По сигналу Мозга что-то вонзилось в область заднего прохода, боль прошила ослабевшее тело...
— Суки, замочили!
Паук проснулся от боли и страха. Кто кричал, он не понял. Темнота и одиночество стали продолжением кошмара. Дверь палаты медленно приоткрылась, раздался вкрадчивый скрип. Стряхнув крупные капли пота, Паук повернул голову. Из коридора в образовавшуюся щель просочился мертвенно-бледный свет. Сердце заколотилось бешеным будильником, отсчитывая стремительные секунды. Задыхаясь от ужаса, авторитет пошарил рукой под подушкой. Но пистолета там не было. В образовавшийся проем аккуратно просунулась прилизанная голова охранника:
— Шеф, все в порядке?
С трудом переведя дыхание, Паук неожиданно громко заорал:
— Ни хрена не в порядке, суки рваные! Зашхерили в одиночку! Откинешься, как чушок без кодлы! Тяни сюда лепилу, мухой! Пусть в общую камеру перекантует! Ну!
Шарахнувшись обратно в коридор, хранитель злобного больного тела чуть не прищемил в дверях уши. Полностью оказавшись снаружи, он перевел дух.
— Фу-уф. Чё он сказал?
Напарник глубокомысленно покопался мизинцем в волосатом ухе, будто извлекая оттуда перевод. Результаты раскопок оказались на ногте. Вытирая палец о халат, он ответил:
— Короче, снимай дока с кошки. Будем шефа подселять к народу.
— Точно, башню снесло. — Версия дошла до понимания, но восторга не вызвала. — А если там человек пять? Мы чё, будем сидеть у койки, чтоб никто не подвалил?
— Надо — будем, — спокойно отозвался «археолог», принимаясь за второе ухо. — Гони за доком.
Надвигалось утро, чреватое неизбежностью перемен. Устранив помеху личному счастью, сестричка вернулась в объятия хирурга. Хрупкие девичьи руки обвили заросшую крепкую шею. Негромко щелкнула заколка, распуская по плечам копну волос. Сверкнула белизной круглая попка, задорно задранная кверху...
Солдатскими сапогами по росткам любви затопали приближающиеся шаги охранника.
Она успела. Благо, коридор тянулся длинной непрямой кишкой. Тем более что истошные вопли из люкса чуть раньше разнеслись по этажу сигналом тревоги. Дверь ординаторской распахнулась перед самым носом телохранителя.
— Что вы хотели?
Хотел он многого. К примеру, оказаться на месте врача. А лучше... Впрочем, в первую очередь, он хотел сдать объект охраны без приключений.
— Папа хочет другую палату...
Выслушивать бредни пациента Тенькова доктору было некогда.
— Двухместная с соседом пойдет?
Охранник радостно кивнул:
— Покатит, давай грузить!
Ослабевшего после яростной вспышки Паука переместили на каталку. Размазывая по подбородку брызги слюны, он злобно шипел:
— Клизмы двуствольные, греби в общую!.. — Остальные слова были похожи на русские, но без специальных знаний переводились очень приблизительно. — Суки! Всех раком поставлю! Булками шевелите, айболиты!
— Двойную реланиума? — деловитым шепотом спросила сестра.
— Тройную. Слишком возбужден, — жарко шепнул хирург ей на ухо, как бы невзначай коснувшись мочки языком.
Сестра отреагировала мгновенно. В опытных руках мелькнул шприц, взмыл над многострадальным седалищем Тенькова и опорожнился в изможденную плоть.
Два бугая в небрежно наброшенных на плечи несвежих, измятых за ночь халатах приподнялись со стульев.
— Пока не беспокойте, — строго остановил их порыв вышедший из палаты врач. — Пусть лежит на каталке. Пару часов проспит точно.
Во взглядах охраны, обращенных на скрывающиеся в ординаторской спины, зависть смешивалась с благодарностью.
Из-за двери доносился мощный храп шефа. Его новый сосед вторил глуховатым сопением, похожим на первые такты мамбы. Или румбы. Что для телохранителей было совершенно непринципиально.
Глава 9
ТАНЦЫ С БЫКАМИ
Ровно в шесть утра к крыльцу больницы подкатил джип. В предрассветной темноте он был похож на маленькую «скорую помощь». Только черного цвета. Из него вышли двое и уверенно направились в приемное отделение. Высокий крепкий парень навис над дежурной сестрой:
— Подруга, мне бы к... — он вытащил из кармана бумажку, — Мананге Оливейра Пересу.
Сонная немолодая женщина протерла глаза. При виде братка полуторного размера желание высказаться не по существу юркнуло обратно. Куда-то в недра неудовлетворенности мужем, детьми и зарплатой. Она промолчала.
Подошедший охранник спросил, демонстративно похлопывая по ладони дубинкой:
— А вы, собственно, по какому поводу?
Высокий неторопливо выпрямился.
— Мы, извините, по поводу здоровья. Из института, понимаете, проведать, то-се... — и в доказательство продемонстрировал пакет с тремя бананами.
Сестра поискала в списках и сообщила:
— Прооперирован. Лежит в реанимации. Посещения запрещены.
— Так мы на минуту, — подключился второй молодой человек, пониже ростом.
— Нель-зя! — с наслаждением настоящего вахтера отчеканила женщина. — Ждите начальство.
Посетители, недовольно ворча, отошли от окошка в глубь холла. Оттуда донеслись попискивание мобильника и приглушенная скороговорка.
Охранник подмигнул сестре, радуясь успеху бескровного отпора:
— Небось, декану стучат. Студенты! — он отошел и снова уселся на стул возле двери...
Мощный свет галогеновых фар из глубины больничного двора ударил ему в лицо. На улице, рядом с джипом лихо затормозила «БМВ». Мягко хлопнули дверцы, взвизгнула сигнализация, погасли фары. Двери приемного отделения распахнулись, впуская ветер, снег и троих веселых молодых людей. От компании исходил аромат недавно употребленного коньяка. Громкие голоса разогнали по углам остатки утреннего покоя и тишины. Моментально сориентировавшись, плечистые ребятки окружили «аквариум», в котором сонной рыбой лениво шевелилась дежурная сестра.
— Роднуля, протри глазки! — почти завопил один.
— С добрым утром, страна! — радостно осклабился второй, сверкая крупными белыми зубами.
— Вы к кому, молодые люди? — настороженно спросила женщина.
— К тебе, сестренка! — хохотнул третий. — Сильно соскучились!
Омрачая радость встречи, к ним подтянулись оба охранника. Троица дружелюбно заулыбалась, не дожидаясь вопросов:
— О, привет, пацаны! Как служба?
— Пацаны в песочнице играют. Что надо?
— Надо договориться, — уловив неприкрытую враждебность охраны, белозубый подхватил их под руки и повлек в сторону. — Мужики, есть конкретный базар.
Медсестра с беспомощной тоской посмотрела вслед удаляющимся защитникам.
— Зайка, улыбнись ради Бога!
В окошке остались торчать два откормленных... лица.
— Глянь, лапонька, где бедолага лежит. В какой, как бы, палате... — На свет Божий явилась еще одна мятая бумажка. — ...О! Мананга Оливейра Перец, блин! произнесло первое неофициальное лицо.
— Тоже из института? — «зайка» позволила себе съехидничать, увидев возвращающихся охранников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90