Одной рукой он схватил меня за горло, а другой ткнул прямо в лицо исписанный рваный листок бумаги.
— Подписывайся, шлюха! Реп… реп-перендам!
— Я подпишу… сейчас! — крикнула я, озираясь по сторонам. Грег! Где же он, ненормальный, где?!.
И вдруг коричневая куртка, смешно взмахнув в воздухе ногами, отлетела в сторону, я потеряла равновесие, едва удержалась на ногах, намертво вцепившись в руку Грега, и вслед за ним стремительно заскользила по ступенькам лестницы, ведущей в метро. Уже на уровне моих глаз на асфальт, медленно кружась, опустились две половинки листочка бумаги, пестрого от многочисленных подписей верных своему долгу граждан.
На эскалаторе я посмотрела, наконец, на Грега. Новый светлый плащ был вывалян в грязи, один рукав полуоторван, воротник смят, а на скуле сочился свежий кровоподтек.
И я рассмеялась. Сначала тихонько, а потом все громче и громче, сотрясая хохотом арочные своды метро.
— Да нет, это уже серьезно, — медленно сказал Грег. — Бедный Президент…
ГЛАВА VII
Уже не Президент
В чем давно пора честно признаться хотя бы самому себе.
Он щелкнул кнопкой пульта, и экран маленького телевизора, вмонтированного в стену над кроватью, коротко мигнул и погас. По этому телевизору он каждое утро смотрел самый ранний десятиминутный выпуск си-би-эновских новостей. Не вставая с постели — маленькая слабость, которую он предпочитал скрывать от газетчиков, но от которой никак не мог отказаться. В конце концов, именно это непростительное утреннее сибаритство очень помогало ему войти в ритм рабочего дня — больше, чем последующий холодный душ и пробежка в парке. Поздно вечером он снова включал этот телевизор и засыпал сразу же после финальной заставки «Обозрения дня» по первому каналу. Хорошая объективная программа, совершенно напрасно подхватившая ярлык «пропрезидентской». Во всяком случае, вчера он смог наглядно убедиться, что напрасно.
Он встал и потянулся всем телом, разминая мышцы, затекшие после ночи в кресле. Огляделся по сторонам уже почти без отвращения. Надо бы все-таки прибрать хоть немного — правда, после следующей же свинской трапезы Хэнкса пол снова окажется заплеванным и закиданным объедками. Все равно. Он выдернул страницу из журнала и, нагнувшись, принялся двумя пальцами собирать с ковра рыбьи кости, обгрызанные куски сэндвичей и банановую кожуру. Случайно задел ногой пустую банку из-под пива — она покатилась в сторону и с глухим дребезгом стукнулась о ножку кровати. Он вздрогнул и покосился в ту сторону, где из-под прожженного в нескольких местах и присыпанного сигаретным пеплом атласного одеяла высовывалась громадная волосатая ножища Фредди Хэнкса.
Хэнке не проснулся. Накануне он потребовал коллекционного коньяка «по тыще баксов за бутылку» — а подобные пожелания того, кого журналисты последовательно называли маньяком, террористом, узурпатором и, наконец, альтернативным Президентом, выполнялись мгновенно — и вдрызг, по-лошадиному напился. Но все-таки, заваливаясь на президентскую постель, не забыл устроить у изголовья открытый ядерный чемоданчик. И даже предусмотрительно примотал скотчем указательный палец к красной кнопке.
Эту кнопку он мог нажать в любой момент. По пьянке, по глупости, от нервов, просто случайно, неловко повернувшись во сне. Но Президент — бывший Президент — уже устал бояться этого.
И вообще — он страшно устал.
Все, что происходило, поначалу казалось ему каким-то невообразимым кошмаром, фантасмагорией. Обнаружив бандита в своей спальне, он довольно быстро взял себя в руки, отдал — попытался отдать — необходимые распоряжения и ожидал освобождения с минуты на минуту. Решил не обращать внимания на угрозы и оскорбления этого психически неуравновешенного человека, включил телевизор, радуясь возможности следить за событиями. Ждал. И видел, как не помещающийся в сознание кошмар разрастается, мутирует все более уродливыми извращенными формами.
