..
В высокие окна ярко светило августовское солнце. Оба молча смотрели на предмет величиной с большое антоновское яблоко, лежавший на стеклянной полке.
Не замечая сама, Вера Георгиевна невольно взяла мужа за руку. В маленьком куске металла, от которого она не могла оторвать глаз, концентрировалась великая сила технического гения её родины.
А потом Алексей рассказал своей жене о том, как с помощью энергита был недавно исправлен один из участков морского пути…
7
Они шли дальше, и перед ними открывались всё новые и новые двери этой сокровищницы знания.
Но вот они и у дели. Узкие ступени сбегают вниз, под здание. Здесь тихо и прохладно. Прямые линии двери выделяются на облицованной стеклянными плитками стене. Алексей нажал кнопку звонка. Дверь подалась назад и ушла в сторону, открыв проход неожиданной глубины.
Они вошли. Рассеянный свет падал с потолка. В некотором отдалении от двери был виден неправильный срез массы металла. Почти под потолок уходила стена с впадинами и выпуклостями, неровная, вся в крупных и мелких порах. Масса имела коричнево-красный цвет. По сторонам её – узкие проходы.
– Это Марк Михайлович! Прошу любить и жаловать, – голос мужа заставил Веру Георгиевну повернуться. Она подала руку курчавому брюнету, улыбнувшемуся ей, как старой знакомой.
– Вот, видишь ли, Вера, здесь начинаются наши будущие совместные владения. Сейчас я хочу, чтобы ты испытала излучения на себе.
Марк Михайлович ушёл в проход между коричнево-красной массой и стеной, а посетители сели на стулья.
Сзади них дверь закрылась с мягким шуршаньем. А потом показалось, что впереди что-то глубоко и продолжительно вздохнуло.
Как много впечатлений за один день! Вера Георгиевна ждала, что же будет. Она тоже вздохнула и посмотрела на мужа.
Ей стало казаться, что всё вокруг начало постепенно изменяться. Всё было неподвижно, в этом не было никакого сомнения, но всё делалось иным, будто нашлась новая, неизвестная точка восприятия мира. Появилась ясность мысли и радостное ощущение свежести.
А Алексей Фёдорович вполголоса заговорил о старой мечте человечества – о единой силе и источнике всех, сил, о реке живой и мёртвой воды.
Этот близкий, мечтательный и мягкий человек казался молодой женщине таким сильным и мудрым. Благородная гордость женщины, гордость своим любимым, переполняла её сердце.
А сердце билось ровно и сильно. Она взяла себя за запястье и удивилась полноте мерных толчков артерии. Ей казалось, что она летит. Но она знала, что всё на месте, прочно, незыблемо. Были новые силы мысли и чувства. И хотелось остановить минуту, но время шло, и это было прекрасно…
8
В начале пятого часа пополудни Алексей с женой и Марком Михайловичем вышли из этого замечательного места. Они шли по коридору первого этажа, когда раздался глухой сильный взрыв. Где-то остро и длинно зазвенели падающие стёкла. В конце коридора послышался треск, и стёкла из рам посыпались наружу. Трое людей замерли.
Потом Марк Михайлович что-то крикнул, рванулся вперёд и, как показалось Вере Георгиевне, мгновенно исчез. Алексей Фёдорович бросился к стене и схватился за ручку двери. Он опустил её вниз и сильно дёрнул.
Вера Георгиевна не успела увидеть, что было за дверью и что там делает её муж, как Алексей снова, оказался в коридоре. На нём были высокие, очень большие чешуйчатые сапоги. Это она почему-то твёрдо запомнила. Мелькнуло напряжённое и решительное лицо, – такого лица она не знала у Алексея. Он закричал страшным и повелительным голосом:
– Оставайся здесь! Не смей сходить с места!..
Алексей побежал громадными шагами по коридору. Что-то развевалось около него, а вместо головы был почему-то громадный шар. Она увидела, как в конце коридора, на повороте, Алексей чуть задержался, высоко подпрыгнул и исчез.
Где-то послышались очень громкие голоса, но она не могла разобрать слов. А потом настала полная тишина.
Вера Георгиевна не знала, сколько прошло времени. Она послушно стояла на месте, когда услышала, как кто-то зовёт на помощь. Тогда она пошла вперёд, прислушиваясь. Призыв повторился, и молодая женщина побежала. В конце коридора, там где он поворачивал вправо под прямым углом, она поняла, почему Алексей прыгнул. Взрывная волна прошла здесь. На полу лежало битое стекло и рамы окон. Массивные шкафы, стоявшие в строгом порядке в простенках, были сдвинуты с места. Некоторые были повалены. Один шкаф лежал поперёк коридора, опираясь на другой.
Зон повторился, ясный, близкий. Это здесь!
