Слоун почувствовала, как напряглись мышцы Картера.
– Мисс Слоун Фэйрчайлд – мистер Сидней Глэдстон, – вынужденно представил он их друг другу.
– Здравствуйте, мистер Глэдстон, – пробормотала Слоун, не решившись протянуть ему руку, опасаясь, что Картер воспротивится этому, оберегая ее, как наседка оберегает цыплят.
– Мисс Фэйрчайлд! – произнес Глэдстон, слегка поклонившись.
Она знала этого человека. Его колонка дважды в неделю появлялась в «Кроникл», а эта газета считается одной из самых крупных. Его статьи всегда казались ей мелкими и полными злости. Казалось, он пишет их лишь из желания кому-то напакостить или отомстить за что-то.
Глэдстона куда больше интересовали подробности из жизни писателей, желательно скабрезные, чем их произведения. Она едва не задрожала, когда этот человек осмотрел ее с ног до головы своими сальными глазками.
– Мы не слышали, как ты вошел, – заметил Картер.
Глэдстон неприятно рассмеялся:
– Ты намекаешь, что не преминул бы уйти отсюда, заметив мое появление, так? Неужели, мистер Мэдисон, вы до сих пор сердитесь на меня за критику вашей последней книги в «Паблишерз уикли»?
– Я и тогда не сердился, и сейчас не сержусь. Эта заметка, как и все твои статьи, – настоящая халтура.
Глэдстон раздраженно втянул воздух своим узким носом.
– И тем не менее, – гладким голоском проговорил он, – я вижу, ты принял мой совет. – Он вновь оглядел Слоун таким похотливым взглядом, что ей незамедлительно захотелось вымыться.
– Что за совет, Сидней? – спросил Картер, сложив на груди руки и поглядев на своего собеседника со скучающим выражением.
Слоун все поняла.
– Постарайся вспомнить. Я написал, что любовные сцены в твоих романах скучны и лишены изюминки.
– Если ты имеешь в виду, что я не описываю группового секса, всяких извращений, садистов и мазохистов и тому подобных вещей, то да – ты прав. Изюминки у меня нет.
Критик насмешливо фыркнул:
– Да нет, я не совсем это имел в виду. Мне кажется, любовные сцены у тебя какие-то безжизненные. Вот я и написал в своей статье о том, что, вероятно, у тебя давно не было стоящего любовного приключения. И предложил, чтобы ты завел себе новую пассию. – Глэдстон выразительно поглядел на Слоун. – Судя по тому, что ты еще недавно держал руки под свитером мисс Фэйрчайлд, ты воспринял мой совет буквально.
– Ах ты сукин сын! – вскричал Картер, сжав кулаки.
– Оставьте эти неприличные выражения для ваших героев, мистер Мэдисон, они им как раз подойдут. А о насилии я, признаться, люблю лишь читать в книгах. Живьем я его презираю, так что нечего рычать и бросать на меня злобные взгляды. Я лично рад, что ты нашел новый источник вдохновения, а то я уже начал было опасаться твоей «Спящей возлюбленной». – Глэдстон уставился на грудь Слоун. – Теперь же я буду с нетерпением ждать каждой страницы, – многозначительно говорил он. – Думаю, ты не слишком часто даешь выспаться такой любовнице, как мисс Фэйрчайлд.
Одним прыжком Картер настиг Глэдстона и, обхватив стальными пальцами его горло; прижал критика к шкафу с книгами.
– А теперь слушай меня, Сидней, и хорошо слушай! Я бы с радостью придушил тебя одной из твоих цепочек, да не хочется руки марать. Твои заметки – сплошная грязь, и всем, кто их читает, это отлично известно. Только я, черт возьми, не представляю, как ты можешь хоть что-то знать о любви женщины. Тебе знакома одна страсть – напакостить какому-нибудь автору. И если ты лишь от этого получаешь удовольствие, то мне тебя жаль. Но вот за твои слова о мисс Фэйрчайлд я мог бы тебя убить, – продолжал Мэдисон. – И если ты посмеешь хоть слово написать о ней и выдумать что-то, то я приду за тобой. Это станет делом моей жизни, но я тебя, мерзавца, кастрирую! А если…
– Что это здесь за шум? – наконец оторвался от своей книги владелец лавки.
– Все в порядке, – ответил Картер, слегка ослабляя хватку и встряхивая критика. Но ему было еще что сказать. – Запомни мои слова, негодяй! – зловещим тоном проговорил Картер и, взяв Слоун под руку, вывел ее из лавки.
Девушка не понимала, каким чудом ей удалось дойти до машины. Картер бережно усадил ее и прошептал:
– Господи, Слоун, прости меня.
– Это не твоя вина, – едва слышно сказала она.
– Да, но затеял, по сути, все я. Как-то раз в «Вечернем шоу» я назвал его надутым бездарным индюком, и он не может мне этого простить.
Попытка Мэдисона пошутить не удалась – Слоун продолжала молча смотреть вперед. Ее бледность встревожила Картера, но он не мог ничего поделать, находясь в машине на оживленной улице. Поэтому, прибавив скорость, Картер погнал автомобиль к «Фэйрчайлд-Хаусу». Не произнеся ни слова, он помог Слоун донести до кухни свертки с покупками.
– Слоун… – наконец промолвил Картер, шагнув ей навстречу.
– Нет!
Он был поражен, когда она увернулась от его объятий. Мэдисон похолодел.
– Не может того быть, что ты позволишь какому-то тупоумному мерзавцу испортить тебе настроение, Слоун. Ты же умная женщина! Я знаю! Черт возьми, скажи мне хоть что-то! – Последние слова Картер просто выкрикивал, заходясь в гневе.
– Нет! Нет! – вскричала девушка. – Дело не в нем!
– В чем же? – сурово спросил писатель.
– Во мне, – устало произнесла Слоун. – Его слова вернули меня к реальности. Я вспомнила, что всегда буду для тебя не больше чем любовницей. Господи! Как же я ненавижу это слово!
– Я тоже. И никогда не называй себя так.
– Почему же? – взорвалась девушка. – Но я же была именно твоей любовницей, не так ли?! Не женой! И не другом! Как же еще меня назвать?!
– Любимой, – ответил он, пытаясь успокоиться. – Женщиной, которую я люблю.
– Но не три, на которой ты женишься. Не той, кому ты дашь свое имя. Не той, с которой ты разделишь свою жизнь, которая подарит тебе детей.
– Но тебе же это было известно, Слоун. Мы оба знали это. И мы оба знаем, что ничего не могли изменить. Ты сама говорила, что будешь любить меня, пока можешь.
– Знаю, – всхлипнула девушка, всплеснув руками. – Я думала, что этого будет достаточно. Оказалось, что нет. Я предала лучшую подругу! Предала! С тобой! Я предала себя саму! И я не могла видеть, как этот мерзкий человечишка смотрит на меня да еще говорит такие вещи! И он, и все остальные будут видеть в нашей любви нечто порочное. Может, наши отношения и чисты, но ведь люди, весь мир будут иного мнения!
– Да черт с ним, с целым миром! – взревел Мэдисон. – Кто об этом узнает?! Кого это волнует?! Будь спокойна, Глэдстон не посмеет даже имя твое упомянуть после того, что я ему сказал! Он же пустозвон, трусливая тварь! Да если даже и весь мир узнает – что с того? Неужели от этого наши чувства станут менее чистыми?
– Это нечестно. Картер. Наша любовь построена на обмане. – Девушка помолчала, собираясь с мыслями и переводя дыхание, а затем решительно произнесла:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43