Этого не может быть, повторял он про себя, напряженно вглядываясь в экран, в то время как за спиной Хэнке сосредоточенно расписывал зеркало матерными словами. Никто не мог принять всерьез путаные непристойные вопли пьяного дегенерата, которыми тот время от времени оглашал окрестности с помощью телефона. Тем не менее, журналисты прилежно цитировали наиболее связные места этих речей, а по видео мелькали плакаты идиотского содержания вроде «Молодежь — за Фредди Хэнкса» или «Поддержим народного Президента», возносимые над разношерстными толпами беснующегося народа Время от времени на экране мелькал вице-президент, призывая людей к миру и спокойствию и заверяя, что основные силы действующей армии находятся у него под контролем и не сегодня-завтра стабилизируют обстановку. О пленнике президентской спальни журналисты перестали вспоминать уже к середине дня, сосредоточившись на освещении перерастающих в побоища демонстраций, замелькали имена первых жертв. Все это действительно было неплохо замаскировано под разбушевавшуюся народную стихию. Замаскировано.
После вчерашнего ночного «Обозрения» он уже не сомневался, что так называемые «народные волнения» были кем-то срежиссированы, и срежиссированы профессионально. Кем — на этот счет он, не задумываясь, мог выдвинуть три-четыре варианта. И не сомневался, что отыщет еще с десяток, если как следует напряжет умственную деятельность.
Напрягаться не хотелось.
И не хотелось больше смотреть телевизор. Последней каплей стал первый утренний сюжет си-би-эновских новостей о так называемом «всенародном референдуме». О «стихийно начавшемся» (три-четыре варианта — это если не думать…) сборе подписей в поддержку нового народного Президента. С этим референдумом было все ясно. Когда через пару дней порядок и спокойствие будут восстановлены, а храпящий сейчас в обнимку с ядерным чемоданчиком Хэнке повязан и признан невменяемым, эти списки станут наглядным юридическим свидетельством народного недоверия ему, официально пока еще законному главе державы. Контрольным выстрелом в голову, так сказать.
И не все ли равно, кто именно заказал этот выстрел?
Какие бы силы ни стояли за всем этим фантасмагорическим спектаклем — они выиграли, а он проиграл. И проиграл вовсе не в момент необъяснимого появления Фредди Хэнкса в охраняемой десятками защитных систем и кордонов президентской спальне. Между прочим, и этот персонаж мог быть центральной фигурой чьего-то режиссерского замысла, в конце концов, не так уж трудно внушить страдающему манией величия пьянице, что он станет Президентом, как только переступит этот порог. Хотя рисковать ядерным чемоданчиком… на это они бы вряд ли пошли. Но полно, дело вовсе не в том.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
— Подписывайся, шлюха! Реп… реп-перендам!
— Я подпишу… сейчас! — крикнула я, озираясь по сторонам. Грег! Где же он, ненормальный, где?!.
И вдруг коричневая куртка, смешно взмахнув в воздухе ногами, отлетела в сторону, я потеряла равновесие, едва удержалась на ногах, намертво вцепившись в руку Грега, и вслед за ним стремительно заскользила по ступенькам лестницы, ведущей в метро. Уже на уровне моих глаз на асфальт, медленно кружась, опустились две половинки листочка бумаги, пестрого от многочисленных подписей верных своему долгу граждан.
На эскалаторе я посмотрела, наконец, на Грега. Новый светлый плащ был вывалян в грязи, один рукав полуоторван, воротник смят, а на скуле сочился свежий кровоподтек.
И я рассмеялась. Сначала тихонько, а потом все громче и громче, сотрясая хохотом арочные своды метро.
— Да нет, это уже серьезно, — медленно сказал Грег. — Бедный Президент…
ГЛАВА VII
Уже не Президент
В чем давно пора честно признаться хотя бы самому себе.
Он щелкнул кнопкой пульта, и экран маленького телевизора, вмонтированного в стену над кроватью, коротко мигнул и погас. По этому телевизору он каждое утро смотрел самый ранний десятиминутный выпуск си-би-эновских новостей. Не вставая с постели — маленькая слабость, которую он предпочитал скрывать от газетчиков, но от которой никак не мог отказаться. В конце концов, именно это непростительное утреннее сибаритство очень помогало ему войти в ритм рабочего дня — больше, чем последующий холодный душ и пробежка в парке. Поздно вечером он снова включал этот телевизор и засыпал сразу же после финальной заставки «Обозрения дня» по первому каналу. Хорошая объективная программа, совершенно напрасно подхватившая ярлык «пропрезидентской». Во всяком случае, вчера он смог наглядно убедиться, что напрасно.
