К 1980 г. в Польше количество людей неудовлетворенных втрое превосходило средний западноевропейский уровень»74.
Надо отметить, что до этого момента в сознании поляков не наблюдалось отхода от принципов того социализма, на котором основывалось послевоенное жизнеустройство страны. Одним из главных его мировоззренческих принципов был эгалитаризм — ценность равенства людей, которая в социальном плане проявлялась в уравнительности доходов. Социологи регулярно вели «измерение» этого показателя в польском обществе. Выводы их таковы: «До середины 1970-х годов преобладало мнение, что социальные различия слишком велики, и многие (58% рабочих и 38% интеллигенции) даже заявляли о необходимости их полного „стирания“. Неудивительно поэтому, что сама идея национализированной экономики и централизованного планирования оставалась глубоко укорененной в сознании населения.
В 1977-1979 гг. 70% опрошенных заявили, что «социальные различия в Польше велики и их необходимо сократить»… Существовало мнение, что шкала оценки труда нуждается в изменении и что высшие заработки должны быть сокращены и даже ликвидированы. Максимальные оклады, выплачиваемые в исключительных случаях, особенно возмущали людей. Эгалитарная идеология господствовала в Польше в 1950-1960-е годы. В революционном 1980 г. она вновь неожиданно пережила кратковременный, но интенсивный подъем, который вскоре сменился спадом, продолжавшимся до конца десятилетия»75.
«21 требование» были записаны на кассеты и разосланы по другим фабрикам по всей Польше. В конце августа был достигнут компромисс с правительством, которое уступило всем требованиям рабочих, явно превышавшим реальные возможности экономики. Все оппозиционные группировки поддержали эти забастовки единым фронтом. Регистрация Верховным судом в ноябре 1980 г. независимого самоуправляемого профсоюза «Солидарность», который возглавил Лех Валенса, стала первой брешью в политической системе ПНР. «Солидарность» объединяла в своих рядах всех, кто выступал за смену системы. Количество членов ее быстро достигло 9-10 млн. После выхода «Солидарности» на политическую арену Демократическая партия и Объединенная крестьянская партия отказались от своего подчинения ПОРП и объединились с «Солидарностью».
В стране наступила эйфория свободы, растущих надежд на дальнейшие перемены. Этому всплеску утопического сознания и тяготению к революции постмодерна способствовали культурные особенности тех социальных групп, который составляли ядро польского общества. Н.Коровицына так резюмирует выводы польских социологов 90-х годов: «Образованную восточноевропейскую молодежь 1970-х годов, выросшую в условиях государственного и семейного патернализма, отличало и от всех предшествующих, и от последующего поколения ощущение финансово-экономической и физической безопасности, близкое к абсолютному… Одновременный подъем уровня образования и уровня жизни, характерный для позднесоветского периода, окончательно подрывал основы ортодоксальной идеологии, формируя систему ценностей, обращенную внутрь человеческой личности… Марксизм-ленинизм и построенный на его основе соцреализм превратились в социалистический гуманизм и базирующийся на нем «социдеализм »… Причем жители крупных польских городов, «передовая» часть общества, обладали наиболее нематериалистическим складом мировоззрения… Господствовало ощущение преддверия новых грандиозных перемен, атмосфера нарастающего праздника».
Одновременно с этим росло и напряжение. Как писал впоследствии В.Ярузельский, «взаимная подозрительность была характерной чертой того времени… Экстремизм и с одной, и с другой стороны терроризировал уже всех, затруднял возможность компромиссных решений».
Центром польского рабочего движения стал, таким образом, профсоюз «Солидарность». Фактически «Солидарность» стала массовой оппозиционной партией, оспаривавшей главенствующую роль ПОРП в политической жизни Польши. КОС-КОР и «Солидарность» теоретически могли бы считаться левыми движениями, однако большинство их участников считали себя противниками левых76. В то же время присвоение «Солидарности» квалификации в плане «левые-правые» было бы неверным в принципе. Это движение — продукт специфической польской культуры. Вот что говорит социолог: «Этос романтического героизма и мессианства, сочетание религиозных мотивов и патриотических целей составляют политическую традицию Польши. Программа „Солидарности“ производна от нее, как и от национальных и христианских ценностей, которые польское общество воспроизвело в современных условиях, в основном подсознательно». Это никак не вписывается в систему координат гражданского общества, в которой только и имеет смысл различение правых и левых.
