– А что ты ожидала? – спросил я. – Она знает о тебе и Фрэнке?
Маргарет улыбнулась. Ее улыбка означала, что она считает, будто я кое-что недопонимаю.
– Знала. А почему бы нет?
– Ну тогда поехали с нами. Прямо сейчас. Дорин нужна поддержка, а от меня проку мало.
Она покачала головой.
– Не могу, – сказала она, – и не проси.
– Тогда когда? Я тут должен кое-что уладить до отъезда. Позже сможешь?
– Нет, – ответила она.
– А завтра?
Она подняла на меня глаза.
– Ладно, – согласилась она. – Завтра утром. В «Сесиле» в двенадцать.
– Там, где работал Фрэнк, – уточнил я.
– Я знаю, – сказала она. – Я выбрала это место, потому что мужу слишком далеко идти туда от дома.
– Договорились, – сказал я. – До завтра.
Она повернулась и пошла прочь.
Я минуту наблюдал за ней, потом вернулся на кладбище.
* * *
Я отпер дверь. Дорин прошла в дом, за ней проследовали бармены. В холле Дорин сняла шляпку.
– Проходите, – обратился я к незнакомцам. – Я подойду через минуту.
Я поднялся наверх и достал из сумки имбирный эль и две бутылки виски. Когда я спустился вниз, Дорин чем-то занималась на кухне, а бармены стояли перед камином.
– Это подойдет? – спросил я, поднимая руку с бутылкой.
– О конечно, – ответил старший, – большое спасибо.
– Ага, – сказал младший.
Они старались выглядеть при исполнении и в то же время благодарными.
Я прошел на кухню. Дорин готовила чай.
– Дорин, дорогая, – сказал я, – где здесь стаканы?
Она указала на буфет. Я вынул стаканы и принялся разливать виски.
– Сколько они тут будут сидеть? – спросила она.
– Не знаю, дорогая, – ответил я. – Недолго.
Я открыл бутылку с имбирным элем и налил воды в небольшой кувшинчик.
– Выпьешь с нами? – спросил я. – Тебе пойдет на пользу.
Дорин пристально посмотрела на бутылку, потом налила себе виски и выпила его залпом, не разбавляя. При этом она скривилась, потом уставилась на дно стакана.
Я отнес три стакана в гостиную.
– Воды или эля? – предложил я. Старший захотел эля, а младший – воды.
Я вернулся на кухню. Дорин уже успела выпить вторую порцию.
– Ты присоединишься к нам? – спросил я.
Она помотала головой. Я положил руку ей на плечо.
– Устраивайся поудобнее, – сказал я. – Займись чем-нибудь приятным.
Я вернулся в гостиную, поставил бутылку с элем и кувшин с водой на журнальный столик перед диваном.
– Прошу, – пригласил я. Бармены приготовили себе выпивку.
– За тех, кто не с нами, – провозгласил я.
– За тех, кто не с нами, – повторили они. Мы выпили.
Как выяснилось, старшего звали Эдди Эпплайрд. Его длинные курчавые черные волосы были зачесаны назад, начавшие уже седеть длинные бачки тянулись вдоль обеих щек и напоминали заплатки. У него были искусственные зубы, которые были плохо подогнаны. И он был местным.
Младшего звали Кейт Лейси. У него были лицо и тело юного футболиста: лицо – плоское, а тело – сбитое и крепкое. Его светлые волосы завивались бы, если бы он не стриг их «ежиком». На безымянном пальце левой руки красовалось золотое кольцо. Родом он был из Ливерпуля.
Я снова наполнил стаканы.
– Итак, – сказал я, – мне хотелось бы поблагодарить вас за то, что пришли.
– Не благодарите нас, мистер Картер, – сказал Эдди. – Фрэнк был отличным парнем.
– И то верно, – поддакнул Кейт.
– Одним из лучших, – добавил Эдди.
– Вы давно знали его? – поинтересовался я.
– Я? – переспросил Эдди. – Мы познакомились, когда работали в мужском клубе в Лингхолме. Это было – дай бог памяти – пять, нет, шесть лет назад. Мы сразу подружились. Через год я уволился, пошел в «Корону и якорь», но мы все равно продолжали видеться по субботам. Он тоже сменил работу, мы оба работали недалеко от стадиона и обычно встречались в половине четвертого, после того как подгребали все на рабочем месте. Мы брали по паре кусков горячего пирога и устраивались на стадионе. Конечно, мы опаздывали к началу матча на полчаса, но все равно ходили. Мы не пропустили ни одной игры, даже когда они опустились до третьего места.
– Да, – сказал я, – Фрэнк любил футбол. В детстве он всегда ходил на матчи.
– Я даже не поверил, когда услышал, – сказал Кейт. – Я имею в виду, я страшно удивился, когда он не появился к вечерней смене – Фрэнк всегда был пунктуальным, приходил первым. И пил только полстакана – ну, вы понимаете. Он всегда говорил, что оставляет машину, когда хочет выпить, чтобы получить удовольствие.
– Я знаю, – сказал я. – Фрэнк всегда был осторожен.
Повисло молчание.
– До сих пор не верится, – сказал Кейт.
Мы выпили, и я пустил бутылку по кругу.
– Все любили Фрэнка, – сказал Эдди.
Опять наступило молчание.
– Он много хорошего рассказывал о вас, мистер Картер, – сказал Кейт. – Всегда говорил, что восхищается вами, тем, как хорошо у вас идут дела.
Фрэнк действительно так говорил обо мне окружающим. Возможно, он даже так считал.
– Забавная штука получается, – сказал Эдди. – Знаешь парня шесть лет, видишь его тихим и уравновешенным – ни драк, ни пьянок, и вдруг он срывается с катушек, выпивает целую бутылку виски, садится за руль, начинает гнать во весь опор, срывается в карьер и заканчивает свой путь в трех футах от воды. Все это, понимаете ли, как-то неправильно, чертовски неправильно. – Он залпом опустошил свой стакан. – Такого не должно было случиться. С кем угодно, только не с Фрэнком. Он же был одним из лучших.
Его глаза стали наполняться слезами. Он сунул в рот сигарету, я налил ему еще виски. Он никак не мог найти спички, и я дал ему прикурить.
– Спасибо, – сдавленным голосом проговорил он. Неважно, что именно вызвало у Эдди такие бурные эмоции – виски или неподдельная скорбь по Фрэнку, – главное, что в настоящий момент он искренне верил в свои слова.
Некоторое время все молчали, наконец я сказал:
– А вам не кажется, что все это он сделал нарочно?
Оба удивленно посмотрели на меня.
– Что? Покончил с собой? – спросил Кейт.
Я промолчал.
Кейт на секунду отвернулся, потом снова посмотрел на меня, на этот раз с какой-то странной полуулыбкой.
– Нет, – уверенно проговорил он. – Чтобы Фрэнк? Покончил с собой? Да вы что!
Я продолжал наблюдать за ним. Полуулыбка исчезла, и на его лице появилось недоверчивое выражение.
– А зачем?
– Это-то мне и интересно, – сказал я.
– Да ладно, – махнул он рукой. – Фрэнк был… он… был… я имею в виду, он был не из тех, кто ввязывается в какую-нибудь дрянь, ну, лезет туда, откуда нет выхода. У него не было проблем, я знаю. Я хочу сказать, я бы знал. Черт, мы же работали вместе, виделись каждый день в течение последнего года. Это вылезло бы наружу.
– С какой стати?
– Ну, просто вылезло бы. Он всегда был одинаковым. Всегда. Никогда не менялся.
– Какой он был в вашу последнюю встречу?
– В воскресенье? Таким же, как всегда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50