По периметру крышки кареты 6ыли укреплены четыре узких рекламных щита со словами:
VОТКА БЕSПЛАТNО
Очередь увидела Родика, почтительно завопила:
- Наше почтение, Родион Иваныч!.. Премного благодарны, Родион Иваныч!.. Мужики! Родион Иваныча пропустите без очереди!..
На запятках кареты был пристроен прилавочек, торчали два крана. Над кранами окошечко, через которое было видно, как Иван Иванович, с привязной бородой и накладными усами, изнутри открывал краны, наливал каждому столько, сколько тот хотел. Приветственные крики мужиков всполошили Ивана Ивановича. Он выглянул и увидел Родика с пистолетами.
- Назад!!! - страшным голосом закричал Родик, и очередь шарахнулась в ужасе от кареты.
И тогда Родик выстрелил сразу из двух пистолетов по карете!
Пули прошили карету насквозь. Из дыр по обе стороны кареты сразу хлынули четыре водочные струи. Толпа сокрушенно ахнула, бросилась было с котелками, с кружками…
- Кому сказано - назад?!! - еще страшнее закричал Родик.
Толпа снова отхлынула от кареты, но тут прыгнул Иван Иванович с длинной шпагой в руке. В мужестве ему было не отказать!
Родик вскинул пистолет. Курок сухо щелкнул - выстрела не последовало. Иван Иванович улыбнулся и сказал:
- Мой дорогой, однозарядные пистолеты - архаика…
И сделал первый выпад шпагой. Родик увернулся, выхватил у кого-то из мужиков грабли и бросился в бой.
Иван Иванович легко взмахнул шпагой и, как бритвой, срезал добрую половину грабель Родика. С остатком Родик снова кинулся в атаку, но последовал еще один элегантный взмах, и в руках Родика остался обрезок не более двух вершков. Тем более что Родик уже был прижат спиной к карете. И тогда Иван Иванович, мило улыбаясь, сделал последний смертельный выпад…
Родик молниеносно сдвинулся в сторону, и страшная шпага вонзилась в карету. Иван Иванович попробовал ее выдернуть, но…
- Да чего ты смотришь на него, Родион Иваныч?!.. - закричали из толпы. - Да дай ты ему леща!.. А то спаивают нас тут всякие!.. Знают, суки, нашу слабинку!..
Родик размахнулся и влепил Ивану Ивановичу такую затрещину, что тот несколько раз перекувырнулся и сел на землю. Борода съехала набок, усы отклеились. Он их снял и безутешно заплакал…
Ночью в пустынной зале первого этажа особняка «Царскосельской железной дороги» заседал «трибунал».
«Председатель» - Маша, «заседатели» - Герстнер и Родик. Они сидели за столом, а за их спинами, словно Немезида, возвышалась уродливая фигура каменной бабы со штангой Пиранделло.
На «скамье подсудимых» - сильно помятые после пьянки Тихон и Федор. В ногах у них лежала виноватая Фрося.
- Завершение строительства насыпи задержалось на два дня! - возмущенно сказал Герстнер и заглянул в свои записи. - Производительность работ упала на девяносто семь с половиной процентов!..
Родик глянул в свою бумажку, прочитал:
- «Для восстановления резко пошатнувшегося здоровья трудящихся компания была вынуждена потратить триста восемьдесят семь рублей пятьдесят шесть копеек». Это надо же такое! На опохмелку - почти четыре сотни выложить…
- И это как раз в тот момент, когда у нас каждая копеечка на счету, - сурово проговорила Маша. - А если Бог сподобит и нам с Антоном Францевичем и Родионом Ивановичем придется уехать на закупки в заморские края? Как же на вас дело-то оставлять, господа хорошие?!
- Бес попутал… - шмыгнул носом Тихон.
- Да чтоб еще когда-нибудь… - всхлипнул Федор.
Фрося посмотрела на «трибунал» и тоже жалобно заблеяла…
В Петергофе, на балконе Английского коттеджа, Николай утверждал проекты воксалов, представляемые ему Бенкендорфом.
Через приоткрытые двери в холостяцкую спальню императора была видна полуодетая молоденькая фрейлина, лежащая на кровати.
- Это еще что за республиканец?! - возмутился Николай и ткнул пальцем в проект.
- Это, ваше величество, сравнительная фигурка для масштаба воксала…
- В жилете?! Панталонах?!.. Боливаре?.. Гадость! Впредь для масштабов изображать солдат с полной выкладкой! Что еще?
- Для закупки паровых машин в Англии и колясок в Бельгии господин Герстнер испрашивает разрешения на выезд с ним переводчицы Марии Богоявленской и сокомпаньона - отставного корнета Кирюхина Родиона Ивановича.
Царь оглянулся на спальню, понизил голос:
- Кстати, что это за девица такая?
- В противоправных действиях не замечена. Родителей не существует. Находится под наблюдением Академии наук…
- Не возражаю, - громко сказал царь и прошептал: - Но потом…
- Вас понял, ваше величество. А как с Кирюхиным? Он у нас проходил по делу четырнадцатого декабря двадцать пятого года. С тех пор - невыездной.