Если говорить о «правых и левых», о «капитализме и социализме», то мы заведомо исказим реальную картину развития противоречий польского общества, которое и привело к «бархатной» революции. Все эти понятия приходится применять условно, в качестве метафор. Если же толковать их буквально, то получится, что католики были левыми, а члены ПОРП — правыми. Применим к ним надежный критерий — приверженность к эгалитаризму, к социалистическому уравнительному принципу. Н.Коровицына приводит данные польских социологов: «Самое любопытное, что принципов эгалитаризма чаще придерживались верующие (78,4%), чем неверующие (50,4%) и, напротив, реже члены ПОРП, чем беспартийные или члены других партий. В рядах „руководящей силы общества“, официально провозглашавшей необходимость роста эффективности производства, в среднем ниже была и ориентация на политику полной занятости. Кроме того, более высокопоставленные группы населения, к которым принадлежали многие члены ПОРП, вообще имели меньшую склонность ориентироваться на ценности равенства и справедливости, близкие людям с низким социально-образовательным статусом».
Польский католицизм исторически был одним из центров сопротивления и в Российской империи, и во время нацистской оккупации. Значит, это был важный центр консолидации общества. Режим вынужден был искать соглашение с церковью. В критические дни Церковь использовалась как посредник в отношениях с «Солидарностью». В целом же Церковь, усилившая свое влияние после избрания Войтылы папой римским, поддерживала «Солидарность».
В январе 1981 года напряженность в польском обществе усилилась. Быстро росли цены, с прилавков магазинов исчезли товары. Началась новая волна забастовочного движения. Поскольку «Солидарность» возникла как движение за повышение зарплаты, ее победа повлекла за собой резкое нарушение сбалансированности рынка. Это положило начало углубляющемуся расколу польского общества.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166
Надо отметить, что до этого момента в сознании поляков не наблюдалось отхода от принципов того социализма, на котором основывалось послевоенное жизнеустройство страны. Одним из главных его мировоззренческих принципов был эгалитаризм — ценность равенства людей, которая в социальном плане проявлялась в уравнительности доходов. Социологи регулярно вели «измерение» этого показателя в польском обществе. Выводы их таковы: «До середины 1970-х годов преобладало мнение, что социальные различия слишком велики, и многие (58% рабочих и 38% интеллигенции) даже заявляли о необходимости их полного „стирания“. Неудивительно поэтому, что сама идея национализированной экономики и централизованного планирования оставалась глубоко укорененной в сознании населения.
В 1977-1979 гг. 70% опрошенных заявили, что «социальные различия в Польше велики и их необходимо сократить»… Существовало мнение, что шкала оценки труда нуждается в изменении и что высшие заработки должны быть сокращены и даже ликвидированы. Максимальные оклады, выплачиваемые в исключительных случаях, особенно возмущали людей. Эгалитарная идеология господствовала в Польше в 1950-1960-е годы. В революционном 1980 г. она вновь неожиданно пережила кратковременный, но интенсивный подъем, который вскоре сменился спадом, продолжавшимся до конца десятилетия»75.
«21 требование» были записаны на кассеты и разосланы по другим фабрикам по всей Польше. В конце августа был достигнут компромисс с правительством, которое уступило всем требованиям рабочих, явно превышавшим реальные возможности экономики. Все оппозиционные группировки поддержали эти забастовки единым фронтом. Регистрация Верховным судом в ноябре 1980 г. независимого самоуправляемого профсоюза «Солидарность», который возглавил Лех Валенса, стала первой брешью в политической системе ПНР. «Солидарность» объединяла в своих рядах всех, кто выступал за смену системы. Количество членов ее быстро достигло 9-10 млн. После выхода «Солидарности» на политическую арену Демократическая партия и Объединенная крестьянская партия отказались от своего подчинения ПОРП и объединились с «Солидарностью».
