– Ищите потайные двери или что-нибудь этакое, – повелительно произнес Гувер, простукивая кувалдой стены.
Пираты повиновались, при этом было видно, что Ла Коста делает все неохотно.
– Не выйдет из этой затеи ничего хорошего, Гувер, – послышался его голос из дальнего угла. – Нельзя тревожить языческих богов в языческих храмах. Богу это не угодно!
В следующий миг мы все вздрогнули от его отчаянного крика. Он выскочил из угла; его рука была, как мне показалось, обмотана чем-то черным. Выскочив на середину зала, он голыми руками стал лихорадочно отрывать от себя змею, успевшую его ужалить.
– О небо! – кричал он, вертясь волчком и переводя безумный взгляд с Беллефонта на Гувера. – Боже праведный, я горю, я умираю! Святые угодники, помогите мне!
Казалось, даже туповатый Беллефонт был потрясен этим ужасным зрелищем, лишь Гувер остался невозмутимым. Он поднял пистоль и протянул французу.
– Ты обречен, – бесстрастно сказал он, – яд теперь растекается по твоим венам, как дьявольский огонь, но ты можешь прожить еще несколько часов. Лучше будет, если ты сам прекратишь свои мучения.
Ла Коста взял пистоль двумя пальцами, как тонкую хворостинку. Еще миг он колебался, выбирая между двумя смертями. Потом, видимо не в силах вынести жжения в теле, приставил дуло к виску и нажал на курок. Последнего мученического его взгляда мне не забыть до Судного дня, и пусть простятся его земные прегрешения, ибо если кто-либо и проходил через муки чистилища перед смертью, так это был несчастный Ла Коста.
– Клянусь Богом, – воскликнул, подняв бровь, Беллефонт, – тут какая-то дьявольщина!
– Ерунда! – спокойно отозвался Гувер. – Сюда просто заползла болотная змея, а этот болван не заметил ее в темноте и сунул руку прямо туда, где она свернулась. Пусть это тебя не смущает, продолжим наше дело, только смотри внимательно: может, здесь есть еще змеи.
– Прошу вас, сперва перевяжите раны мистера Хармера, – внезапно попросила Элен, и по тому, как дрожал ее голос, я догадался, что она потрясена случившимся. – Он может умереть от потери крови.
– Пусть подыхает, – безучастно ответил ей Гувер. – Это избавит меня от необходимости тратить на него пулю.
Мои раны между тем продолжали кровоточить, но сознание прояснилось, и хотя раненая рука сильно болела, я уже не походил на умирающего. Когда пираты отошли от нас, я принялся левой рукой развязывать путы на ногах. Правда, драться я бы, наверное, не смог, но решил, что стоит освободиться, а там уж что-нибудь придумаю. Узлы плохо поддавались моим негнущимся пальцам, но я упорно продолжал начатое. Тем временем Гувер со своим помощником осматривали углы и простукивали стены.
– Клянусь дьяволом, вся штука наверняка в этом алтаре, – сказал Гувер, прекратив свое занятие. – Дай-ка кирку, и поглядим на него как следует.
Они поднялись по лестнице, будто по трапу корабля, и в призрачном свете были похожи на мертвецов. Холод подступил к моему сердцу, и мне показалось, что я слышу взмахи крыльев смерти. Меня охватил необъяснимый ужас, и взгляд мой невольно поднялся к огромной каменной плите, находившейся прямо над алтарем. Думаю, что Элен чувствовала то же самое. Я слышал ее тяжелое частое дыхание.
Буканьеры поднялись на каменную платформу, и опять раздался голос Гувера, гулкое эхо разнесло его по огромному залу:
– Ну а теперь, Беллефонт, берись за кирку и разнеси этот алтарь.
Огромный могучий Беллефонт повиновался. Алтарь казался такой же частью каменной платформы, как и колонна, возвышавшаяся над ним до самого потолка. Беллефонт поднял мощную кувалду, и звук от удара тяжелого молота о гладкую каменную поверхность многократно усилили древние высокие стены. Я видел, как вздулись стальные мышцы его могучих рук и плеч, он снова и снова поднимал молот и с силой опускал его на каменный алтарь. Гувер чертыхнулся, а Беллефонт, казалось, выбился из сил и проворчал, что ему ничего не сделать с проклятым камнем, но под тяжелым свирепым взглядом Гувера он опять поднял молот. Мгновение он стоял так, широко расставив ноги, держа над головой кувалду, а затем, вложив в удар всю свою силу, опустил ее на алтарь. Раздался треск, и поверхность каменного алтаря разлетелась на мелкие куски, посыпавшиеся во все стороны.
– Пусто, клянусь дьяволом! – воскликнул Джон Гувер, ударив кулаком в ладонь. – Я этого и ожидал! Как только они додумались до такого, ведь в нем не было ни единой щели? Наклонись-ка сюда да высеки огонь, а то здесь темно, как в Гадесе.
Они склонились над разбитым алтарем, на мгновение вспыхнул огонек, затем оба выпрямились.
– Я ничего не увидел, – проворчал Беллефонт, пряча огниво, – а ты?
– Ничего, кроме одного большого красного камня, – мрачно ответил Гувер. – Но, может быть, под ним есть еще один тайник.
Он опять нагнулся и пошарил рукой внутри алтаря.
– Дьявольщина! Этот проклятый камень, похоже, крепко сидит там, будто его что-то держит... вот... еще немного... он поддается...
Его слова заглушил громкий скрип железных рычагов; казалось, что звук идет снаружи, и все мы невольно взглянули наверх. Оба буканьера испустили вопль ужаса, воздев руки к небу, и огромный камень в центре крыши рухнул вниз. Колонна, алтарь и лестница превратились в груду красных развалин.
Оглушенные невероятным грохотом, Элен и я, не отрываясь, с ужасом смотрели на груду каменных обломков посреди зала. Из-под них ручьем текла кровь. По прошествии довольно долгого времени я наконец опомнился, освободился от веревок и отвязал девушку. Мы вышли из этого замка смерти, и мне показалось, что нет на свете ничего слаще свежего воздуха и дневного света, хотя пахло болотной гнилью, а солнечный свет почти не пробивался сквозь густую листву. Внезапно меня охватила слабость; я упал и провалился в черноту.
День последний
Что-то капнуло мне на лоб, и я открыл глаза.
– Стив, о Стив, ты жив? – нежно спросил кто-то; в голосе девушки слышались слезы.
– Кажется, да, – ответил я, пытаясь сесть, однако маленькая рука заботливо уложила меня обратно.
– Стив, – опять сказала Элен, и я ощутил странное волнение оттого, что она назвала меня по имени, – я перевязала тебя, как только было возможно, лоскутом от моей рубашки. Нам надо выбираться отсюда, из этого мрачного места, и идти в лучшую часть острова. Ты сможешь идти, как ты думаешь?
– Я попробую, – ответил я, хотя при воспоминании о болоте мое сердце сжалось.
– Я нашла дорогу, – сказала она. – Когда я отправилась на поиски чистой воды, я дошла до маленького ручейка, а рядом с ним оказалась замечательная дорога, вымощенная каменными плитами. Она покрыта грязью всего на каких-нибудь несколько дюймов, и вся заросла, но мы вполне сможем идти по ней.
Она помогла мне подняться на ноги, и с ее поддержкой я сделал первые не очень уверенные шаги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10