– Вряд ли он умер естественной смертью, как об этом гласило официальное заключение. Похоже, он не разделял идеи вашего мужа. Мы произвели эксгумацию трупа, чтобы узнать истинную причину его смерти. Теперь видите, мадам, мы хорошо понимаем, с кем имеем дело, – мрачно усмехнулся Пепердайн.
– У меня есть основания полагать, что и у вас в ФБР работают их люди. Агент Брэддок…
– Находится в тюрьме вместе с прочими. Мы позаботились и об этом.
– Правда? Вы что, считаете, что он у вас такой один-единственный? Сколько членов „Братства“ просочилось в вашу контору – вам известно? – Она невольно, повысила голос, выдавая снедавшую ее тревогу. – Начни я давать против них показания, они постараются меня убрать. Какой-нибудь способ да изыщут!
– Мы предоставим вам бессменную защиту, – Пепердайн указал на Джона, но Кендал бросила на него такой взгляд, что тот понял: она не видит в нем надежного охранника.
– Вы не в состоянии. Независимо от того, какие меры вы примете, их все равно окажется недостаточно.
– Ваши показания имеют для нас чрезвычайную ценность, миссис Бернвуд.
– Кто еще выступит со свидетельскими показаниями против „Братства“? – Пепердайн несколько замешкался с ответом, и она презрительно фыркнула: – Значит, я у вас одна? И вы надеетесь выиграть дело на основании только моих свидетельств? Да их адвокат просто камня на камне от этих сведений не оставит. К примеру, заявит, что я придумала всю эту несусветную чушь только для того, чтобы поквитаться со своими врагами.
– А как насчет Мэта Бернвуда? Он тоже ваш враг? – Пепердайн задал непростой вопрос. В соответствии с полученной информацией, женщина намеревалась вышибить парню мозги хрустальной вазой. Джон уже давно сгорал от любопытства, отчего?
– Так вы намерены давать показания против него, миссис Бернвуд?
– Да, намерена – в самом деле. Правда, я не видела его среди прочих во время казни Майкла Ли. И своего свекра тоже. Но все-таки они там были. Я в этом уверена.
– Мы, со своей стороны, тоже в этом не сомневаемся. – Пепердайн заглянул еще в одну папку. – „Братство“ не осмелилось бы на ритуальное убийство в отсутствие Гиббонса Бернвуда, его основателя и главного мага.
Кендал глубоко вздохнула и хрипло заметила, как бы про себя:
– Мне следовало бы и самой догадаться.
– Знаете ли вы что-нибудь о прошлом вашего свекра?
Кендал привела несколько фактов, затем спросила:
– Немного, кажется, правда?
Пепердайн начал читать вслух кое-какие документы из толстенного досье, которое агент завел на Гиба Бернвуда.
– Отец его был морским пехотинцем во время второй мировой войны и служил на юге Тихого океана. Он и еще несколько человек вызвались добровольцами на одно рискованное предприятие. В течение первой недели в деле погибли все, кроме отца Гиба, но он выжил и ухитрился еще восемь месяцев просуществовать на крошечном островке, захваченном японцами, питаясь сырой рыбой, которую ловил собственными руками. Отец Гиба умудрился прикончить пятьдесят вражеских солдат и уйти невредимым. Когда же американцы снова захватили островок, его на корабле отправили домой и с большой шумихой провозгласили героем. Он сильно затосковал, что война кончилась, прежде чем ему удалось снова вернуться на фронт. Серым октябрьским днем 1947 года он методично почистил винтовку, затем вставил дуло в рот и большим пальцем ноги нажал на спуск.
Несмотря на самоубийство отца, юный Гиб Бернвуд сотворил из своего родителя самого настоящего кумира и во всем желал ему подражать. Он также поступил в морскую пехоту и даже успел повоевать в Корее, но война окончилась слишком быстро, что оставило в душе молодого человека острое чувство неудовлетворенности. Когда же подоспела вьетнамская война, оказалось, что по Возрасту Гиб для непосредственного участия в боевых действиях не годится. Таким образом, он пропустил самую главную драчку второй половины века, а раз так – решил начать свою личную войну и следил за тем, чтобы и Мэт шел по его стопам.
Как и отец, Гиб записался в члены ку-клукс-клана, но в начале шестидесятых с кланом расстался. Очевидно, методы клана показались Гибу слишком мягкими. Он решил создать собственную организацию – небольшую группу последователей, преданных лично ему, Бернвуду – это давало возможность Гибу ни перед кем не отчитываться. Мы считаем, что „Братство“ возникло в середине шестидесятых. Естественно, Мэт воспитывался в соответствующих традициях, дабы со временем возглавить организацию, созданную отцом.
Мы следили за ним в течение тридцати месяцев, но не имели ни одного свидетельского показания против Гиба лично. Так кое-какие косвенные улики – и все. Вы наш единственный шанс добраться до этого парня. Если мы его достанем как следует, то остальные повалятся как костяшки домино.
В течение всего монолога Пепердайна Кендал ни разу не раскрыла рта. Но когда он отложил досье Гиба, изрекла:
– Вы тем не менее не в силах доказать, что они с Мэтом принимали участие в казни Майкла Ли. В запасе у них оказался целый год, чтобы уничтожить всякого свидетеля и любую улику. Хороший адвокат – а уж Мэт и Гиб наймут самого лучшего – в два счета докажет, что все мои показания не более чем месть Мэту за то, что тот изменил мне с одной из моих же клиенток.
– у него был роман с одной из подзащитных?
– Да.
Пепердайн в растерянности моргнул, почесал в затылке и с надеждой глянул на Джона.
– Джим, полагаю, что она права, – откликнулся последний. – Стоит только этой истории выплыть в суде, как свидетельница покажется присяжным просто зловредной бабой, а это здорово отразится на впечатлении от ее показаний.
– Господи…
– Да это не столь уж важно, мистер Пепердайн, – буркнула Кендал сердито. – Вся наша беседа вообще лишена смысла. Прежде чем дело дойдет до суда, я буду лежать в гробу. „Братство“ и существует целых тридцать лет только потому, что его члены и члены их семей хранят организации абсолютную верность. Вы что, в самом деле думаете, что они позволят мне жить?
Я видела, как они кастрировали и распяли на кресте чудесного молодого человека только потому, что он, будучи выходцем из Азии, осмелился поухаживать за дочерью одного из них. Мое преступление в тысячу раз хуже. Даже если я откажусь выступать в суде, они все равно постараются прикончить меня за предательство. Они без жалости расправятся со мной, не сомневаясь в собственной правоте, поскольку – и это самое страшное – они полагают, что Бог на их стороне. Они, видите ли, существа избранные, и все якобы делают во имя Божье. Они пели гимны, пока Майкл Ли истекал кровью. В соответствии с их кодексом, я – отступница и убить меня – во истину святое дело. Хорошо, предположим, что те улики, которые предоставите суду вы, и мои показания – показания, так сказать, обманутой жены – даже в совокупности окажутся недостаточно убедительными для вынесения обвинительного приговора, и они выйдут на волю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115