Затем тишина многих веков вновь воцарилась над руинами таинственного Кутшема.
2
Слухи, путешествуя по лугам, достигли гиборейских городов. Весть несли караваны: длинные цепи верблюдов, идущие через пески, ведомые худыми и жилистыми, одетыми в белые кафтаны людьми с ястребиными глазами. Ее передавали горбоносые пастухи на пастбищах, она путешествовала от обитателей шатров к жителям приземистых каменных городов, в которых короли с курчавыми иссиня-черными бородами творили странные ритуалы во славу пузатых божков. Слухи просочились сквозь путаницу холмов, где тощие дикари взимали дань с караванов. Известие проникло на плодородные земли нагорья, где высились гордые города на берегах синих озер и рек. Слухи проползли по широким белым дорогам, по которым оживленно двигались запряженные волами повозки, мычащие стада, богатые купцы, закованные в сталь рыцари, лучники и жрецы.
То были слухи из пустыни, лежащей к востоку от Стигии, далеко на юг от холмов Косса. Среди кочевых племен появился новый пророк. Люди говорили о племенной войне, о том, что на юго-востоке собираются стервятники, и об ужасном вожде, который вел эти орды, растущие как снежный ком, к победе. Стигийцы, которые всегда были угрозой северным народам, не были связаны с этим движением, потому что они сами собирали армии на северных границах, а их жрецы творили боевую магию, чтобы противостоять магии колдуна из пустыни. Люди именовали его Нэток, Колдун в Маске, ибо он никогда не открывал лица.
Но волна устремилась на северо-запад, и короли с иссиня-черными бородами умерли перед алтарями своих пузатых божков, а приземистые каменных стены их городов были залиты кровью. Люди говорили, что цель Нэтока и его завывающих приспешников — горные земли гиборейцев.
Набеги из пустыни были обычными, но возникшее ныне движение не было обычным набегом. Слухи гласили, что Нэток заставил тридцать кочевых племен и пятнадцать городов присоединиться к нему, и даже непокорный стигийский принц покорился колдуну и стал его вассалом. Последняя весть предвещала грядущему нападению характер настоящей войны.
Как обычно, большинство гиборейских народов были склонны не обращать внимания на растущую угрозу. Но в Хорайе, земли которой были высечены из шемитских земель мечами косских воинов, встревожились. Хорайя лежала к юго-востоку от Косса и в случае вторжения приняла бы на себя всю его тяжесть. Юный король страны был пленником коварного короля Офира. Тот не мог решить: вернуть ли его на родину, взяв огромный выкуп, или отдать его в руки заклятого врага, скупого короля Косса, который не сулил золота, зато обещал выгодный договор между странами. Тем временем бразды правления королевством, которому угрожала страшная опасность, находились в прекрасных руках юной принцессы Ясмелы, сестры короля.
Менестрели воспевали ее красоту по всему западному миру. Она была воплощением гордости, присущей королевской династии. Но в ту ночь, о которой идет речь, вся гордость слетела с нее, как покрывало. В комнате принцессы, потолок которой представлял собой купол из ляпис-лазури, мраморный пол был устлан редкими и ценными мехами, а стены украшал золотой фриз, десять девушек, дочерей благороднейших домов, дремали на бархатных кушетках вокруг ложа принцессы — золотого возвышения под шелковым балдахином. Но принцессы Ясмелы не было на шелковом ложе. Она лежала нагая ничком на мраморном полу, словно служанка, которую наказывают за провинность. Темные волосы разметались по белым плечам, тонкие пальцы царапали пол в невыносимой муке. Принцесса корчилась от ужаса, который заморозил кровь в ее жилах, заставил неестественно расшириться зрачки прекрасных глаз, от которого дыбом вставали волосы и тело покрывалось гусиной кожей.
Над ней, в самом темном углу мраморной комнаты, высилась большая бесформенная тень. Это не было живое существо, состоящее из плоти и крови. Это был сгусток тьмы, туманное пятно, чудовищное и противоестественное порождение ночи, которое могло бы показаться плодом воображения погруженного в кошмарный сон мозга, если бы не два блестящих желтых огня, которые двумя глазами сверкали во мраке.
Более того, от тени исходил голос. Низкое, едва уловимое шипение больше всего походило на тихий свистящий звук, который издают змеи, и который не могло бы воспроизвести ни одно существо с губами человека. Голос твари, равно как и смысл ее слов, наполняли Ясмелу ужасом. Ужас сотрясал ее до глубины души; ужас был столь нестерпим, что принцесса извивалась и корчилась всем телом, как под ударами плетей — словно пыталась стряхнуть движениями тела навязчивое зло, ползущее ей в душу.
