Комиссии эти работали всего один-два дня, в самый канун розыгрыша. Непроданные в районах билеты доставлялись им специальными посылками. Члены комиссий просчитывали их и тут же, в рабочем помещений, в присутствии всей комиссии делали прокол специальным прессом. После этого испорченные билеты отвозились в одну из котельных города, где их сжигали в присутствии члена комиссии. Максимов к этому делу отношения никогда не имел. Руководители облфинотдела, однако, добавляли, что, если бы билеты и не сжигались, предъявлять их к оплате было бессмысленно. Иван Петрович убедился в этом и сам, увидев такой билет с зияющей на нем дырой. Вероятно, поэтому и Хомина, осуществлявшая контроль за всеми операциями по уничтожению билетов, ни разу не утруждала себя поездкой в котельные.
После окончания работы комиссии оставался лишь небольшой акт, отпечатанный в нескольких экземплярах для отчета перед вышестоящими инстанциями. Само собой подразумевалось, что выигрыши, павшие на непроданные билеты, останутся в государственной казне.
Что-то выяснить о возможности неправомерного приобретения билетов по линии комиссий Иван Петрович не решился. Ставить под сомнение честность целого коллектива он не имел права.
Иван Петрович попытался узнать весь путь лотерейного билета: от печатного станка фабрики Гознак до покупателя. Оказалось, что центральные городские и все районные сберегательные кассы Российской Федерации получают билеты непосредственно с фабрики, которая на основании заранее полученных заявок отправляет в их адрес посылки с определенным числом билетов.
После этого Упорову ничего не оставалось, как подготовить официальное письмо и через Министерство охраны общественного порядка обратиться на фабрику Гознак за необходимой информацией. Отправив запрос, Упоров снова вернулся к людям, которые так или иначе были связаны с этой историей.
Он знал, что рано или поздно этим заниматься придется, потому что даже самые исчерпывающие специальные сведения по интересующему его вопросу ничего не дадут, если он не разберется в обыкновенных человеческих отношениях, понимание которых в конечном итоге и определяет успешное завершение любого расследования.
Вспомнив совещание и предупреждение не забывать о краже в магазине «Подарки», Иван Петрович все-таки решил на время оставить ее в стороне.
В свое время Светлана Владимировна успешно закончила Харьковский финансово-кредитный институт и приехала работать на Урал.
Красивая, гордая Светлана Хомина, привыкшая к похвалам за учебу, избалованная вниманием парней еще в институте, очень ревностно относилась к своему авторитету. Она безупречно выполняла служебные обязанности в райфинотделе, где начала работать, сразу же привычно и уверенно включилась в общественную жизнь, и это очень скоро сделало ее более заметной среди других. Молодость не мешала ей быть строгой и разборчивой в знакомствах. Вероятно, поэтому никто особенно не удивлялся, когда она стала женой уважаемого ответственного работника облфинотдела, несколько лет назад потерявшего жену: он был старше на семнадцать лет.
Через год в семье появилась девочка, а потом Светлана Владимировна перешла на работу в облфинотдел. Многие уже готовы были объяснить такую служебную перемену семейной связью, но выгодный брак, к удивлению ведомственных обывателей, вдруг распался так же неожиданно, как и сложился. Пересуды по этому поводу все-таки были. Говорили, что почтенный супруг переживал разрыв тяжело. Ему предстоял перевод на работу в Москву, с большим повышением, и он всячески убеждал жену ехать вместе с ним, но она отказалась и осталась работать в Свердловске.
Светлана Хомина не замечала ни косых взглядов, ни доходивших до нее сплетен. Ее серьезность и безупречность в работе сделали свое дело. Незадачливые сплетники скоро прикусили языки, а молодая женщина, служебный авторитет которой они примеряли по положению ее недавнего мужа, получила новое повышение по работе и стала одним из ведущих инспекторов с репутацией самого способного специалиста. А когда Светлана Владимировна поступила еще и в аспирантуру, она завоевала уважение самых взыскательных и серьезных работников отдела.
Правда, в этот период ее женский авторитет едва не пошатнулся снова. В доме Хоминой появился молодой мужчина.
Через несколько дней в отделе уже не было человека, который бы не знал, что новый муж Хоминой живет с нею в нерегистрированном браке, работает преподавателем физкультуры в какой-то школе и учится заочно в каком-то спортивном институте.
Может быть, это событие кого-то удивило, у кого-то вызвало усмешку или осуждение, но никто этого не показал. Сама же Светлана Владимировна, как и прежде, не проявляла ни малейшего любопытства к тому, что могут говорить о ее личных делах посторонние люди.
Так обстояло дело на работе.
В личной жизни Светлана Владимировна Хомина была человеком не очень общительным. Она увлекалась театром и кино, отпуск непременно проводила на хороших курортах, но не любила приятельских компаний. Знавшие ее лучше других объясняли последнее присущей ей гордостью, даже некоторым высокомерием в отношении к людям. Никто из них не мог назвать хотя бы одну подругу Хоминой, говорили, что подруг у нее нет.
В эти дни ожидания ответа из Москвы Иван Петрович почти каждый день находил возможность под тем или иным предлогом встретиться с кем-нибудь из финансовых работников, прямо или косвенно соприкасающихся с Хоминой. Он интересовался самыми разными финансовыми операциями, словно готовился к сдаче экзаменов в институт, и каждый раз хоть ненадолго, но переводил разговор на Хомину. И почти все, с кем ему довелось беседовать, шли на такой разговор не очень охотно, хотя и отзывались о ней только хорошо. Как будто стеснялись самих себя. Настоящее, по-житейски искреннее отношение этих людей к Хоминой проявлялось лишь в отдельных фразах, оброненных невзначай,
Так Иван Петрович узнал, что Хомина не терпит противоречия. Она и дома такая же, муж ее беспрекословно выполняет все, что она потребует.
И Упоров невольно посочувствовал работникам Октябрьского райотдела, которым пришлось столкнуться с этой самолюбивой женщиной, привыкшей лишь к почтению и знакам внимания. Он вспомнил простодушного Николая Сгибнева, его откровенное заявление на совещании о том, что он боится с ней разговаривать, и улыбнулся: как-то она встретит его, Упорова, когда придется еще раз побеспокоить ее по поводу всей этой истории.
Как всякому эгоисту, Хоминой, видимо, были глубоко безразличны заботы работников милиции, которые тратили нервы на то, чтобы выяснить серьезное недоразумение. Для нее все это выглядело лишь непочтением к ее авторитету.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26