С неожиданной силой, не чувствуя, как ломаются ногти, Вера Георгиевна столкнула шкаф, лежавший поперёк коридора на другом. Она видела теперь дубовый массивный шкаф, – он лежал спинкой вверх, показывая некрашеные доски. Из-под него виднелась ступня в чёрном ботинке. Она была придавлена ребром шкафа и лежала неестественно плоско. А прямо под ногами Веры Георгиевны виднелась кисть руки. Рука жила, – пальцы напрягались.
Вера Георгиевна наклонилась:
– Вы сильно ушиблены?
– Не знаю… Меня ударило, и здесь много стекла, – ответил довольно спокойный голос. – Я шёл по коридору…
Вера Георгиевна поднялась и посмотрела на шкаф., Он показался ей очень тяжёлым. «Это всё равно, – сказала она себе, – я должна его хотя бы приподнять!»
Она нагнулась и схватилась снизу за край в том месте, где он давил на руку человека.
– Сейчас, – сказала Вера Георгиевна и напрягла все силы. Она почувствовала, как что-то врезалось в ладонь, но шкаф приподнялся. Кисть руки исчезла. Показалась голова, а потом плечи. Освобождённый человек медленно выбирался из-под шкафа. Левую ладонь нестерпимо резало, но молодая женщина старалась поднять шкаф ещё выше. Она говорила вслух:
– Пусть режет, а я не хочу, я не выпущу!
Когда человек вылез из-под шкафа, Вера Георгиевна опустила шкаф и взглянула на руки. Осколки стекла, оставшиеся в раме, глубоко вскрыли левую ладонь. Ткань висела лоскутом, были видны белые сухожилия. Обильно шла кровь. «Пустяки! Несколько швов и две недели покоя!», – подумала молодая женщина. Она нагнулась, оборвала оборку платья и крепко, помогая себе зубами, стянула рану, чтобы уменьшить потерю крови.
В человеке, бывшем под шкафом, она узнала Ивана Петровича, с которым познакомилась сегодня утром. Сидя на полу, Иван Петрович шевелил правой ногой и приговаривал:
– Ай, ай! Ай, ай!
Потом он схватил себя за бородку исцарапанной рукой, посмотрел на Веру Георгиевну и очень быстро заговорил;
– Ну, ну!! Что же это? Я всё думал, пока там лежал. Это не у нас в лабораториях! Вздор! У нас все меры приняты! Ерунда! Да и взрываться у нас нечему… Это на улице. Или во дворе. А? Да что же вы стоите! – вдруг закричал Иван Петрович. – Идите! Идите! Вам нужно на перевязку! И узнайте, что там.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
В высокие окна ярко светило августовское солнце. Оба молча смотрели на предмет величиной с большое антоновское яблоко, лежавший на стеклянной полке.
Не замечая сама, Вера Георгиевна невольно взяла мужа за руку. В маленьком куске металла, от которого она не могла оторвать глаз, концентрировалась великая сила технического гения её родины.
А потом Алексей рассказал своей жене о том, как с помощью энергита был недавно исправлен один из участков морского пути…
7
Они шли дальше, и перед ними открывались всё новые и новые двери этой сокровищницы знания.
Но вот они и у дели. Узкие ступени сбегают вниз, под здание. Здесь тихо и прохладно. Прямые линии двери выделяются на облицованной стеклянными плитками стене. Алексей нажал кнопку звонка. Дверь подалась назад и ушла в сторону, открыв проход неожиданной глубины.
Они вошли. Рассеянный свет падал с потолка. В некотором отдалении от двери был виден неправильный срез массы металла. Почти под потолок уходила стена с впадинами и выпуклостями, неровная, вся в крупных и мелких порах. Масса имела коричнево-красный цвет. По сторонам её – узкие проходы.
– Это Марк Михайлович! Прошу любить и жаловать, – голос мужа заставил Веру Георгиевну повернуться. Она подала руку курчавому брюнету, улыбнувшемуся ей, как старой знакомой.
– Вот, видишь ли, Вера, здесь начинаются наши будущие совместные владения. Сейчас я хочу, чтобы ты испытала излучения на себе.
Марк Михайлович ушёл в проход между коричнево-красной массой и стеной, а посетители сели на стулья.
Сзади них дверь закрылась с мягким шуршаньем. А потом показалось, что впереди что-то глубоко и продолжительно вздохнуло.
Как много впечатлений за один день! Вера Георгиевна ждала, что же будет. Она тоже вздохнула и посмотрела на мужа.
Ей стало казаться, что всё вокруг начало постепенно изменяться. Всё было неподвижно, в этом не было никакого сомнения, но всё делалось иным, будто нашлась новая, неизвестная точка восприятия мира. Появилась ясность мысли и радостное ощущение свежести.
А Алексей Фёдорович вполголоса заговорил о старой мечте человечества – о единой силе и источнике всех, сил, о реке живой и мёртвой воды.
Этот близкий, мечтательный и мягкий человек казался молодой женщине таким сильным и мудрым. Благородная гордость женщины, гордость своим любимым, переполняла её сердце.
