А фреи ждали, насупились.
– Ладно, ладно, дорогой, как вернешься, я тебе отвечу,– и Дзобин человек отвернулся от Шалико, больше его не слушая.
– Здесь дракой пахнет,– сказал Дзоба,– и этот человек может ускользнуть от меня, а то, будь их папаша хоть сам Тамамшев, он бы у меня поглядел, как я с его сынишек шкуру спускаю. – Дзоба сплюнул сквозь зубы.
Ташикола поел, потер руки, очень довольный, и собрался уходить. Наш сосед протянул ему табаку. Бедняга увидел, что никто его не торопит, свернул самокрутку, уселся поудобнее, забросил ногу на ногу и задымил.
По правде говоря, мне нравилось, как ведет себя Дзобин обидчик. Я сидел и смотрел, что он еще сделает, как повернет... Тут входит Захар Карпович. Ты Захара Карповича помнишь?.. Асламазова. Не помнишь... Ну, Косого Карапета сын. Он тебе и печать любую сварганит, и гербовый лист, и все, что захочешь. Вспомнил?.. Захар Карпович – как же, держи. Его и за человека не считали. А прозвали так потому, что издали посмотреть на него – министр, да и только: шляпа, галстук, трость с набалдашником, туфли с гамашами... А ближе подойдешь – все обтрепанное, поношенное, старьевщик его барахло даром бы не взял. Сам себя в обман вводил – не иначе. Ну так вот, вошел он, обвел глазами духан, стал у края стойки. Дверь в кухню была отворена, и он пальцем поманил оттуда кого-то. Вышла Маро, подружка моя. Захар Карпович шепнул ей на ухо и вон из духана. Я этому делу значения не придал – они были соседями, моя Маро и Захар Карпович, но Дзобин человек так на них посмотрел, ой-ой-ой, надо было только видеть. А Дзобу от вина не оторвешь, глаза кровью налились.
– Ты чего, Дзоба-браток, набычился словно буйвол... или случилось что? – Я нарочно, шучу вроде, чтобы рассеять его, а заодно поглядеть, что у него на уме. – Совсем заскучал.
– Случилось что, спрашиваешь? Ты погляди, у него в правом кармане револьвер. А мне с чем идти прикажешь? С голыми руками?
Меня холодный пот прошиб. Тут я понял, Дзоба от своих слов не отступится, будь это не то что Дата Туташхиа, но сам архангел Гавриил. Когда ты с человеком всю жизнь кантуешься и прошел с ним огонь, воду и медные трубы, ты, как дьякон молитву, по одному только словечку его всего наизусть прочитаешь. Вот возьми... За сынка Арутюнова Георгий Матиашвили и его ребята тридцать тысяч взяли, а после дело так повернулось, что они все на каторгу загремели. Дзоба тогда сразу сказал: это рука водоноса Чихо, он ребят заложил. Я ему: ну, с чего ты взял? Откуда только в башку втемяшилось, что он, а не другой их продал, тебе-то что, зачем тебе руки марать? Куда там, он и слушать не стал. Мне до его дел рукой не достать, а он два года на это ухлопал, и раз как-то говорит мне: я точно узнал, этих ребят он засадил. Сказать тебе не могу, как я его умолял, в ногах только не валялся. А он все свое: такой шкуре не жить! Ну и нашли водоноса Чихо с размозженной головой. А с Дзобы как с гуся вода, опять все шито-крыто. Я же говорю, везуч он был необыкновенно. Так этот водонос Чихо на других беду навел... А здесь сидит рядом человек, которого Дзоба всю жизнь искал и всю жизнь в мыслях держал, что он семью его загубил, так он что же, теперь его живого выпустит? И не выпустил бы, но судьба такая шельма, сегодня она тебе улыбается, а завтра...
– Ну, и злопамятный же ты, Дзоба! – А что я мог еще сказать? Он бы от своего все равно не отступился. Чему быть, того не миновать. Лишь бы дело чисто обошлось,– только об этом; я сейчас и мечтал.
