Герод
Сон
Действующие лица:
Поэт выступающий в виде крестьянина.
Лица без речей:
Псилла скотница.
Мегаллида служанка-рабыня.
Аннат домоправитель.
Место действия – крестьянская хижина на острове Косе. Время действия – первые проблески зари.
Поэт:
Гей, Псилла! Встань! Ты до каких же пор будешь
Храпеть, раба? Свинью давно томит жажда!
Иль ждёшь, когда твой зад согреет луч солнца?
Лень беспробудная, как от такой спячки

5
Бок не устанет? Девять ведь часов в ночи!
Вставай, я говорю, и вздуй огонь живо,
Да со двора свинью гони-ка на волю…
Ворчи, чешись, пока не стану я рядом
И глупую башку не разобью палкой!

10
И Мегаллида спит, как отрок на Латме?
На пряжу ей начхать! И вот, когда нужны
Для жертв повязки, не найдёшь во всём доме
Хоть клок бы шерсти! Ну вставай же ты, лодырь!
А ты, Аннат, прослушать не ленись сон мой!

15
Ты ведь не им чета: в тебе есть ум здравый.
Мне снилось: я тащу через овраг длинный
Козла-бородача да с перекрутым рогом,
Когда ж его, как не брыкался он, к краю
Лесной лощины я стащил, из рук сразу

20
Он вырвался, – усталостью я был сломлен! –
Стремглав туда помчавшись, где козопасы
Богиням из цветов и из плодов спелых
Плели венки, справляя чинно свой праздник,
Святого места я не тронул, но зверь мой

25
Стал рвать листву с дубов и грызть её жадно.
Отовсюду, как на татя, на него сразу
Все кинулись и к алтарю тащить стали.
А я пред светлые поставлен был очи
Красавца юного… Наверно, то бог был!

30
Одет в хитон с прорезом на боку, жёлтый.
Как сядет, – выявлялся бёдр изгиб дивный.
Была оленья в крапинках вкруг чресл шкура,
А на плечах под цвет фиалок плащ лёгкий.
Чело венок плющевой обвивал плотно,

35
И на завязках шерстяных сапог ногу
Обтягивал… Пред ним поцеловал землю
Я в страху божием, – судьёй для нас в споре
Он согласился быть и приказал сделать
Из козьей шкуры мех, надутый так плотно,

40
Как Одиссеев мех, Эолом в дар данный.
«На этот мех должны, – он продолжал, – прыгать
И бить его пятой; кто ж устоять сможет,
Тот, значит, лучше всех, – он награждён будет,
Как в Диониса хорах мы чиним это».

45
На землю, как нырялы, головой книзу
Одни свергались и о прах пятой били,
Те навзничь падали… И всё свелось сразу
К тому, Аннат, что там смешался смех с гневом!
Из всей большой толпы лишь я один дважды

50
На мех вскочил – так снилось мне… Громко
Все крикнули, узрев, что мех меня держит.
За мной победу признавать стали,
А те – что исключить как чужака надо.
Тут кинулся ко мне старик с кривым носом,

55
Весь измождённый… Был закутан он в грязный
Кожух, а на плечах его была шкура
Истёртая, а на ноге сапог грубый,
И крепкой взмахивала длань его палкой.
Я в страхе закричал: «Ох, лихо мне, люди!

60
Глядите, что терплю». Старик же тот в гневе:
«Ишь ты, – сказал, – ещё вопит во весь голос! –
Ты, что труды мои пятой своей топчешь?
Прочь с глаз моих, не то, хоть я старик дряхлый,
Вот этою тебя я изобью палкой».

65
А я ему в ответ: «О люди! Коль старец
Забьёт меня, за родину приму смерть я, –
Мне послух – юноша!» А тот приказ отдал,
Чтоб живодёр в колодки нас забил вместе.
И был тут сну конец! – А где моё платье?

70
Сюда давай, Аннат! – Я сон свой так понял…
Пытался вытащить козла я из балки,
Чтоб был Дионису отменным он даром,
Но козопасы отняли его силой.
Расхитит так толпа, у муз что на службе,

75
Досужего труда плоды – мои песни!
Так изъясняю сон… Но коли из многих,
Что, как и я, ногой топтали мех вздутый,
Награду я приял – один, как мне снилось,
Хоть и сердитого я принял в часть старца,

80
То значит, музою клянусь, за мной слава,
В простых ли ямбах я стихи слагать буду
Иль из хромых стихов, как Гиппонакт древний,
Второй по нём, хромые затяну песни,
Чтоб будущих Ксуфидов услаждать ими!

1