В спальне фрейлина включила музыкальную шкатулку. Раздалась знакомая музыка, зовущая к любовным утехам.
Император встал, торопливо подмахнул проект и сказал:
- Ну, Александр Христофорович! Ну, сейчас уже не то время… Ну, бог с ним, с этим Кирюхиным, - пусть едет!..
Лондон был хрестоматийно затянут туманом.
На пристани стояли несколько джентльменов.
- Гостиницу забронивали? - спросил один.
- Так точно, мистер Стефенсон, - ответил другой.
- Не вздумайте показывать этим варварам наши последние модели.
- Так точно, мистер Стефенсон, - сказал третий.
- Презенты?
- Готовы, сэр, - поклонился четвертый.
- Внимание! - сказал мистер Стефенсон.
…Когда барка с нашими путешественниками причалила к пристани и Герстнер в дорожном костюме, Родик в строгом сюртуке, а Маша в шляпке с искусственными цветами сошли на берег, Стефенсон радушно улыбнулся:
- Дорогие коллеги! Я счастлив приветствовать вас на туманной земле Альбиона. Как поживаете?
Маша синхронно перевела фразу Стефенсона. Герстнер снял кепи:
- Мистер Стефенсон! Джентльмены! Мы прибыли к вам, чтобы совершить коммерческую сделку, которая по праву может быть названа - контрактом века! Я глубоко убежден, что, несмотря на различие политических систем, торговля между нашими странами может только укрепить наши добрососедские отношения!
- Леди и джентльмены! - провозгласил Стефенсон. - В знак нашего высочайшего расположения мы хотели бы преподнести вам кое-какие пустячки…
По его знаку три джентльмена тут же шагнули вперед и один подал Герстнеру золотую модель паровоза, сказав при этом: «Девяносто восьмая проба…»; второй вручил Маше бриллиантовое колье, прошептав: «Все камни
- голубой воды…»; третий протянул Родику роскошную музыкальную шкатулку, тут же продемонстрировал ее звучание, не забыв сказать: «Чистое серебро…»
Стефенсон начал длинную речь. Герстнер негромко сказал Маше:
- Эту болтовню можете не переводить. Отдыхайте.
Родик показал ему на презенты, спросил на ухо:
- За что это нам?
- Во внешнеторговых отношениях так заведено. Когда одна иностранная фирма что-нибудь покупает у другой…
- А мы-то тут при чем?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
VОТКА БЕSПЛАТNО
Очередь увидела Родика, почтительно завопила:
- Наше почтение, Родион Иваныч!.. Премного благодарны, Родион Иваныч!.. Мужики! Родион Иваныча пропустите без очереди!..
На запятках кареты был пристроен прилавочек, торчали два крана. Над кранами окошечко, через которое было видно, как Иван Иванович, с привязной бородой и накладными усами, изнутри открывал краны, наливал каждому столько, сколько тот хотел. Приветственные крики мужиков всполошили Ивана Ивановича. Он выглянул и увидел Родика с пистолетами.
- Назад!!! - страшным голосом закричал Родик, и очередь шарахнулась в ужасе от кареты.
И тогда Родик выстрелил сразу из двух пистолетов по карете!
Пули прошили карету насквозь. Из дыр по обе стороны кареты сразу хлынули четыре водочные струи. Толпа сокрушенно ахнула, бросилась было с котелками, с кружками…
- Кому сказано - назад?!! - еще страшнее закричал Родик.
Толпа снова отхлынула от кареты, но тут прыгнул Иван Иванович с длинной шпагой в руке. В мужестве ему было не отказать!
Родик вскинул пистолет. Курок сухо щелкнул - выстрела не последовало. Иван Иванович улыбнулся и сказал:
- Мой дорогой, однозарядные пистолеты - архаика…
И сделал первый выпад шпагой. Родик увернулся, выхватил у кого-то из мужиков грабли и бросился в бой.
Иван Иванович легко взмахнул шпагой и, как бритвой, срезал добрую половину грабель Родика. С остатком Родик снова кинулся в атаку, но последовал еще один элегантный взмах, и в руках Родика остался обрезок не более двух вершков. Тем более что Родик уже был прижат спиной к карете. И тогда Иван Иванович, мило улыбаясь, сделал последний смертельный выпад…
Родик молниеносно сдвинулся в сторону, и страшная шпага вонзилась в карету. Иван Иванович попробовал ее выдернуть, но…
- Да чего ты смотришь на него, Родион Иваныч?!.. - закричали из толпы. - Да дай ты ему леща!.. А то спаивают нас тут всякие!.. Знают, суки, нашу слабинку!..
Родик размахнулся и влепил Ивану Ивановичу такую затрещину, что тот несколько раз перекувырнулся и сел на землю. Борода съехала набок, усы отклеились. Он их снял и безутешно заплакал…
Ночью в пустынной зале первого этажа особняка «Царскосельской железной дороги» заседал «трибунал».