Из кухни вышла Маро и подходит к Дзобиному обидчику:
– Тот, кого вы ждали, велел вам передать, что он дома, пусть, сказал, приходит!
Он кивнул и попросил Маро прислать Шалико.
– Давай те три рубля, и мы освободим место,– сказал он Шалико.
Шалико протянул деньги.
– Положи! – сказал Дзобин малый и пальцем ткнул в стол. Шалико положил деньги.
– Сколько с пас?
Шалико посчитал и сказал.
Наш сосед рассчитался и говорит Ташиколе:
– Эти деньги возьми себе. Они твои... Забирай и уходи поскорей, а то они живо отберут их у тебя. Такой народ эти люди.
Ташикола схватил деньги и бежать.
Фреи направились к ним, и не успел Дзобин обидчик подняться, как они нависли над ним.
– Эй ты, нечисть с мутного болота, наши денежки – что, в бедро бы тебя укусили? – сказал старший фрей.
– Они были уже не ваши, а мои,– ответил он и обдал их ледяным взглядом. – Я отдал их кому мне захотелось.
И всё – повернулся и к дверям. Он уже вышел из духана, когда один из фреев крепко выматерился и – за ним, второй тоже потянулся было, но старший фрей нажал ему на плечо и посадил на место:
– Обойдемся без шума. Выдаст ему и вернется. Дзоба мигнул мне, и мы поднялись. Только вышли, слышим, фрей кричит: «Постой!» Наш сосед остановился и обернулся:
– Что вам угодно, сударь?
Фрей хрясь ему по лицу и говорит:
– Вот и всё. Ничего больше.
А фрей был малый здоровенный и дал что надо.
– Хорошо, раз больше ничего,– сказал Дзобин человек, повернулся и пошел прочь.
– Вах! – в один голос сказали фрей и Дзоба.
Дзобин обидчик прошел шагов двадцать, когда фрей снова бросился за ним и снова окликнул. Тот поубавил шагу и, когда фрей приблизился к нему вплотную, обернулся и к фрееву брюху– револьвер. Из фреевой глотки вырвался какой-то писк, и он поднял руки.
– Опусти! Никто не велел тебе поднимать! Фрей опустил руки.
– Что тебе от меня нужно, браток? – говорил он очень дружелюбно. – Не все можно купить за деньги под этим небом. Я хотел, чтобы ты это понял, поэтому и отдал твои деньги нищему. Вы меня сперва обругали, теперь ты меня догнал и ударил. Я тебе ничего не сказал. Мне сейчас не до тебя, а потом – протрезвится, думаю, поймет, что дурно поступил,– и простил тебя. А ты не отстаешь. Если человек тебя простил, не думай, что он слаб и по слабости уступил тебе. Сейчас ты в моих руках со всеми твоими потрохами, что захочу, то с тобой и сделаю, захочу – обругаю, захочу – побью, захочу– убью; а захочу– заставлю вот эту штучку до конца докурить. Порох взорвется и то веселье, которое ты и твои приятели для себя запасали, оно мне и вот этим людям достанется. – Он вынул из кармана окурок Ташиколы. – Открой-ка рот! Вот так, закури!
Фрей так засуетился, будто огонь надо было поднести наместнику.
– Как захочу, так и будет. Моя на все воля. А почему, знаешь? Потому, браток, что сила в моих руках... Выплюнь эту пакость изо рта, я тебе говорю. Вот так... А что я теперь сделаю, как ты думаешь? Еще раз тебя прощу. Ступай и постарайся не делать больше ничего похожего, а если кто тебя обидит, помни: лучше простить, чем взыскать.
Дзобин человек ждал, когда уйдет фрей, а фрей стоял и не мог в себя прийти.
– Уходи, кому сказано!– сказал он и отправился своей дорогой, а фрей зашагал к духану уронив голову.
С грохотом пронеслась пароконная подвода. ;
– Видал?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60