Он встал и потянулся всем телом, разминая мышцы, затекшие после ночи в кресле. Огляделся по сторонам уже почти без отвращения. Надо бы все-таки прибрать хоть немного — правда, после следующей же свинской трапезы Хэнкса пол снова окажется заплеванным и закиданным объедками. Все равно. Он выдернул страницу из журнала и, нагнувшись, принялся двумя пальцами собирать с ковра рыбьи кости, обгрызанные куски сэндвичей и банановую кожуру. Случайно задел ногой пустую банку из-под пива — она покатилась в сторону и с глухим дребезгом стукнулась о ножку кровати. Он вздрогнул и покосился в ту сторону, где из-под прожженного в нескольких местах и присыпанного сигаретным пеплом атласного одеяла высовывалась громадная волосатая ножища Фредди Хэнкса.
Хэнке не проснулся. Накануне он потребовал коллекционного коньяка «по тыще баксов за бутылку» — а подобные пожелания того, кого журналисты последовательно называли маньяком, террористом, узурпатором и, наконец, альтернативным Президентом, выполнялись мгновенно — и вдрызг, по-лошадиному напился. Но все-таки, заваливаясь на президентскую постель, не забыл устроить у изголовья открытый ядерный чемоданчик. И даже предусмотрительно примотал скотчем указательный палец к красной кнопке.
Эту кнопку он мог нажать в любой момент. По пьянке, по глупости, от нервов, просто случайно, неловко повернувшись во сне. Но Президент — бывший Президент — уже устал бояться этого.
И вообще — он страшно устал.
Все, что происходило, поначалу казалось ему каким-то невообразимым кошмаром, фантасмагорией. Обнаружив бандита в своей спальне, он довольно быстро взял себя в руки, отдал — попытался отдать — необходимые распоряжения и ожидал освобождения с минуты на минуту. Решил не обращать внимания на угрозы и оскорбления этого психически неуравновешенного человека, включил телевизор, радуясь возможности следить за событиями. Ждал. И видел, как не помещающийся в сознание кошмар разрастается, мутирует все более уродливыми извращенными формами.
Этого не может быть, повторял он про себя, напряженно вглядываясь в экран, в то время как за спиной Хэнке сосредоточенно расписывал зеркало матерными словами. Никто не мог принять всерьез путаные непристойные вопли пьяного дегенерата, которыми тот время от времени оглашал окрестности с помощью телефона. Тем не менее, журналисты прилежно цитировали наиболее связные места этих речей, а по видео мелькали плакаты идиотского содержания вроде «Молодежь — за Фредди Хэнкса» или «Поддержим народного Президента», возносимые над разношерстными толпами беснующегося народа Время от времени на экране мелькал вице-президент, призывая людей к миру и спокойствию и заверяя, что основные силы действующей армии находятся у него под контролем и не сегодня-завтра стабилизируют обстановку. О пленнике президентской спальни журналисты перестали вспоминать уже к середине дня, сосредоточившись на освещении перерастающих в побоища демонстраций, замелькали имена первых жертв. Все это действительно было неплохо замаскировано под разбушевавшуюся народную стихию. Замаскировано.
После вчерашнего ночного «Обозрения» он уже не сомневался, что так называемые «народные волнения» были кем-то срежиссированы, и срежиссированы профессионально. Кем — на этот счет он, не задумываясь, мог выдвинуть три-четыре варианта. И не сомневался, что отыщет еще с десяток, если как следует напряжет умственную деятельность.
Напрягаться не хотелось.
И не хотелось больше смотреть телевизор. Последней каплей стал первый утренний сюжет си-би-эновских новостей о так называемом «всенародном референдуме». О «стихийно начавшемся» (три-четыре варианта — это если не думать…) сборе подписей в поддержку нового народного Президента. С этим референдумом было все ясно. Когда через пару дней порядок и спокойствие будут восстановлены, а храпящий сейчас в обнимку с ядерным чемоданчиком Хэнке повязан и признан невменяемым, эти списки станут наглядным юридическим свидетельством народного недоверия ему, официально пока еще законному главе державы. Контрольным выстрелом в голову, так сказать.
И не все ли равно, кто именно заказал этот выстрел?
Какие бы силы ни стояли за всем этим фантасмагорическим спектаклем — они выиграли, а он проиграл. И проиграл вовсе не в момент необъяснимого появления Фредди Хэнкса в охраняемой десятками защитных систем и кордонов президентской спальне. Между прочим, и этот персонаж мог быть центральной фигурой чьего-то режиссерского замысла, в конце концов, не так уж трудно внушить страдающему манией величия пьянице, что он станет Президентом, как только переступит этот порог. Хотя рисковать ядерным чемоданчиком… на это они бы вряд ли пошли. Но полно, дело вовсе не в том.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62