Но как это случилось, он не рассказывал.
Эвелин встретила нас в прихожей. Она держалась радушно, но в словах приветствия и жестах сквозило беспокойство. От меня не укрылась мольба во взгляде, устремленном на мужа. Это была стройная, красивая молодая женщина; ее ресницы чудно трепетали, а в черных глазах светились живые искорки. И это дитя пыталось убить своего любимого мужа? Какая чудовищная нелепость! Я вновь решил, что у Джеймса Гордона помутился рассудок.
Мы пытались завести непринужденную беседу, как советовал Кирован – давненько, мол, собирались к вам заглянуть, – но не обманули Эвелин. Разговор скоро стал натянутым, и наконец Кирован не вытерпел:
– Какое замечательное у вас кольцо, миссис Гордон. Можно взглянуть?
– Придется отдать его вместе с рукой, – улыбнулась Эвелин. – Сегодня пыталась снять – не получается.
Она протянула изящную белую руку. Кирован внимательно рассматривал металлическую змейку, обвившую палец Эвелин. Лицо его оставалось бесстрастным, тогда как я испытывал необъяснимое отвращение к этой потускневшей меди.
– Какая она жуткая! – с содроганием произнесла Эвелин. – Сначала мне понравилась, но теперь... Если удастся снять кольцо, я его верну Джозефу... мистеру Рюлоку.
Кирован хотел что-то сказать, но тут позвонили в дверь, Гордон вскочил как ужаленный. Эвелин тоже быстро поднялась.
– Я встречу, Джим. Я знаю, кто это.
Вскоре она вернулась в сопровождении двух наших знакомых – доктора Доннелли, чьи упитанность, веселый нрав и громовой голос удачно сочетались с острым умом, и Биллом Бэйнсом – худым, жилистым и необычайно ехидным стариком. Они всюду бывали вместе, зги преданные друзья семьи Эш. Доктор Доннелли вывел Эвелин в свет, а Бэйнс всегда был для нее дядей Билли.
– Добрый день, Джим! Добрый день, мистер Кирован, – проревел доктор. – О'Доннел, надеюсь, вы сегодня без огнестрельного оружия? В прошлый раз вы едва мне голову не снесли из “незаряженного” кремневого пистолета...
– Доктор Доннелли!
Мы все обернулись. С лицом белее мела Эвелин стояла возле широкого стола, опираясь на него обеими руками.
– Доктор Доннелли, – повторила она, с усилием выговаривая слова. – Я позвала вас и дядю Билли по той же причине, по которой Джим привел сюда мистера Кирована и Майкла. Произошло нечто страшное и непонятное. Между мной и Джимом выросла зловещая черная стена...
– Помилуй Бог! Девочка, что случилось? – встревожился Доннелли.
– Мой муж... – голос ее прервался, но она собралась с духом и договорила: – ...обвинил меня в покушении на его жизнь.
Наступившую тишину прервал яростный рев Бэй-нса, который замахнулся на Гордона трясущимся кулаком.
– Ах ты, сопливый щенок! Да я из тебя дух вышибу!
– Сядь, Билл! – Огромная ладонь Доннелли уперлась в грудь старика, и тот рухнул в кресло. – Сначала выясним, в чем дело. Продолжай, милая, – обратился он к Эвелин.
– Нам нужна помощь. Это бремя нам одним не по плечу. – На лице Эвелин промелькнула тень. – Сегодня утром Джим сильно порезал руку. Он уверяет, будто это сделала я. Не знаю. Я протянула ему бритву, и тут, кажется, мне стало плохо. Придя в себя, я увидела, что он промывает рану и... Он сказал, что это я его ударила.
– Что ты затеял, болван? – прорычал воинственный Бэйнс.
– Молчи! – рявкнул Доннелли и повернулся к Эвелин. – Милочка, тебе в самом деле стало плохо? На тебя это непохоже.
