Так кто же преступник? Разве это я должен сидеть в тюрьме без надежды на условно-досрочное освобождение? Возьми «Крипс» и «Бладз», возьми банды выходцев с Ямайки, итальянскую и русскую мафию, мексиканские картели, и все вместе они не имеют столько зелени в удачный год, сколько конгресс имеет в плохой день. Возьми торговцев наркотиками на всех углах Америки, и они не получают столько грязных денег, сколько их получает сенатор, работающий в тени президента. Отец говорил мне, что бессмысленно биться в закрытую дверь, и он был прав. Бейся сколько хочешь в двери Белого дома или палаты представителей, хоть лоб проломи. У них своя игра, и это их игра, к нам она не имеет отношения. Правильно, раз в год по обещанию они убирают кого-нибудь из своих. Надо же когда-то принести человеческую жертву некоему Федеральному клубу, бросить кость толпе и показать, что случается с белым дураком, у которого на глазах у всех из рукава выпал пятый туз. Но стоит мне поскользнуться на космической банановой кожуре, и я, вместе с остальными неудачниками, попаду в самую жуткую дыру до конца своей жизни. Знаешь, почему правительство вдруг захотело прижать организованную преступность?
– Конкуренция.
– Правильно. Вот для чего нужны Оперативная группа Главного командования и твое ФБР. Правительство и большой бизнес? Это – рабочее определение «негласного рэкета». Фелония случается каждый раз, когда два деловых костюма встречаются в мужском туалете сената. И поэтому правительство хочет задавить организованную преступность. Истерика. Правительство суть организованная преступность. Единственное отличие между ними и нами в том, что они лучше организованы.
Так Фрэнк завершил свою гневную речь об организованной преступности.
Тогда Дейв ему не поверил, однако теперь поверил всем своим существом.
Плевать, думает он. Я должен сделать то, что должен сделать.
Мне еще жить.
На берегу собираются люди, но Дейв приближается к берегу со стороны моря. У него лодка.
Ничего другого он не придумал.
90
В четыре часа утра, да еще зимой, в Сан-Диего холодно и темно.
Знаменитого на весь мир солнца не будет еще несколько часов, а по-настоящему ясные жаркие дни наступят лишь через пару месяцев.
Однако шторм остался позади.
Море утихло, и волны легко набегают на песок.
Фрэнк идет вдоль берега к основанию пирса. У него болит все тело, грудь сжимается от страха, так что он едва может дышать.
Сначала он видит огни, которые обычно освещают пирс, потом луч от фонарика, а потом кого-то, идущего к нему в тумане.
Почти мальчик.
– Фрэнки Машина? – спрашивает он.
Фрэнк кивает.
– Джимми Джакамоне, – представляется молодой человек и словно ждет, что Фрэнк узнает его. Фрэнк окидывает его безразличным взглядом. – Джимми Малыш Джакамоне.
Фрэнк никак не реагирует.
Тогда Джимми Малыш говорит:
– Я мог бы убрать тебя сам, Фрэнки Машина, если бы мне позволили.
– Где моя дочь?
– Не сомневайся, она будет, – отвечает Джимми Малыш. – Сначала, Фрэнки, мне надо тебя обыскать.
Фрэнк поднимает руки.
Джимми быстро и умело обыскивает его, достает из кармана пиджака кассету.
– Это она?
Фрэнк кивает.
– Где моя дочь?
– Я хочу, чтобы ты знал, – говорит Джимми. – Мне это не по душе. Ну, с твоей дочерью. Я принадлежу к старой школе.
– Где моя дочь?
– Пошли.
Джимми Малыш берет его за правый локоть и ведет по берегу. Когда они оказываются под пирсом, он говорит:
– Фрэнк со мной, я привел его. Он тут.
Из тумана, словно призраки, показываются люди с фонариками и револьверами. Их пятеро. Вся «Убойная команда» налицо.
Донни Гарт тоже с ними, хотя и без револьвера. Он протягивает руку, и Джимми Малыш подает ему кассету. Гарт проверяет ее и удовлетворенно кивает.
– Приведи мою дочь, – говорит Фрэнк.
Гарт поднимает и опускает фонарик. Минуты тянутся бесконечно, и наконец Фрэнк видит, как Джилл идет к нему в тумане. Рядом с ней Донна.
– Папа!
Похоже, она плакала, но держится твердо.
– Все будет хорошо, малышка.
– Папа…
Фрэнк крепко обнимает ее и шепчет ей на ухо:
– Иди. Стань врачом. Чтобы я гордился тобой.
Она рыдает, уткнувшись ему в плечо.
– Папа…
– Ш-ш-ш… Все хорошо. – Он смотрит на Гарта. – Я сделал копии. Они в депозитных ячейках по всему миру. Если что-нибудь случится с моей дочерью – нападет на нее грабитель, наедет на нее машина, упадет она с лошади, – надежные люди отдадут их в самые известные новостные каналы.
Джимми Малыш вопросительно смотрит на Гарта.
– Отпусти ее, – говорит Гарт.
– Послушайте…
– Заткнись. Я сказал, отпусти ее.
Джимми медлит, потом кивает Донне.
– Уведи ее отсюда к чертям собачьим.
Донна протягивает руку к Джилл, но та обхватывает отца за шею так, что ее не оторвать.
– Папа, они убьют тебя.
– Они не убьют меня, малышка, – шепчет Фрэнк. – Я же Фрэнки Машина.
Донна быстрым движением вкладывает револьвер ему в руку, после чего толкает Джилл на землю и сама падает на нее. Фрэнк стреляет Джимми Малышу между глаз, потом раздается второй выстрел, третий.
Карло успевает выстрелить прежде, чем пуля попадает ему в голову. Фрэнк валится, сбитый с ног ударом, и тотчас прицеливается в четвертого члена «Убойной команды», однако понимает, что упустил время.
Дейв все видит, но как бы в ореоле – на пирсе горят огни. Стрелять из лодки, даже когда в руках винтовка, не очень-то удобно, однако он стреляет и попадает между лопатками четвертого бойца «Убойной команды».
Фрэнк перекатывается по песку, направляет револьвер в грудь пятого парня и стреляет ему прямо в сердце.
Гарт бежит.
Фрэнк поднимается и бежит за ним.
Они оба немолоды, но Донни Гарт не прошел через то, через что в последние дни прошел Фрэнк, поэтому Гарт отрывается от Фрэнка.
Фрэнк понимает, что ему не настичь Гарта – но это ему, а не пуле. Он поднимает руку с револьвером, и вдруг острая боль пронизывает ему грудь, немеет левая рука. Поначалу он решает, что пуля все-таки достала его, но потом понимает, что это сердце разбивается, как волна. Он не может дышать, боль почти непереносима, но Фрэнк все же делает над собой усилие и стреляет, после чего с удовольствием смотрит, как Донни Гарт падает.
Фрэнк прижимает руку к груди и оседает на песок.
– Папа! – кричит Джилл.
Это последнее, что он слышит.
91
Дейв Хансен дожидается конца пресс-конференции сенатора.
Сенатор стоит на возвышении, сияя улыбкой, которая давно стала его торговой маркой, и спрашивает журналистов:
– Есть еще вопросы?
Дейв поднимает руку.
Сенатор улыбается ему и кивает.
– Вам известны ваши права? – спрашивает Дейв.
Сенатор в недоумении смотрит на него.
– У вас есть право хранить молчание, – говорит Дейв, приближаясь к возвышению.
Ребята из секретной службы преграждают ему путь, но Дейв показывает удостоверение агента ФБР, и они пропускают его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75