— Ты отмечена знаком, ты принадлежишь мне, принцесса, — шелестел страшный шепот. — Еще прежде чем восстать от долгого сна, я отметил тебя и стремился к тебе, принцесса. Но меня сковывало древнее заклятие, при помощи которого я спасся от врагов. Я — душа Нэтока, Колдуна в Маске! Посмотри хорошенько на меня, принцесса. Скоро ты обнимешь меня в моем телесном воплощении. Скоро ты будешь любить меня!
Шепот призрака перешел в похотливое хихиканье. Ясмела застонала и в пароксизме ужаса ударила по мраморным плитам пола крохотными кулачками.
— Я сплю во дворце Акбитаны, — продолжалось жуткое шипение. — Там лежит мое тело, его кости и плоть. Но тело — лишь пустая скорлупа, которую свободный дух может покинуть для полета. Если бы ты могла выглянуть из окна того дворца, ты бы поняла тщетность сопротивления. Пустыня расстилается цветником в свете луны, а его цветы — это сотни тысяч военных костров. Как стремится лавина с гор, набирая силу и скорость, так моя армия обрушится на земли моих древних врагов. Черепа их королей послужат мне кубками, их женщины и дети станут рабами рабов моих рабов. Долгие годы сна взрастили мое могущество… А ты будешь моей королевой, о принцесса! Я научу тебя древним, забытым ныне способам наслаждений. Мы…
Под потоком сверхъестественной непристойности, исходящей от призрачного колосса, Ясмела скорчилась, как если бы удар бича ожег ее нежное нагое тело.
— Помни! — шепнул ужас. — Уже очень скоро я приду за тем, что мне принадлежит!
Ясмела, прижав лицо к каменным плитам и зажимая уши нежными пальцами, услышала странный хлопающий звук, словно от крыльев летучей мыши. Она со страхом глянула вверх, но увидела только луну, светящую в окно. Лунный луч пронзил серебряным клинком то место, где только что скрывался во мраке чудовищный фантом. Дрожа всем телом, принцесса поднялась, с трудом добралась до атласной кушетки, упала на нее и истерически разрыдалась. Девушки продолжали спать, но вот одна проснулась, зевая и потягиваясь, и огляделась вокруг. Тотчас она была на коленях подле кушетки, обнимая Ясмелу за стройный стан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14
2
Слухи, путешествуя по лугам, достигли гиборейских городов. Весть несли караваны: длинные цепи верблюдов, идущие через пески, ведомые худыми и жилистыми, одетыми в белые кафтаны людьми с ястребиными глазами. Ее передавали горбоносые пастухи на пастбищах, она путешествовала от обитателей шатров к жителям приземистых каменных городов, в которых короли с курчавыми иссиня-черными бородами творили странные ритуалы во славу пузатых божков. Слухи просочились сквозь путаницу холмов, где тощие дикари взимали дань с караванов. Известие проникло на плодородные земли нагорья, где высились гордые города на берегах синих озер и рек. Слухи проползли по широким белым дорогам, по которым оживленно двигались запряженные волами повозки, мычащие стада, богатые купцы, закованные в сталь рыцари, лучники и жрецы.
То были слухи из пустыни, лежащей к востоку от Стигии, далеко на юг от холмов Косса. Среди кочевых племен появился новый пророк. Люди говорили о племенной войне, о том, что на юго-востоке собираются стервятники, и об ужасном вожде, который вел эти орды, растущие как снежный ком, к победе. Стигийцы, которые всегда были угрозой северным народам, не были связаны с этим движением, потому что они сами собирали армии на северных границах, а их жрецы творили боевую магию, чтобы противостоять магии колдуна из пустыни. Люди именовали его Нэток, Колдун в Маске, ибо он никогда не открывал лица.
Но волна устремилась на северо-запад, и короли с иссиня-черными бородами умерли перед алтарями своих пузатых божков, а приземистые каменных стены их городов были залиты кровью. Люди говорили, что цель Нэтока и его завывающих приспешников — горные земли гиборейцев.
Набеги из пустыни были обычными, но возникшее ныне движение не было обычным набегом. Слухи гласили, что Нэток заставил тридцать кочевых племен и пятнадцать городов присоединиться к нему, и даже непокорный стигийский принц покорился колдуну и стал его вассалом. Последняя весть предвещала грядущему нападению характер настоящей войны.