– В последние дни такое случалось. Впервые – когда мы были в горах и Джим сорвался с обрыва. Мы стояли на самом краю, и вдруг у меня потемнело в глазах, а когда я очнулась, он катился по склону. – Она опять вздрогнула. – Потом возле дома, когда я вела машину и врезалась в дерево. Помните, Джим вас вызывал?
Доктор Доннелли кивнул.
– Насколько мне известно, раньше у тебя не бывало обмороков.
– Но Джим утверждает, что с обрыва его столкнула я! – воскликнула Эвелин. – А еще пыталась задавить его и зарезать!
Доктор Доннелли повернулся к несчастному Гордону.
– Что скажешь, сынок?
– Суди меня Бог, если я лгу, – мрачно ответил Гордон.
– Ах ты, брехливый пес! – опять вспылил Бэйнс. – Вздумал развестись, почему не идти законным путем, без грязных уловок?
– Проклятие! – взревел Гордон. – Еще слово, и я тебе глотку разорву, старый...
Эвелин закричала. Схватив Бэйнса за лацканы сюртука, Доннелли швырнул его в кресло. На плечо Гордона легла твердая ладонь Кирована. Гордон поник.
– Эвелин, ты же знаешь, как я тебя люблю, – произнес он с дрожью в голосе. – Но если так пойдет дальше, я погибну, а ты...
– Не надо, не говори! – воскликнула она. – Я знаю, Джим, ты не умеешь лгать. Если ты утверждаешь, что я пыталась тебя убить, значит, так оно и было. Но клянусь, по своей воле я не могла этого сделать. Наверное, я схожу с ума! Вот почему мне снятся такие дикие, страшные сны...
– Что вам снилось, миссис Гордон? – спросил Кирован.
– Черная тварь, – пробормотала она. – Безликая, жуткая. Она гримасничала, бормотала и хватала меня обезьяньими лапами. Она снится каждую ночь, а днем я пытаюсь убить любимого человека. Я схожу с ума. Может быть, я уже обезумела, но не замечаю этого?
– Не волнуйся, милочка. – При всей своей искушенности в медицине Доннелли не сомневался, что имеет дело с самой заурядной женской истерией. Его деловитый голос немного успокоил Эвелин. – Не надо плакать, все будет в порядке, – добавил он, доставая из жилетного кармана толстую сигару. – Дай мне спички, девочка.
Она машинально похлопала ладонью по столу, а Гордон так же машинально подсказал:
– Эвелин, спички в ящике бюро.
Она выдвинула ящик и стала в нем рыться. Внезапно Гордон, охваченный страшным предчувствием, вскочил на ноги.
– Нет, нет! – вскричал он, побледнев. – Задвинь ящик! Не надо...
Как раз в этот момент она напряглась, нащупав какой-то предмет. При виде перемены с ее лицом мы все, даже Кирован, застыли на месте. Искорки разума в зрачках молодой женщины угасли, глаза ее стали такими, как описывал их Гордон, – пустыми и темными.
Эвелин выпрямилась, и на Гордона уставилось дуло пистолета. Грохнул выстрел. Покачнувшись, Гордон застонал и упал с залитым кровью лицом.
Несколько секунд Эвелин непонимающе глядела на него, держа в руке дымящийся пистолет. Затем наши уши резанул дикий крик.
– Боже, я его убила! Джим, Джим!
Она оказалась рядом с ним раньше всех, упала на колени и обхватила руками окровавленную голову мужа. Ее глаза были полны горя и страха. Вместе с Доннелли и Бэйнсом я бросился было к нашему злосчастному другу, но Кирован остановил меня, схватив за рукав.
– Оставьте, вы ему сейчас не поможете, – сказал он, кипя от гнева. – Мы охотники, а не врачи. Везите меня в дом Джозефа Рюлока!
Ни о чем не спрашивая, я выбежал из дому и уселся в автомобиль Гордона.
