: сейчас узнает, сколько стоит укол "флайта". Любочка говорила, что зять ее бросил пить после "флайта". Десять дней, Игнат, ни капли, потом укол - и здравствуй, новая жизнь!
Простыми русскими звуками Игнат выразился так:
- Мама, не звони. Я решил. Ставить "флайт" не буду.
- Что?!
- Я так решил: укол делать не хочу.
Тут Ольгуша оказалась внутри мига: в этом миге было все - девять месяцев беременности, полусмертельные роды, из дома его уходы, и чем скорее он погибнет от алкогольного яда, тем скорее в семье начнется почти прежняя жизнь. Она примерила на стене фотографию сына в траурной рамке - где ему семь лет и у него такая славная улыбка, а потом свалилась на диван и хрипло сказала:
- Сука! Ты еще ничего не понял, сука... мы жить не хотим с отцом!
Игнат сначала испугался: в первый раз так к нему мать обратилась. А потом он трезво подумал: просто у нее нет способа успокоиться, а вот если бы она могла к нему присоединиться и принять то, что осталось, родное, в кармане пальто, снятого в прихожей. Он поднял руки вверх и не сыновним, а братским голосом сказал:
- Ладно. Понял, - тут он даже поднял руки еще выше. - На вашей серебряной свадьбе выпью, а потом десять дней ни капли - и "флайт".
Ольгуша, выслушав его, еще немного полежала с синим лицом. Потом запричитала:
- Боль от уха отдает словно и в глаз, и в мозг!
Гамлет дал ей две таблетки доксициклина, стакан воды. Сел на краешек дивана возле нее. Жена сочла, что пришли последние времена, а как бывает при последних временах - завещания пишутся.
- Если я умру - не жди, когда пройдет год. Женись на Кирюте. Жизнь ведь нынче такая тяжелая, ты на Кирюте женись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
И тут позвонил друг Штыков:
- Гамлет, а ты какую партию представляешь вообще? Предал, что ли, "Союз правых сил"?
- В газете я представляю только партию русского языка. Корректор, осторожно отвечал он.
- Ну конечно! Слышал я по радио, как ты рекламируешь Степняка: за кого вы собираетесь голосовать? Разумеется, за Степняка! Твой голос я не спутаю ни с чьим другим, мхатовские интонации - словно каждое слово выстрадано.
- Штыков, ты преувеличиваешь!
- Гамлет, может, лучше, как я, в партии летом зарабатывать? Пошли с нами - мы собираемся нынче на Уральскую депрессию. Или Степняк отвалил море баксов? Надолго хватит?
- Нет. Вообще не заплатил. Эту рекламу с нас содрали так.
- Да уж, Гамлет, не обижай меня - не ври! Моя дочь с Похлебкиным делала клип...
- Это там, где он Уральский хребет на ладони держит?
- ... дал ей полтыщи зеленых. Но Похлебкин - это эс-пэ-ес, а ты кого рекламируешь!
Гамлет положил трубку. Утром сегодня он на пробежке завернул в зубную поликлинику, чтобы взять талончик младшей дочери. Старушка тем одна стояла радом и бормотала: "Думала: умру этой осенью, но не умерла - надо вставлять зубы, раз такое дело". Надо жить дальше, раз не умер со стыда... А ведь будут звонить и другие. И стыдить! Домой он пришел не помнил как. Возле двери постоял, перебирая ключи. Это был не Гамлет, а тело, которое приходит и обвисает. Войду, а там еще, поди, сын пьяный валяется, или еще другой какой-нибудь крючок событий высунется из ткани бытия и зацепит.
- Мама приехала! - радостно крикнула ему из комнаты средняя дочь.
- Ольгуша! - закричал он и увидал, как слово, зыбко поворачиваясь, поплыло из коридора в комнату, ища ту, к которой послано (толкач в груди как замолотит!).
А ведь сегодня он видел во сне два серебряных слова, которые сладко повторять. Эти слова были: "Жена приехала".
- А я видела во сне, - печально вздохнула Ольгуша, - будто бы говорю сыну: "Ты кто? Узкое сердце - вот ты кто! Выпить только любишь, а больше ничего, узкое сердце"...
Они долго рассказывали друг другу сны, которые поднакопились за неделю.
- Ладно, - вдруг приободрилась Ольгуша. - Такое венчанье было хорошее у Кати с Юрой! Я икону там купила - "Целительницу" (достает). Она нам поможет.
- Поможет! - повторил Гамлет.
