Не прошло и секунды, как к дверям парикмахерской подкатила наемная карета, из нее выпрыгнул джентльмен в черном сюртуке и с сумкой в руках.
- Как, вы здесь? - произнес джентльмен, и я не мог скрыть улыбки, ибо первые слова каждого, кто входил сегодня в парикмахерскую, были: "Как, вы здесь?"
- Вы Кокс? - продолжал джентльмен, улыбаясь в точности так же, как я. Моя фамилия Шарпус, сэр. "Блант, Хоуп и Шарпус" с Мидл-Темпл-лейн. И я почитаю за честь приветствовать вас, сэр. Я с радостью, то бишь... с прискорбием, должен уведомить вас о том, что мистер Таггеридж с Портленд-Плейс скончался и что, следственно, ваша супруга, сэр, наследница одного из богатейших состояний Англии.
Тут я вздрогнул и наверняка рухнул бы на пол, если б не держался за нос мистера Бара. А Орландо так и застыл со щипцами в шевелюре мистера Хока. Оба клиента разом завопили, - миссис Кокс, Джемайма Энн и Таг выскочили из задней комнаты, и мы все вкупе явили собой распрекрасную картину, достойную руки великого Крук-шенка.
- A как же мистер Джон Таггеридж, сэр? - осведомился я,
- Он... хи-хи-хи-хи! - ответил мистер Шарпус. - Разве вам не известно, что он всего лишь хи-хи-хи... незаконнорожденный?
Теперь вы, разумеется, поняли, почему слуги из особняка на Портленд-Плейс заторопились к нам. Оказывается, одна из горничных слышала, как мистер Шарпус говорил, что завещание не найдено и что моя супруга, а не мистер Джон Таггеридж, - законная наследница всего состояния. Горничная сообщила новость в комнате экономки, и каждый из присутствующих там немедля помчался ко мне, дабы первым принести это известие.
Всех слуг мы оставили на прежних местах, хотя моя супруга охотно бы их разогнала, если бы милочка Джемайма Энн не намекнула ей:
- Они ведь привыкли к великосветским домам, а мы нет. Не лучше ли их ненадолго оставить?
И мы их оставили, чтобы они обучили нас, как быть великосветскими господами.
Парикмахерскую я передал мистеру Крампу, не взяв с него ни единого фартинга, хотя Джемми настаивала, чтобы я запросил четыреста фунтов. Но я был выше этого. Крамп служил мне верой и правдой, и парикмахерская досталась ему даром.
Февраль. Первый прием
Мы немедля переселились в наш новый роскошный дом. Но какой же это дом без друзей? Джемми заставила меня порвать со всеми моими приятелями на Оксфордском рынке, и я остался один-одинешенек. Но тут, к счастью, наш старый знакомец, капитан Хламсброд, любезно обещал ввести нас в круг благородного общества. Капитан Хламсброд, сын баронета, оказал нам честь, прожив у нас целых два года, после чего внезапно исчез, кстати сказать, вместе со скромным счетом за квартиру. Однако через две недели, прослышав о наследстве, он снова появился у нас, к немалой радости Джемми: ведь она знала. что он сын баронета и вроде весьма неравнодушен к нашей Джемайме Энн. Между прочим, Орландо, храбрый как лев, однажды крепко поколотил Хламсброда за то, что тон якобы грубо обошелся с моей крошкой. Как позднее уверял сам Хламсброд, такое поведение служило лишь неоспоримым доказательством его, Хламсброда, любви к нашей дочери.
Мистер Крамп, бедняга, не слишком радовался нашему богатству, хотя поначалу изо всех сил делал веселый вид. Я сказал ему, чтобы он с нами обедал по-прежнему, как будто ничего не изменилось. Но вскорости Джемайма положила этому конец, потому как, по всей справедливости, уразумела свое высокое положение и стала глядеть на Крампа сверху вниз и дочери наказала поступать так же.
После бурной сцены, во время которой рассвирепевший Орландо отчаянно ей нагрубил, ему было отказано от дома - навсегда.
Вот оно как обстояло с беднягой Орландо Крампом. Зато капитан Хламсброд стал у нас в доме главной персоной.
- Знаете ли, сэр, - частенько говорила Джемми, - нашим детям достанется и особняк, и загородное имение, и сто тридцать тысяч фунтов капитала в ценных бумагах. При этаких видах на будущее кому как не им вращаться в самом знатном обществе!
Хламсброд с ней соглашался, и пообещал ввести нас в самый высший свет и, что куда более важно, выполнил свое обещание.
Перво-наперво он заставил мою супругу взять ложу в опере и устраивать званые ужины по вторникам и субботам. А мне велел кататься в Парке, вместе с Джемаймой Энн, в сопровождении двух грумов, которых я в свое время собственноручно брил и которые всю дорогу гоготали. А сыночка моего Тага в два счета отправили в Ричмонд, в самую новомодную школу Англии, к его преподобию доктору Пигни.
И вот, стало быть, эти лошади, ужины, ложа в опере да строки в светской хронике о мистере Коуксе-Коуксе (куда как просто: напишите ваше имя дважды, измените одну буковку и пожалуйте - вы заправский джентльмен!) возымели действие с удивительной быстротой, и вокруг нас собралось очень приятное общество. Некоторые друзья покойного Тага клялись, что готовы на все ради нашей семьи, и привозили своих жен и дочерей к дорогой миссис Коукс и ее очаровательной дочке. И когда в начале месяца мы объявили, что 28 февраля даем пышный званый обед, а после него бал, смею заверить, недостатка в гостях не было. К тому же и в титулованных. А у меня, грешным делом, сердце всегда так сладко замирает даже при упоминании о какой-нибудь титулованной особе.
Дайте-ка припомнить. Во-первых, к нам приехали милорд Дампузл, ирландский пэр, и семеро его сыновей, достопочтенные господа Самтуз (из них к обеду - только два); приехали граф Мазилб, известный французский аристократ, и его превосходительство барон фон Понтер из Бадена; приехала леди Бланш Блюнос, выдающаяся поэтесса, автор "Развенчанных", "Раскромсанных", "Разочарованных", "Распущенного" и других поэм; приехала вдовствующая леди Макс с дочерью, достопочтенной мисс Аделаидой Блюруин; сэр Чарльз Килькибок из Сити и фельдмаршал сэр Гормон ОТалахер, К. А., К. Б., К. В., К. Ц., К. X. на службе в республике Гватемала. Перечень приглашенных завершали мой друг Хламсброд и его приятель, известный в свете маленький Том Тафтхант.
А когда распахнулись двери и мистер Хок в черном, с белой салфеткой на согнутой руке, три лакея, кучер и малец, которого миссис Коукс обрядила в пуговицы вроде сахарных голов и назвала пажом, выстроились вокруг парадного стола, все в белых перчатках, верите ли, меня прямо-таки дрожь пробрала от восхищения и я про себя подумал: "Сэм Кокс, Сэм Кокс! Мог ли кто-нибудь представить тебя на этом месте?"
После обеда, как я уже говорил, мы устраивали бал, и на этот бал мистеры Хламсброд и Тафтхант наприглашали виднейших особ из столичной знати. Если я упомяну в числе приехавших к чаю ее светлость герцогиню Зеро, ее сына, маркиза Фитзурса, и ее дочерей, обеих леди Норт-Поул; если я добавлю, что у нас были и другие гости, чьи имена занесены в Синюю книгу, и только из скромности я не перечисляю их здесь, то, на мой взгляд, этого будет достаточно для доказательства, что в наши времена особняк на Портленд-Плейс, 96, был местом увеселения господ высшего сорта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16