1 2 3 4 5
Эвелин встретила нас в прихожей. Она держалась радушно, но в словах приветствия и жестах сквозило беспокойство. От меня не укрылась мольба во взгляде, устремленном на мужа. Это была стройная, красивая молодая женщина; ее ресницы чудно трепетали, а в черных глазах светились живые искорки. И это дитя пыталось убить своего любимого мужа? Какая чудовищная нелепость! Я вновь решил, что у Джеймса Гордона помутился рассудок.
Мы пытались завести непринужденную беседу, как советовал Кирован – давненько, мол, собирались к вам заглянуть, – но не обманули Эвелин. Разговор скоро стал натянутым, и наконец Кирован не вытерпел:
– Какое замечательное у вас кольцо, миссис Гордон. Можно взглянуть?
– Придется отдать его вместе с рукой, – улыбнулась Эвелин. – Сегодня пыталась снять – не получается.
Она протянула изящную белую руку. Кирован внимательно рассматривал металлическую змейку, обвившую палец Эвелин. Лицо его оставалось бесстрастным, тогда как я испытывал необъяснимое отвращение к этой потускневшей меди.
– Какая она жуткая! – с содроганием произнесла Эвелин. – Сначала мне понравилась, но теперь... Если удастся снять кольцо, я его верну Джозефу... мистеру Рюлоку.
Кирован хотел что-то сказать, но тут позвонили в дверь, Гордон вскочил как ужаленный. Эвелин тоже быстро поднялась.
– Я встречу, Джим. Я знаю, кто это.
Вскоре она вернулась в сопровождении двух наших знакомых – доктора Доннелли, чьи упитанность, веселый нрав и громовой голос удачно сочетались с острым умом, и Биллом Бэйнсом – худым, жилистым и необычайно ехидным стариком. Они всюду бывали вместе, зги преданные друзья семьи Эш. Доктор Доннелли вывел Эвелин в свет, а Бэйнс всегда был для нее дядей Билли.
– Добрый день, Джим! Добрый день, мистер Кирован, – проревел доктор. – О'Доннел, надеюсь, вы сегодня без огнестрельного оружия? В прошлый раз вы едва мне голову не снесли из “незаряженного” кремневого пистолета...
– Доктор Доннелли!
Мы все обернулись. С лицом белее мела Эвелин стояла возле широкого стола, опираясь на него обеими руками.
– Доктор Доннелли, – повторила она, с усилием выговаривая слова. – Я позвала вас и дядю Билли по той же причине, по которой Джим привел сюда мистера Кирована и Майкла. Произошло нечто страшное и непонятное. Между мной и Джимом выросла зловещая черная стена...
– Помилуй Бог! Девочка, что случилось? – встревожился Доннелли.
– Мой муж... – голос ее прервался, но она собралась с духом и договорила: – ...обвинил меня в покушении на его жизнь.
Наступившую тишину прервал яростный рев Бэй-нса, который замахнулся на Гордона трясущимся кулаком.
– Ах ты, сопливый щенок! Да я из тебя дух вышибу!
– Сядь, Билл! – Огромная ладонь Доннелли уперлась в грудь старика, и тот рухнул в кресло. – Сначала выясним, в чем дело. Продолжай, милая, – обратился он к Эвелин.
– Нам нужна помощь. Это бремя нам одним не по плечу. – На лице Эвелин промелькнула тень. – Сегодня утром Джим сильно порезал руку. Он уверяет, будто это сделала я. Не знаю. Я протянула ему бритву, и тут, кажется, мне стало плохо. Придя в себя, я увидела, что он промывает рану и... Он сказал, что это я его ударила.
– Что ты затеял, болван? – прорычал воинственный Бэйнс.
– Молчи! – рявкнул Доннелли и повернулся к Эвелин. – Милочка, тебе в самом деле стало плохо? На тебя это непохоже.