А сердце билось ровно и сильно. Она взяла себя за запястье и удивилась полноте мерных толчков артерии. Ей казалось, что она летит. Но она знала, что всё на месте, прочно, незыблемо. Были новые силы мысли и чувства. И хотелось остановить минуту, но время шло, и это было прекрасно…
8
В начале пятого часа пополудни Алексей с женой и Марком Михайловичем вышли из этого замечательного места. Они шли по коридору первого этажа, когда раздался глухой сильный взрыв. Где-то остро и длинно зазвенели падающие стёкла. В конце коридора послышался треск, и стёкла из рам посыпались наружу. Трое людей замерли.
Потом Марк Михайлович что-то крикнул, рванулся вперёд и, как показалось Вере Георгиевне, мгновенно исчез. Алексей Фёдорович бросился к стене и схватился за ручку двери. Он опустил её вниз и сильно дёрнул.
Вера Георгиевна не успела увидеть, что было за дверью и что там делает её муж, как Алексей снова, оказался в коридоре. На нём были высокие, очень большие чешуйчатые сапоги. Это она почему-то твёрдо запомнила. Мелькнуло напряжённое и решительное лицо, – такого лица она не знала у Алексея. Он закричал страшным и повелительным голосом:
– Оставайся здесь! Не смей сходить с места!..
Алексей побежал громадными шагами по коридору. Что-то развевалось около него, а вместо головы был почему-то громадный шар. Она увидела, как в конце коридора, на повороте, Алексей чуть задержался, высоко подпрыгнул и исчез.
Где-то послышались очень громкие голоса, но она не могла разобрать слов. А потом настала полная тишина.
Вера Георгиевна не знала, сколько прошло времени. Она послушно стояла на месте, когда услышала, как кто-то зовёт на помощь. Тогда она пошла вперёд, прислушиваясь. Призыв повторился, и молодая женщина побежала. В конце коридора, там где он поворачивал вправо под прямым углом, она поняла, почему Алексей прыгнул. Взрывная волна прошла здесь. На полу лежало битое стекло и рамы окон. Массивные шкафы, стоявшие в строгом порядке в простенках, были сдвинуты с места. Некоторые были повалены. Один шкаф лежал поперёк коридора, опираясь на другой.
Зон повторился, ясный, близкий. Это здесь!
С неожиданной силой, не чувствуя, как ломаются ногти, Вера Георгиевна столкнула шкаф, лежавший поперёк коридора на другом. Она видела теперь дубовый массивный шкаф, – он лежал спинкой вверх, показывая некрашеные доски. Из-под него виднелась ступня в чёрном ботинке. Она была придавлена ребром шкафа и лежала неестественно плоско. А прямо под ногами Веры Георгиевны виднелась кисть руки. Рука жила, – пальцы напрягались.
Вера Георгиевна наклонилась:
– Вы сильно ушиблены?
– Не знаю… Меня ударило, и здесь много стекла, – ответил довольно спокойный голос. – Я шёл по коридору…
Вера Георгиевна поднялась и посмотрела на шкаф., Он показался ей очень тяжёлым. «Это всё равно, – сказала она себе, – я должна его хотя бы приподнять!»
Она нагнулась и схватилась снизу за край в том месте, где он давил на руку человека.
– Сейчас, – сказала Вера Георгиевна и напрягла все силы. Она почувствовала, как что-то врезалось в ладонь, но шкаф приподнялся. Кисть руки исчезла. Показалась голова, а потом плечи. Освобождённый человек медленно выбирался из-под шкафа. Левую ладонь нестерпимо резало, но молодая женщина старалась поднять шкаф ещё выше. Она говорила вслух:
– Пусть режет, а я не хочу, я не выпущу!
Когда человек вылез из-под шкафа, Вера Георгиевна опустила шкаф и взглянула на руки. Осколки стекла, оставшиеся в раме, глубоко вскрыли левую ладонь. Ткань висела лоскутом, были видны белые сухожилия. Обильно шла кровь. «Пустяки! Несколько швов и две недели покоя!», – подумала молодая женщина. Она нагнулась, оборвала оборку платья и крепко, помогая себе зубами, стянула рану, чтобы уменьшить потерю крови.
В человеке, бывшем под шкафом, она узнала Ивана Петровича, с которым познакомилась сегодня утром. Сидя на полу, Иван Петрович шевелил правой ногой и приговаривал:
– Ай, ай! Ай, ай!
Потом он схватил себя за бородку исцарапанной рукой, посмотрел на Веру Георгиевну и очень быстро заговорил;
– Ну, ну!! Что же это? Я всё думал, пока там лежал. Это не у нас в лабораториях! Вздор! У нас все меры приняты! Ерунда! Да и взрываться у нас нечему… Это на улице. Или во дворе. А? Да что же вы стоите! – вдруг закричал Иван Петрович. – Идите! Идите! Вам нужно на перевязку! И узнайте, что там.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72