Как обычно, большинство гиборейских народов были склонны не обращать внимания на растущую угрозу. Но в Хорайе, земли которой были высечены из шемитских земель мечами косских воинов, встревожились. Хорайя лежала к юго-востоку от Косса и в случае вторжения приняла бы на себя всю его тяжесть. Юный король страны был пленником коварного короля Офира. Тот не мог решить: вернуть ли его на родину, взяв огромный выкуп, или отдать его в руки заклятого врага, скупого короля Косса, который не сулил золота, зато обещал выгодный договор между странами. Тем временем бразды правления королевством, которому угрожала страшная опасность, находились в прекрасных руках юной принцессы Ясмелы, сестры короля.
Менестрели воспевали ее красоту по всему западному миру. Она была воплощением гордости, присущей королевской династии. Но в ту ночь, о которой идет речь, вся гордость слетела с нее, как покрывало. В комнате принцессы, потолок которой представлял собой купол из ляпис-лазури, мраморный пол был устлан редкими и ценными мехами, а стены украшал золотой фриз, десять девушек, дочерей благороднейших домов, дремали на бархатных кушетках вокруг ложа принцессы — золотого возвышения под шелковым балдахином. Но принцессы Ясмелы не было на шелковом ложе. Она лежала нагая ничком на мраморном полу, словно служанка, которую наказывают за провинность. Темные волосы разметались по белым плечам, тонкие пальцы царапали пол в невыносимой муке. Принцесса корчилась от ужаса, который заморозил кровь в ее жилах, заставил неестественно расшириться зрачки прекрасных глаз, от которого дыбом вставали волосы и тело покрывалось гусиной кожей.
Над ней, в самом темном углу мраморной комнаты, высилась большая бесформенная тень. Это не было живое существо, состоящее из плоти и крови. Это был сгусток тьмы, туманное пятно, чудовищное и противоестественное порождение ночи, которое могло бы показаться плодом воображения погруженного в кошмарный сон мозга, если бы не два блестящих желтых огня, которые двумя глазами сверкали во мраке.
Более того, от тени исходил голос. Низкое, едва уловимое шипение больше всего походило на тихий свистящий звук, который издают змеи, и который не могло бы воспроизвести ни одно существо с губами человека. Голос твари, равно как и смысл ее слов, наполняли Ясмелу ужасом. Ужас сотрясал ее до глубины души; ужас был столь нестерпим, что принцесса извивалась и корчилась всем телом, как под ударами плетей — словно пыталась стряхнуть движениями тела навязчивое зло, ползущее ей в душу.
— Ты отмечена знаком, ты принадлежишь мне, принцесса, — шелестел страшный шепот. — Еще прежде чем восстать от долгого сна, я отметил тебя и стремился к тебе, принцесса. Но меня сковывало древнее заклятие, при помощи которого я спасся от врагов. Я — душа Нэтока, Колдуна в Маске! Посмотри хорошенько на меня, принцесса. Скоро ты обнимешь меня в моем телесном воплощении. Скоро ты будешь любить меня!
Шепот призрака перешел в похотливое хихиканье. Ясмела застонала и в пароксизме ужаса ударила по мраморным плитам пола крохотными кулачками.
— Я сплю во дворце Акбитаны, — продолжалось жуткое шипение. — Там лежит мое тело, его кости и плоть. Но тело — лишь пустая скорлупа, которую свободный дух может покинуть для полета. Если бы ты могла выглянуть из окна того дворца, ты бы поняла тщетность сопротивления. Пустыня расстилается цветником в свете луны, а его цветы — это сотни тысяч военных костров. Как стремится лавина с гор, набирая силу и скорость, так моя армия обрушится на земли моих древних врагов. Черепа их королей послужат мне кубками, их женщины и дети станут рабами рабов моих рабов. Долгие годы сна взрастили мое могущество… А ты будешь моей королевой, о принцесса! Я научу тебя древним, забытым ныне способам наслаждений. Мы…
Под потоком сверхъестественной непристойности, исходящей от призрачного колосса, Ясмела скорчилась, как если бы удар бича ожег ее нежное нагое тело.
— Помни! — шепнул ужас. — Уже очень скоро я приду за тем, что мне принадлежит!
Ясмела, прижав лицо к каменным плитам и зажимая уши нежными пальцами, услышала странный хлопающий звук, словно от крыльев летучей мыши. Она со страхом глянула вверх, но увидела только луну, светящую в окно. Лунный луч пронзил серебряным клинком то место, где только что скрывался во мраке чудовищный фантом. Дрожа всем телом, принцесса поднялась, с трудом добралась до атласной кушетки, упала на нее и истерически разрыдалась. Девушки продолжали спать, но вот одна проснулась, зевая и потягиваясь, и огляделась вокруг. Тотчас она была на коленях подле кушетки, обнимая Ясмелу за стройный стан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14