И вновь он увидел, как слово полетело - прозрачный красивый организм, похожий на чешское стекло, переливчатое. В его живой ряби отражалось окно с закатным светом и качающимся топольком, в ней также отражались то внимательные глаза дочерей, то Вита, говорящая всей мордой: "Ну, распаковывай, что ты мне из Екатеринбурга привезла!" А солнце добавляло смысла слову по пути! Слово - парадный пузырь, но не пустой - он был наполнен соком смысла... Оно трепетало - это воздушное тельце, вытягиваясь по направлению к уху Ольгуши и пытаясь укорениться в ее душе. Слова - они и есть самое главное, зародыш смыслов и дел...
- Что-то ухо у меня болит - продуло где-то, - Ольгуша читала рекламацию к доксициклину. - Почему он у вас на столе? Кто покупал? Осталось пять таблеток - хватит ли мне?
- Для меня покупал Игнат...
- Сейчас придет этот дурак, - сказала младшая дочь.
Злое "дурак" полетело по воздуху, как цепень, и начало свои яйца метать. Жена закричала на девочек: почему пол не мыт. Средняя дочь закричала на свои грязные брюки: "Не узнаю вас в гриме" (идет стирать).
- Ира, Люда, - вдруг Ольгуша сменила тон, - сходите кто-нибудь, купите отцу пива (достает кошелек). Хорошо иметь много родни. Кузен денег дал, он стал риэлтером... тетя Варя послала нам варенья земляничного.
- О, земляника с ее запахом просторов! - Гамлет совсем уж приободрился. - Пива! Да, я хочу пива! Это такой жидкий фильтр, который пропускает внутрь только одни приятные моменты. Купите мне скорей жидкий фильтр!
"Ну, что там на работе", - спрашивала жена. А все то же: врут, вроде бы под Степняка был подкоп, покушение. А отец лжи известно кто...
Но тут принесли пиво, и Гамлет уже после первой кружки заструился оптимизмом: ну, не повезло с работой, но не все же должно везти! Если бы всем везло, то не было бы на свете ни Пушкина, ни Достоевского (вторая кружка шла, третья).
В это время и пришел не очень пьяный Игнат - вручил Люде книгу "Ваш партнер на Урале". Сам верстал от первой до последней буквы! И Чупраков доволен: ни одной ошибки.
- Да ты у нас ангел русского языка... был бы, если б не выпивал, бормотал Гамлет, срочно убирая пивной натюрморт со стола.
Люда сразу захотела подарить эту книгу своему приятелю: "Подпиши"
- А как?
- "С любовью". Дурак!
Игнат подписал: "С любовью. Дурак".
Ира тоже обратилась к брату с просьбой: набрать на компьютере ее доклад. Игнат ответил:
- Слезла с дерева - и садись за компьютер! Ясно?
- У нас его нет, а у тебя на работе бывает же свободное время.
- Слезла с дерева - и за машинку! Машинка в шкафу вон...
Машинку подарила подруга Ольгуши, уехавшая жить в Израиль.
- Ага, мы два спектакля готовим к серебренной свадьбе, а ты, Игнат ничего!
- Я зарплату принес. С премией.
Зарплату! Любочке звонить! Ольгуша побежала к телефону: сейчас узнает, сколько стоит укол "флайта". Любочка говорила, что зять ее бросил пить после "флайта". Десять дней, Игнат, ни капли, потом укол - и здравствуй, новая жизнь!
Простыми русскими звуками Игнат выразился так:
- Мама, не звони. Я решил. Ставить "флайт" не буду.
- Что?!
- Я так решил: укол делать не хочу.
Тут Ольгуша оказалась внутри мига: в этом миге было все - девять месяцев беременности, полусмертельные роды, из дома его уходы, и чем скорее он погибнет от алкогольного яда, тем скорее в семье начнется почти прежняя жизнь. Она примерила на стене фотографию сына в траурной рамке - где ему семь лет и у него такая славная улыбка, а потом свалилась на диван и хрипло сказала:
- Сука! Ты еще ничего не понял, сука... мы жить не хотим с отцом!
Игнат сначала испугался: в первый раз так к нему мать обратилась. А потом он трезво подумал: просто у нее нет способа успокоиться, а вот если бы она могла к нему присоединиться и принять то, что осталось, родное, в кармане пальто, снятого в прихожей. Он поднял руки вверх и не сыновним, а братским голосом сказал:
- Ладно. Понял, - тут он даже поднял руки еще выше. - На вашей серебряной свадьбе выпью, а потом десять дней ни капли - и "флайт".
Ольгуша, выслушав его, еще немного полежала с синим лицом. Потом запричитала:
- Боль от уха отдает словно и в глаз, и в мозг!
Гамлет дал ей две таблетки доксициклина, стакан воды. Сел на краешек дивана возле нее. Жена сочла, что пришли последние времена, а как бывает при последних временах - завещания пишутся.
- Если я умру - не жди, когда пройдет год. Женись на Кирюте. Жизнь ведь нынче такая тяжелая, ты на Кирюте женись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24