По правде говоря, я сильно подозреваю, что на Корсику мосье де Саверн отправился по настоятельному совету своего друга де ла Мотта. Когда граф вынужден был покинуть свои родовые владения, назначив начальником; маленького гарнизона своего бывшего соученика, пастора и проповедника из Келя (что на немецком берегу Рейна), мосье де ла Мотт не появлялся в замке де Саверн, однако нет никакого сомнения, что несчастная Кларисса обманывала и преподобного джентльмена, и обеих своих золовок и вела себя по отношению к ним с заслуживающим всяческого порицания лицемерием.
Хотя два савернских замка - то есть новый дворец кардинала в парке и особняк графа в маленьком городке - находились в состоянии смертельной вражды, обитатели обоих были более или менее осведомлены о том, что творится в неприятельском лагере. Когда принц-кардинал и его двор находились в Савррне, барышни де Барр отлично знали обо всех празднествах, на которых им не доводилось присутствовать. Точно так же здесь, у нас, в нашем маленьком Фэйрпорте, моим соседкам мисс Сплетницам доподлинно известно, что у меня сегодня на обед, сколько стоило новое платье моей жены и какая сумма значится в счете, присланном от портного моему сыну, капитану Лоботрясу. Барышни де Барр, без сомнения, были столь же прекрасно осведомлены обо всех делах принца-коадьютора и его двора. Что за кортеж, что за роскошь, что за накрашенные блудницы из Страсбурга, что за предCJ явления, маскарады и оргии! Чего только нет в этом замке! Барышни знали об этих ужасах все до мельчайших подробностей, и замок кардинала казался им логовом какого-то злого чудовища. Ночью из окна маленькой невзрачной башни госпожи де Саверн были видны залитые ярким светом шестьдесят окон кардинальского дворца. Летними вечерами до нее доносились звуки греховной мушки из большою замка, где танцевали и даже разыгрывали пьесы. Муж запретил госпоже де Саверн посещать эти балы, но горожане иногда бывали во дворце, и графиня вопреки своему желанию узнавала о тамошних событиях. Несмотря на запрещение графа, его садовник незаконно охотился в кардинальских лесах, кое-кто из слуг тайком пробирался в замок поглядеть на праздник или бал, потом туда отправилась служанка графини, и, наконец, греховное желание пойти в замок обуяло самое графиню, как некогда ее прародительницу обуяло греховное желание отведать плод запретного древа. Разве вы не знаете, что на этом древе всегда висит спелое яблоко, а коварный искуситель всегда уговаривает вас сорвать его и съесть? У госпожи де Саверн была бойкая молоденькая горничная, ясные глазки которой любили заглядывать в соседские сады и парки и которая снискала расположение одного из слуг принца-архиепископа. Эта девица рассказывала своей госпоже о праздниках, балах и пирах и даже о комедиях, которые играли в кардинальском дворце. Господа из свиты принца-кардинала ездили на охоту в мундирах с его цветами. Кушанья у него за столом подавали на серебре, и за стулом каждого гостя стоял лакей в ливрее Он пригласил французских комедиантов из Страсбурга. О, этот господин де Мольер такой забавник, а до чего великолепен "Сид"!
Однако, чтобы увидеть все эти представления и балы, горничная Марта должна была знать всю подноготную обоих савориских замков. Она должна была обмануть этих старых ведьм, барышень де Барр. Она должна была найти способ выскользнуть за ворота и потихоньку проскользнуть обратно. Она рассказывала своей госпоже обо всем увиденном, разыгрывала в лицах пьесы и описывала ей наряды леди и джентльменов. Госпожа де Саверн готова была без конца внимать рассказам своей горничной. Когда Марта собиралась на праздник, графиня одалживала ей что-нибудь из своих украшений, и все же когда пастор Шнорр и барышни говорили о Большом Саверне так, словно пламя Гоморры уже готово поглотить этот дворец и все в нем находящееся, хозяйка Саверна со скромным видом сидела и молча слушала их воркотню и их проповеди. Да полно, слушала ли? Пастор наставлял семейство, старые девы болтали все вечера напролет, а бедная госпожа де Саверн ничего этого не замечала. Мысли ее витали вокруг Большого Саверна, душа ее страстно стремилась в его леса. Время от времени приходили письма из армии от мосье де Саверна. Они сражаются с неприятелем. Очень хорошо. Он цел и невредим. Слава богу. Далее суровый муж читал своей бедной маленькой женушке суровую проповедь, а суровые сестры и капеллан на все лады ее толковали. Однажды, когда после баталии при Кальви мосье де Саверн, неизменно выказывавший особенную живость в минуты опасности, написал о том, как он чудом спасет от гибели, а капеллан придрался к случаю и пустился в пространные рассуждения о смерти, об опасности и о спасении души на этом и на том свете, госпожа де Саверн - увы! увы! - обнаружила, что не слышала ни слова из всей его проповеди. Мысли ее были отнюдь не с проповедником и не с капитаном полка Вьомениля при Кальви, нет, они витали вокруг дворца Большой Саверн, с его балами, комедиями и музыкой, со знатными господами из Парижа, Страсбурга и из Империи по ту сторону Рейна, которые постоянно посещали праздники принца-кардинала.
Что произошло, когда злой дух нашептывал: "Отведай", - а соблазнительное яблоко висело так близко? Однажды поздно вечером, когда все домашние уже спали, госпожа де Саверн и ее горничная, закутавшись в плащи с капюшонами, молча выскользнули из задних ворот замка де Саверн, сели в ожидавшую их коляску, кучер которой, по-видимому, отлично знал и дорогу и седоков, поскакали по прямым аллеям парка Большого Саверна и через полчаса очутились у дворцовых ворот. Кучер отдал поводья слуге и, миновав несколько ходов и переходов, очевидно, отлично ему знакомых, вместе с обеими женщинами вошел во дворец и поднялся на галерею над большою залой, где сидело множество лордов и леди, а возле одной из стен находилась сцена с занавесом. Несколько мужчин и женщин прохаживались взад-вперед по спине, произнося стихотворные диалоги. О, боже! Они играли комедию - одну из тех греховных очаровательных пьес, которые графине запрещалось смотреть, но которые она так страстно мечтала увидеть! После представления должен был состояться бал, на котором актеры будут танцевать в своих костюмах. Многие гости были уже в масках, а в ложе возле сцены сидел сам монсеньер принц-кардинал, окруженный кучкой людей, одетых в домино. Госпожа де Саверн несколько раз видела кардинала, когда он со своею свитой возвращался с охоты. Если бы ее спросили о содержании пьесы, ей было бы так же трудно ответить на этот вопрос, как пересказать услышанную за несколько часов до того проповедь пастора Шнорра. Однако Фронтэн шутил со своим хозяином Дамисом, а Жеронт запирал двери своего дома и, ворча, ложился спать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49