В стране наступила эйфория свободы, растущих надежд на дальнейшие перемены. Этому всплеску утопического сознания и тяготению к революции постмодерна способствовали культурные особенности тех социальных групп, который составляли ядро польского общества. Н.Коровицына так резюмирует выводы польских социологов 90-х годов: «Образованную восточноевропейскую молодежь 1970-х годов, выросшую в условиях государственного и семейного патернализма, отличало и от всех предшествующих, и от последующего поколения ощущение финансово-экономической и физической безопасности, близкое к абсолютному… Одновременный подъем уровня образования и уровня жизни, характерный для позднесоветского периода, окончательно подрывал основы ортодоксальной идеологии, формируя систему ценностей, обращенную внутрь человеческой личности… Марксизм-ленинизм и построенный на его основе соцреализм превратились в социалистический гуманизм и базирующийся на нем «социдеализм »… Причем жители крупных польских городов, «передовая» часть общества, обладали наиболее нематериалистическим складом мировоззрения… Господствовало ощущение преддверия новых грандиозных перемен, атмосфера нарастающего праздника».
Одновременно с этим росло и напряжение. Как писал впоследствии В.Ярузельский, «взаимная подозрительность была характерной чертой того времени… Экстремизм и с одной, и с другой стороны терроризировал уже всех, затруднял возможность компромиссных решений».
Центром польского рабочего движения стал, таким образом, профсоюз «Солидарность». Фактически «Солидарность» стала массовой оппозиционной партией, оспаривавшей главенствующую роль ПОРП в политической жизни Польши. КОС-КОР и «Солидарность» теоретически могли бы считаться левыми движениями, однако большинство их участников считали себя противниками левых76. В то же время присвоение «Солидарности» квалификации в плане «левые-правые» было бы неверным в принципе. Это движение — продукт специфической польской культуры. Вот что говорит социолог: «Этос романтического героизма и мессианства, сочетание религиозных мотивов и патриотических целей составляют политическую традицию Польши. Программа „Солидарности“ производна от нее, как и от национальных и христианских ценностей, которые польское общество воспроизвело в современных условиях, в основном подсознательно». Это никак не вписывается в систему координат гражданского общества, в которой только и имеет смысл различение правых и левых.
Если говорить о «правых и левых», о «капитализме и социализме», то мы заведомо исказим реальную картину развития противоречий польского общества, которое и привело к «бархатной» революции. Все эти понятия приходится применять условно, в качестве метафор. Если же толковать их буквально, то получится, что католики были левыми, а члены ПОРП — правыми. Применим к ним надежный критерий — приверженность к эгалитаризму, к социалистическому уравнительному принципу. Н.Коровицына приводит данные польских социологов: «Самое любопытное, что принципов эгалитаризма чаще придерживались верующие (78,4%), чем неверующие (50,4%) и, напротив, реже члены ПОРП, чем беспартийные или члены других партий. В рядах „руководящей силы общества“, официально провозглашавшей необходимость роста эффективности производства, в среднем ниже была и ориентация на политику полной занятости. Кроме того, более высокопоставленные группы населения, к которым принадлежали многие члены ПОРП, вообще имели меньшую склонность ориентироваться на ценности равенства и справедливости, близкие людям с низким социально-образовательным статусом».
Польский католицизм исторически был одним из центров сопротивления и в Российской империи, и во время нацистской оккупации. Значит, это был важный центр консолидации общества. Режим вынужден был искать соглашение с церковью. В критические дни Церковь использовалась как посредник в отношениях с «Солидарностью». В целом же Церковь, усилившая свое влияние после избрания Войтылы папой римским, поддерживала «Солидарность».
В январе 1981 года напряженность в польском обществе усилилась. Быстро росли цены, с прилавков магазинов исчезли товары. Началась новая волна забастовочного движения. Поскольку «Солидарность» возникла как движение за повышение зарплаты, ее победа повлекла за собой резкое нарушение сбалансированности рынка. Это положило начало углубляющемуся расколу польского общества.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166