– В последние дни такое случалось. Впервые – когда мы были в горах и Джим сорвался с обрыва. Мы стояли на самом краю, и вдруг у меня потемнело в глазах, а когда я очнулась, он катился по склону. – Она опять вздрогнула. – Потом возле дома, когда я вела машину и врезалась в дерево. Помните, Джим вас вызывал?
Доктор Доннелли кивнул.
– Насколько мне известно, раньше у тебя не бывало обмороков.
– Но Джим утверждает, что с обрыва его столкнула я! – воскликнула Эвелин. – А еще пыталась задавить его и зарезать!
Доктор Доннелли повернулся к несчастному Гордону.
– Что скажешь, сынок?
– Суди меня Бог, если я лгу, – мрачно ответил Гордон.
– Ах ты, брехливый пес! – опять вспылил Бэйнс. – Вздумал развестись, почему не идти законным путем, без грязных уловок?
– Проклятие! – взревел Гордон. – Еще слово, и я тебе глотку разорву, старый...
Эвелин закричала. Схватив Бэйнса за лацканы сюртука, Доннелли швырнул его в кресло. На плечо Гордона легла твердая ладонь Кирована. Гордон поник.
– Эвелин, ты же знаешь, как я тебя люблю, – произнес он с дрожью в голосе. – Но если так пойдет дальше, я погибну, а ты...
– Не надо, не говори! – воскликнула она. – Я знаю, Джим, ты не умеешь лгать. Если ты утверждаешь, что я пыталась тебя убить, значит, так оно и было. Но клянусь, по своей воле я не могла этого сделать. Наверное, я схожу с ума! Вот почему мне снятся такие дикие, страшные сны...
– Что вам снилось, миссис Гордон? – спросил Кирован.
– Черная тварь, – пробормотала она. – Безликая, жуткая. Она гримасничала, бормотала и хватала меня обезьяньими лапами. Она снится каждую ночь, а днем я пытаюсь убить любимого человека. Я схожу с ума. Может быть, я уже обезумела, но не замечаю этого?
– Не волнуйся, милочка. – При всей своей искушенности в медицине Доннелли не сомневался, что имеет дело с самой заурядной женской истерией. Его деловитый голос немного успокоил Эвелин. – Не надо плакать, все будет в порядке, – добавил он, доставая из жилетного кармана толстую сигару. – Дай мне спички, девочка.
Она машинально похлопала ладонью по столу, а Гордон так же машинально подсказал:
– Эвелин, спички в ящике бюро.
Она выдвинула ящик и стала в нем рыться. Внезапно Гордон, охваченный страшным предчувствием, вскочил на ноги.
– Нет, нет! – вскричал он, побледнев. – Задвинь ящик! Не надо...
Как раз в этот момент она напряглась, нащупав какой-то предмет. При виде перемены с ее лицом мы все, даже Кирован, застыли на месте. Искорки разума в зрачках молодой женщины угасли, глаза ее стали такими, как описывал их Гордон, – пустыми и темными.
Эвелин выпрямилась, и на Гордона уставилось дуло пистолета. Грохнул выстрел. Покачнувшись, Гордон застонал и упал с залитым кровью лицом.
Несколько секунд Эвелин непонимающе глядела на него, держа в руке дымящийся пистолет. Затем наши уши резанул дикий крик.
– Боже, я его убила! Джим, Джим!
Она оказалась рядом с ним раньше всех, упала на колени и обхватила руками окровавленную голову мужа. Ее глаза были полны горя и страха. Вместе с Доннелли и Бэйнсом я бросился было к нашему злосчастному другу, но Кирован остановил меня, схватив за рукав.
– Оставьте, вы ему сейчас не поможете, – сказал он, кипя от гнева. – Мы охотники, а не врачи. Везите меня в дом Джозефа Рюлока!
Ни о чем не спрашивая, я выбежал из дому и уселся в автомобиль Гордона.
1 2 3 4 5