А Жиган среди бойцов чертом ходил и песни такие заворачивал, что только - ну! И хохотали над ним красноармейцы и тоже дивились на его глотку.
- Жиган! А ты теперь куда?
Остановился на минуту Жиган, как будто легкая тень пробежала по его маленькому лицу; потом головой тряхнул отчаянно:
- Я, брат, фьи-ить! Даешь по станциям, по эшелонам. Я сейчас новую песню у них перенял:
Ночь прошла в полевом лазарети;
День весенний и яркий настал.
И при солнечном, теплом рассве-ти
Маладой командир умирал...
Хоро-ошая песня! Я спел - гляжу: у старой Горпины слезы катятся. "Чего ты, говорю, бабка?" - "Та умирал же!" - "Э, бабка, дак ведь это в песне". "А когда б только в песне, - говорит. - А сколько ж и взаправду". Вот в эшелонах только, - добавил он, запнувшись немного, - некоторые из товарищей не доверяют. "Катись, говорят, колбасой. Может, ты шантрапа или шарлыган. Украдешь чего-либо". Вот кабы и мне бумагу!
- А давайте напишем ему в самом деле, - предложил кто-то.
- Напишем, напишем.
И написали ему, что "есть он, Жиган, - не шантрапа и не шарлыган, а элемент, на факте доказавший свою революционность", а потому "оказывать ему, Жигану, содeйcтвие в пении советских песен по всем станциям, поездам и эшелонам".
И много ребят подписалось под той бумагой - целые пол-листа да еще на обратной. Даже рябой Пантюшкин, тот, который еще только на прошлой неделе писать научился, вычертил всю фамилию до буквы.
А потом понесли к комиссару, чтобы дал печать. Прочитал комиссар.
- Нельзя, - говорит, - на такую бумагу полковую.
- Как же нельзя? Что, от ней убудет, что ли? Приложите, пожалуйста. Что же, даром, что ли, старался малый?
Улыбнулся комиссар:
- Этот самый, с Сергеевым?
- Он, язви его шельма.
- Ну уж в виде исключения... - И тиснул по бумаге. Сразу же на ней "РСФСР", серп и молот - документ.
И такой это вечер был, что его долго помнили поселяне. Уж чего там говорить, что звезды, как начищенные кирпичом, блестели! Или как ветер густым настоем отцветающей гречихи пропитал все. А на улицах что делалось! Высыпали как есть все за ворота. Смеялись красноармейцы задорно, визжали девчата звонко. А лекпом Придорожный, усевшись на митинговых бревнах перед обступившей его кучкой, наигрывал на двухрядке.
Ночь спускалась тихо-тихо; зажглись огоньками разбросанные домики. Ушли старики, ребятишки. Но долго еще по залитым лунным светом уличкам смеялась молодежь. И долго еще наигрывала искусно лекпомова гармоника и спорили с ней переливчатыми посвистами соловьи из соседней прохладной рощи.
А на другой день уезжал незнакомец. Жиган и Димка провожали его до поскотины. Возле покосившейся загородки он остановился. Остановился за ним и весь отряд.
И перед всеми солдатами незнакомец крепко пожал руки ребятишкам.
- Может быть, когда-нибудь я тебя увижу в Петрограде. - проговорил он, обращаясь к Димке. - А тебя... - И он запнулся немного.
- Может, где-нибудь, - неуверенно ответил Жиган.
Ветер чуть-чуть шевелил волосы на его лохматой головенке. Худенькие руки крепко держались за перекладины, а большие, глубокие глаза уставились вдаль, перед собой.
По дороге чуть заметной точкой виднелся еще отряд. Вот он взметнулся на последнюю горку возле никольского оврага... скрылся. Улеглось облачко пыли, поднятое копытами над гребнем холма. Проглянуло сквозь него поле под гречихой, и на нем - больше никого.
1925, 1934
ПРИМЕЧАНИЯ
"Р.В.С." - первое произведение Аркадия Гайдара, адресованное детям. В творчестве писателя эта небольшая повесть занимает важное место. Именно в ней начинает ярко проявляться особая, столь характерная для Аркадия Гайдара манера разговора с Детским читателем: серьезность, общественная значимость, а порой и трагичность затрагиваемых им вопросов, включение юных героев своих произведений в главные события, заботы, которыми живет страна, доверительность интонации, сдержанный лиризм, мягкий юмор, все то, что и поныне завоевывает сердца читателей, обеспечивая книгам Аркадия Гайдара их долголетие.
Значение "Р.В.С." как вехи в своем творчестве понимал и сам писатель. Не случайно в 1937 году в "Автобиографии", перечисляя свои книги, он начал именно с "Р.В.С.", опустив ряд повестей и рассказов, вышедших до и после "Р.В.С.".
Точные хронологические рамки написания повести не установлены. Но задумана она, по-видимому, еще в 1923 году, когда девятнадцатилетний начальник 2-го боевого района частей особого назначения Аркадий Гайдар приехал из Хакасии в Красноярск в штаб ЧОН Сибири. В его бумагах того периода можно встретить маленький отрывок, вошедший почти без изменений в "Р.В.С.".
Впервые повесть увидела свет в апреле 1925 года в ленинградском журнале "Звезда" в сокращенном варианте. Полный текст появился год спустя на страницах газеты "Звезда" в Перми В том же 1926 году "Р.В.С." вышла в Москве отдельной книжкой.
Это издание не принесло радости автору. 16 июля 1926 года газета "Правда" опубликовала письмо Аркадия Гайдара:
"Вчера увидел свою книгу "Р.В.С." - повесть для юношества, "Госиздат". Эту книгу теперь я своей назвать не могу и не хочу. Она "дополнена" чьими-то отсебятинами, вставными нравоучениями, и теперь в ней больше всего той самой "социальной сопливости", полное отсутствие которой так восхваляли при приеме повести госиздатовские рецензенты. Слащавость, подделывание "под пионера" и фальшь проглядывают на каждой ее странице. "Обработанная" таким образом книга - насмешка над детской литературой и издевательство над автором".
В исправленном Аркадием Гайдаром виде повесть "Р.В.С." вышла в 1934 году в Детгизе и с тех пор переделкам не подвергалась.
Обращаясь к биографии Аркадия Гайдара, к его дневникам, можно считать, что в основу повести положены его наблюдения в бытность командиром взвода и роты на Украине в 1919 году.
Т.А.Гайдар

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10