«Председатель» - Маша, «заседатели» - Герстнер и Родик. Они сидели за столом, а за их спинами, словно Немезида, возвышалась уродливая фигура каменной бабы со штангой Пиранделло.
На «скамье подсудимых» - сильно помятые после пьянки Тихон и Федор. В ногах у них лежала виноватая Фрося.
- Завершение строительства насыпи задержалось на два дня! - возмущенно сказал Герстнер и заглянул в свои записи. - Производительность работ упала на девяносто семь с половиной процентов!..
Родик глянул в свою бумажку, прочитал:
- «Для восстановления резко пошатнувшегося здоровья трудящихся компания была вынуждена потратить триста восемьдесят семь рублей пятьдесят шесть копеек». Это надо же такое! На опохмелку - почти четыре сотни выложить…
- И это как раз в тот момент, когда у нас каждая копеечка на счету, - сурово проговорила Маша. - А если Бог сподобит и нам с Антоном Францевичем и Родионом Ивановичем придется уехать на закупки в заморские края? Как же на вас дело-то оставлять, господа хорошие?!
- Бес попутал… - шмыгнул носом Тихон.
- Да чтоб еще когда-нибудь… - всхлипнул Федор.
Фрося посмотрела на «трибунал» и тоже жалобно заблеяла…
В Петергофе, на балконе Английского коттеджа, Николай утверждал проекты воксалов, представляемые ему Бенкендорфом.
Через приоткрытые двери в холостяцкую спальню императора была видна полуодетая молоденькая фрейлина, лежащая на кровати.
- Это еще что за республиканец?! - возмутился Николай и ткнул пальцем в проект.
- Это, ваше величество, сравнительная фигурка для масштаба воксала…
- В жилете?! Панталонах?!.. Боливаре?.. Гадость! Впредь для масштабов изображать солдат с полной выкладкой! Что еще?
- Для закупки паровых машин в Англии и колясок в Бельгии господин Герстнер испрашивает разрешения на выезд с ним переводчицы Марии Богоявленской и сокомпаньона - отставного корнета Кирюхина Родиона Ивановича.
Царь оглянулся на спальню, понизил голос:
- Кстати, что это за девица такая?
- В противоправных действиях не замечена. Родителей не существует. Находится под наблюдением Академии наук…
- Не возражаю, - громко сказал царь и прошептал: - Но потом…
- Вас понял, ваше величество. А как с Кирюхиным? Он у нас проходил по делу четырнадцатого декабря двадцать пятого года. С тех пор - невыездной.
В спальне фрейлина включила музыкальную шкатулку. Раздалась знакомая музыка, зовущая к любовным утехам.
Император встал, торопливо подмахнул проект и сказал:
- Ну, Александр Христофорович! Ну, сейчас уже не то время… Ну, бог с ним, с этим Кирюхиным, - пусть едет!..
Лондон был хрестоматийно затянут туманом.
На пристани стояли несколько джентльменов.
- Гостиницу забронивали? - спросил один.
- Так точно, мистер Стефенсон, - ответил другой.
- Не вздумайте показывать этим варварам наши последние модели.
- Так точно, мистер Стефенсон, - сказал третий.
- Презенты?
- Готовы, сэр, - поклонился четвертый.
- Внимание! - сказал мистер Стефенсон.
…Когда барка с нашими путешественниками причалила к пристани и Герстнер в дорожном костюме, Родик в строгом сюртуке, а Маша в шляпке с искусственными цветами сошли на берег, Стефенсон радушно улыбнулся:
- Дорогие коллеги! Я счастлив приветствовать вас на туманной земле Альбиона. Как поживаете?
Маша синхронно перевела фразу Стефенсона. Герстнер снял кепи:
- Мистер Стефенсон! Джентльмены! Мы прибыли к вам, чтобы совершить коммерческую сделку, которая по праву может быть названа - контрактом века! Я глубоко убежден, что, несмотря на различие политических систем, торговля между нашими странами может только укрепить наши добрососедские отношения!
- Леди и джентльмены! - провозгласил Стефенсон. - В знак нашего высочайшего расположения мы хотели бы преподнести вам кое-какие пустячки…
По его знаку три джентльмена тут же шагнули вперед и один подал Герстнеру золотую модель паровоза, сказав при этом: «Девяносто восьмая проба…»; второй вручил Маше бриллиантовое колье, прошептав: «Все камни
- голубой воды…»; третий протянул Родику роскошную музыкальную шкатулку, тут же продемонстрировал ее звучание, не забыв сказать: «Чистое серебро…»
Стефенсон начал длинную речь. Герстнер негромко сказал Маше:
- Эту болтовню можете не переводить. Отдыхайте.
Родик показал ему на презенты, спросил на ухо:
- За что это нам?
- Во внешнеторговых отношениях так заведено. Когда одна иностранная фирма что-нибудь покупает у другой…
- А мы-то тут при чем?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17